Лучше, чем пираты (СИ) - Ангелов Августин - Страница 5

Дело осложнялось еще и тем, что среди раненых англичан выискался священник, капеллан «Золотой лани» Флетчер, который, несмотря на свою простреленную правую ногу, порывался служить погребальную службу. И оба доктора, Ефремов и Квасницкий, неожиданно пошли у него на поводу, не только положительно рассмотрев его просьбы, а даже выискав где-то для него на борту «Богини» инвалидное кресло с электроприводом, отчего этот священник получил возможность свободно перемещаться по главной палубе. Все на яхте диву давались, насколько быстро человек из шестнадцатого века сумел освоить управление электрической каталкой.

Выехав на корму в белой госпитальной пижаме, Флетчер, сидя в своем удобном инвалидном кресле, долго читал молитвы и пел псалмы над каждым покойником, прежде, чем позволял матросам забирать тело для погребения. «Ну вот, только этого иностранного попа нам здесь и не хватало», — роптали советские моряки. Но, все же, они смирились, поскольку другого начальства над ними на корме «Богини» не имелось, а доктор Ефремов, приказавший ублажить прихоть англиканского священника прочитать молитвы, все-таки числился целым лейтенантом, хоть и медицинской службы.

Советские матросы, которых заставили таскать в баркас трупы, хорошо уже завонявшие на жаре, переговаривались друг с другом, пока шли от «Богини» к берегу. Доренко и Петров сидели на баке баркаса, который громко тарахтел мотором, да и говорили они негромко, потому их разговор никто и не мог подслушать. Во всяком случае, ни моторист Мурад Бекманбетов, сидящий возле мотора, ни старослужащий матрос Руслан Камнебитов, который управлял суденышком на корме. А все корабельное начальство оказалось занято более важными делами, чем перевозка трупов.

Первогодок Илья Доренко, призванный на Тихоокеанский флот из Хабаровска, говорил своему товарищу, такому же первогодку Григорию Петрову из Комсомольска-на-Амуре:

— Ну, что за ерунда такая происходит, Гришаня? Почему мы должны вот этих пиратов зловонных хоронить? Почему их товарищей, которых в плен наши взяли, не заставили таскать жмуров и закапывать? Заперли вон этих пленных на эсминце, да еще и нашей кашей кормят. А они не делают ничерта, сидят себе под арестом, как на курорте. Нет, чтобы расстрелять их всех? Пираты же! На что они годятся? Только для того, чтобы мирных людей грабить и убивать?

— Ничего ты не понимаешь, Илюха! Эти пираты правильные. Классово близкие, как наш комсорг Матвеев говорит. Они на капиталистов напали, которые сидят на этом теплоходе красивом. Ну, а нам теперь отдуваться. Тут и без того ужасная жара, а еще и в похоронную команду назначили нас с тобой, землячок. Эх, не повезло же! — сказал Григорий.

— Давай, Гришаня, пока к берегу идем, хоть проветримся немного, — предложил Илья, стягивая с себя робу.

Но, его товарищ не одобрил такое предложение, проговорив:

— Нет, Илюха, я вот раздеваться не буду, лучше потеть, чем на солнце сгореть. Да еще от трупов и трупный яд подхватить можно, мне отец рассказывал, что на войне от несвежих покойников разной заразой заражались те, кто меры для гигиены не предпринимал. А он у меня половину войны санитаром прошел, пока снарядом ногу не оторвало. Кстати, нам вот обещали потом, когда все закончим, отдых на берегу и купание, да еще сказали, что фруктами накормят.

— И кто обещал? — удивился Илья.

Григорий разъяснил:

— Так, комсорг и обещал, Санька Матвеев. Его же парни на берегу уже. А его самого руководить всей этой работой назначил сам мичман Яровой. Матвеев со своими парнями заранее туда высаживались, чтобы место для погребения подготовить. Потом Матвеев вернулся за чем-то, когда баркас уже под погрузку привели. Тогда я и перекинулся с ним парой слов. Он же тоже земляк наш. Не знаю, почему он сам с нами сейчас не поехал, но парни его нас точно встретят. А нам только доставить этих покойничков надо. Вот разгрузить их поможем, а потом и купаться полезем.

— Это хорошо бы, а то я просвета пока никакого не вижу, — сказал Илья.

