Ведьмы Алистера (СИ) - Шатил Дарья - Страница 71

— Я просто подумала, что ты не привык питаться так, как мы.

— Одними яйцами и полуфабрикатами?

Марта подтянула колени к груди, полностью спрятав ноги под пышной юбкой, и положила на них подбородок.

— Что поделать, я не сильна в готовке и никогда не была, собственно, как и отец. После маминой смерти я ещё пыталась что-то готовить, но чуть трижды не спалила всю кухню. Как-то жарила рис, но, как выяснилось, вода, масло и огонь — вещи несовместимые. В рецепте было написано сначала обжарить рис на растительном масле и, когда он станет светло-коричневым, влить немного воды… ну и… собственно, когда я начала вливать… всё полыхнуло, — Марта всплеснула руками, показывая объём взрыва. — Такая вот была моя последняя попытка что-то приготовить.

Коул не совсем понимал, зачем девушка ему это рассказывает, но счёл за благо промолчать. Он просто продолжал есть и ждать, когда она скажет что-то ещё. После слов Марты в комнате повисла какая-то гнетущая тишина, которая в обычном разговоре обычных людей с лёгкостью наполнилась бы смехом и ответным комментарием их разряда «ну ты и неумеха!».

Коул оторвался от еды и выжидающе посмотрел на Марту, а та, закусив нижнюю губу, смотрела на него. Коула удивила неуверенность в её взгляде. Он никак не ожидал столкнутся именно с этой эмоцией. В его глазах Марта всегда была холодной и надменной, но никак не неуверенной. В чём она сомневалась? В своём желании излечить его? Жалела, что не убила его?

— Не смотри на меня так. Я сама не знаю, почему рассказываю тебе об этом. Просто… Мегги считает, что ты так озлоблен и желаешь моей смерти только от незнания.

— Незнания чего?

— Меня. То есть, не меня лично, а моей семьи. Того, что связывает нас. Если честно, это даже смешно, — она запустила руку в волосы и взъерошила их, а Коул снова чихнул. Марта хмыкнула. — Мама говорила, что если человек чихает после того, как ты что-то сказала, то он полностью с тобой согласен.

— Так вон оно что, — протянул Коул. — Небось специально обмазалась чем-то, чтобы я чихал в твоём присутствии.

— А вот и нет, — усмехнулась Марта. — Но в следующий раз обязательно так и поступлю. Может, у тебя аллергия?

— Точно. На тебя.

Марта недовольно поджала губы.

— Можно было и не грубить, — она вскочила с кресла. — Наверное, Мегги всё-таки ошиблась, и ты просто упёртый баран, для которого любая ведьма, как красная тряпка. Перед носом помахали — и он уже бежит сломя голову. А то, что тряпка не красная, а бордовая — факт незначительный.

Девушка запустила руку в карман кардигана и, достав оттуда сложенный пополам тетрадный лист, кинула его на кровать.

— Это от Мегги. Не знаю, зачем я его тебе вообще отдаю, ведь и дураку понятно…

— Понятно что? — перебил её Коул, не в силах больше слушать эту странную тираду.

— Что ты не будешь читать.

— Неправда, — отрезал Коул и демонстративно взял листок и развернул его. Там оказались названия книг, а рядом с каждым названием нарисованы ярко-розовым маркером квадратики.

Он понимал, что поступает исключительно Марте назло и никак иначе. После её возмущённой речи ему до безумия хотелось разбить её представления о чём бы то ни было.

— Дай ручку.

Марта резко открыла прикроватную тумбочку и достала оттуда карандаш. Его она тоже швырнула на кровать, даже не удосужившись передать Коулу в руки. Вот и спала её маска терпения. Наружу вышла злобная ведьма. Коул принялся закрашивать квадратики у рандомных книг, даже не читая названий, но старательно делая самый заинтересованный вид, словно в мире не было ничего важнее маленького клочка бумаги в его руках.

Всё это время Марта стояла и ждала, а Коул искоса наблюдал за ней краем глаза. Она сжимала и разжимала кулаки, стараясь подавить свой гнев, а мужчина глупо и по-детски затягивал процесс, стремясь разозлить её ещё больше. Хотя это было чистой воды безумием — злить ведьму, но он не мог отказать себе в этом удовольствии.