— Какого еще просвета? — не понял Григорий.

Илья объяснил:

— Просвета в нашем положении не предвидится. Ты что, не слышал объявление, что в прошлое мы попали из-за научного эксперимента? И не врет, ведь, начальство наше, раз вот эти пираты прямо тут у нас перед носом воняют! Да еще и парусник пиратский наши захватили с сокровищами.

— Ну, допустим, попали мы в прошлое. И что с того? Не на войну же с американцами! По мне, так даже лучше и интереснее. Приключение получается, вроде, как в книжках пишут. Когда бы мы еще пошли в поход на эсминце к таким красивым островам? Тут же самый настоящий курорт вокруг нас! Посмотри, какие развесистые пальмы на берегу торчат! Просто сказка! — высказал свое мнение Григорий.

— Да ты просто, Гришаня, не понимаешь еще, наверное, что родных своих мы теперь никогда больше не увидим! Вот ты, например, папашу своего санитара не обнимешь уже ни разу, — высказался Илья.

Григорий посмотрел на него, как на ненормального, и проговорил:

— Так отец мой гад редкостный. Мало того, что он одноногим с войны вернулся и пить начал, не просыхая, так еще мамку мою загнобил так, что померла она раньше времени год назад. В аккурат перед тем, как меня призвали, приступ сердечный у нее случился, а потом инфаркт. И все, умерла. Так что я не сильно расстроюсь из-за родителя. Пусть теперь до конца жизни один сидит в нашей коммунальной комнате, пока не сопьется уже окончательно.

— А я вот очень переживаю за своих. Люблю я и маму, и отца, и бабушку с дедушкой, и сестренку с братишкой. Хорошая семья у нас, крепкая. Да и квартиру новую недавно получили. А теперь, вот, я навсегда один остался здесь в чужих краях, выходит, — сказал Илья.

— Да брось! Ты же не один, а в коллективе, среди товарищей. Не пропадешь. А семью потом сам себе новую построишь. Какие твои годы? — попытался Григорий успокоить земляка с Дальнего Востока.

Между тем, они подошли к берегу, и вскоре форштевень баркаса ткнулся в прибрежный песок в нескольких метрах от линии прибоя. Петров и Доренко спрыгнули в теплую воду и начали принимать мертвых англичан, которых по одному подавали им с баркаса Бекманбетов и Камнебитов. А от первых береговых пальм к ним уже бежали матросы из отделения старшего матроса Матвеева. Они принесли брезентовые носилки и поволокли на них первый выгруженный труп в глубину острова. И работа закипела.

Но, когда всех покойников выгрузили, то оказалось, что не все еще закончилось. Камнебитов с Бекманбетовым, как старослужащие, остались охранять баркас, рассевшись на больших камнях в тени пальм, а Петрова и Доренко заставили принять участие еще и в закапывании покойников, для которых уже прямо в песке, но подальше, за пляжем, были выкопаны ямы. Глубиной, правда, не слишком большой их выкопали, но достаточной, чтобы положить мертвецов и засыпать их песком. Так и сделали. А потом, чтобы какие-нибудь животные не разрыли неглубокие могилы, пришлось еще таскать отовсюду камни, насыпав сверху полуметровые могильные холмики. Наконец-то похоронили всех англичан. Но, только собрались идти купаться советские матросы, как на них набросились местные жители, которым явно не понравилось, что на их острове закопали каких-то чужих покойников.

Глава 4

Услышав объявление по громкой связи о перемещении в прошлое, стюардессы Зоя и Лена, оставшиеся в строю после вчерашнего нападения пиратов, немедленно засыпали вопросами свою начальницу Анастасию Белецкую.

— Так вот, значит, что! Ты скрыла от нас, что какой-то рискованный научный эксперимент должны были проводить с нашей яхтой! — возмущалась Зоя.

— Теперь понятно, откуда эти пираты взялись! Это же чудовищное преступление! Нас втянули в ужасную авантюру, да еще и подставили под атаку самых настоящих морских разбойников! Все, хватит с меня, я разрываю контракт! Тут форс-мажор самый настоящий! — кричала Лена.

— Я тоже увольняюсь! Не подряжалась я ни в каких подобных экспериментах участвовать! — поддержала подругу Зоя.