Наконец, когда осталось только одно не закрашенное оконце, он решил остановиться. Всё-таки было бы странно, если бы он закрасил их все. Сразу бы стало понятно, насколько наиграны его действия, а так ведьма ещё может поверить в благие мотивы его поступков.

Он поднял голову и посмотрел Марте прямо в глаза, в которых плескалось чистое бешенство без малейшей примеси каких-либо других эмоций.

— Держи, — он протянул ей листок и выдавил из себя свою самую обворожительную улыбку. — Ехидна!

Глаза Марты округлились и стали похожи на монеты. Она опешила. Девушка открыла рот, чтобы сказать что-то, но, как рыба, выброшенная на берег, закрыла его, чтобы вновь открыть и закрыть. О, да, это того стоило! Похоже, её никто и никогда в жизни не оскорблял. Она вся побагровела и набрала полную грудь воздуха, готовая разразиться очередной тирадой.

Коул был готов, уже мысленно подбирая контраргументы. И какого было его разочарование, когда девушка просто выдохнула и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью. Похоже, не нашла, что сказать. Что ж, значит, Коул победил!

***

Всё внутри Марты клокотало. Её трясло только от одного воспоминания.

Ехидна.

О, Марте стоило огромного труда не убить охотника прямо там — всего-то и нужно было немного магии. Но нет, она ушла. Ушла, потому что была выше этого. Марта не была злобной лицемерной сукой, которой он её считал, и уже только то, что она нашла в себе силы уйти и не вступать в спор, убеждало её в том, что она не являлась ехидной. Однако, даже уверенность в том, что Коул неправ, что его слова не более, чем вздор фанатика, нисколько не охлаждали гнев Марты.

Гнев и злость преследовали её весь день, она просто не могла их отпустить. Этот человек выводил её из себя только одним своим существованием, а стоило ему открыть рот, как из него лились потоки мерзостей и грязи. Неудивительно, что после общения с ним Марта всегда испытывает чёткое желание помыться.

Ехидна. Просто уму непостижимо!

Она даже из дома ушла, чтобы не дать себе возможности вернуться и высказать всё, что о нём думает. Благо, академия работала и по выходным, так что Марта направилась прямо туда, чтобы хоть немного занять себя.

Девушка отложила очередной небольшой подрамник, сняв с него заполненный неуверенным детским пейзажем холст и, скатав тот в трубочку, отправила в тубус. Ей предстояло освободить ещё с десяток подрамников, а затем натянуть на них новенькие свежие холсты и подготовиться к завтрашним занятиям. За последнее время она совсем забыла о столь необходимой работе, забросила её. И в итоге в её распоряжении не осталось ни одного пустого подрамника. Возможно, Джослин была права, и ей давно стоило бы нанять помощницу, которая переняла бы на себя часть подготовительной работы и помогала бы убирать в классе после занятий. Ещё месяц назад Марта об этом даже не задумывалась; тогда она справлялась со свой работой играючи. Возможно, причиной тому было обилие свободного времени, которого теперь катастрофически не хватало.

Марта окинула взглядом пустой класс и недовольно скривила губы. Ей определённо нужна помощница. Но она не любила, когда кто-то трогал и перекладывал её вещи, и от одной лишь мысли, что по её кабинету будет шнырять посторонний человек, руша всю выработанную годами систему, она мысленно содрогнулась. Так что Марта продолжала сама стоически отрывать скобы от подрамников маленькой плоской отвёрткой, которая просто отлично подходила для подобного рода занятий. Вот только в голове у неё всё крутилось это мерзкое слово. Ехидна. Отчего-то её не так сильно задевало, даже когда охотник называл её «чёртовой ведьмой» — от этих слов она с завидной лёгкостью могла отмахнуться, не воспринимая их на свой счёт, ведь она не была ведьмой и никогда ею не будет. А вот с ехидной дела обстояли иначе.

Возможно, причина была в недолгом увлечении матери церковью. Совсем недолгом — её от силы хватило на пару вечеров и один воскресный поход, на который она потащила с собой и Марту. Ехидна — одно из имён Лилит. Демоницы, убивающей младенцев, и первой жены Адама. На этом познания Марты и заканчивались. Да чем он вообще думал, так её назвав?