Путешествие наших генов - Краузе Йоханнес - Страница 24

Север в экономическом плане отставал, но в изоляции не был. В III тысячелетии до нашей эры европейские общества усилили свои торговые взаимоотношения, и бронза играла в этом процессе ведущую роль. На юге тоже развивалась техника производства бронзы, но там не хватало олова. Сырье концентрировалось в местностях, далеких от центров ранних высоких культур, прежде всего в Корнуэлле, юго-западном уголке Англии, в Бретани, на северо-западе Иберийского полуострова и в Рудных горах. Так словно бы сам собой возник обмен: олово пошло на юг Европы, а знание об обработке бронзы — всё дальше на север и запад Европы. Сам материал и созданные из него изделия меняли жизнь общества, семей и отдельных людей всё сильнее. Переход в мир собственности, иерархии и патриархата можно доказать даже генетически, хотя бы на примере Леха вблизи Аугсбурга.

Этот регион, как и территория сегодняшней Центральной Германии, был одним из немногих мест в Европе, где жили представители и культуры колоколовидных кубков, и культуры шнуровой керамики. У обеих групп были свои поселения, обычаи, погребальные обряды и, вероятно, языки. Примерно 2200 лет до нашей эры обе культуры вошли (за исключением Великобритании, где культура колоколовидных кубков сохранялась примерно до 1800 года до нашей эры) в новые общества и частично объединились, например, в так называемую унетицкую культуру, центр которой находился в Центральной Германии. Эта культура оставила потомкам широко известный бронзовый небесный диск из Небры. В регионе Леха в то время также развивалась культура раннего бронзового века.

Вероятно, образ жизни людей на южногерманской реке Лех был таким же, как и в других местах Центральной Европы в то время. Люди жили в подворьях, которые состояли из дома, хозяйственной постройки и конюшни. Своих мертвецов они хоронили на кладбищах вблизи усадеб. Спрятанная в могилах ДНК сегодня, почти 4000 лет спустя, позволяет взглянуть на тогдашние условия жизни. Мы изучили ДНК дюжин людей, захороненных в поселениях Леха, которые умерли между 2500 и 1500 годами до нашей эры — то есть в переходный период, предшествовавший бронзовому веку. Мы секвенировали их наследственный материал и проанализировали содержание стабильных изотопов стронция в их зубах. Этот метод основан на том, что тяжесть элементов стронция разнится от региона к региону. Через питание, то есть растения и мясо животных, они в разных пропорциях проникают в человеческий скелет. Поскольку в древние времена люди получали питание только из локальных источников, концентрация изотопов подсказывает, откуда родом тот или иной человек. Определенные части скелета, например эмаль коренных зубов, формируются еще в детстве и связаны со стронцием. Следовательно, можно узнать, провел ли человек всю жизнь в одной местности или вел мобильную жизнь. Для современных людей этот метод не работает, поскольку большая часть нашего питания вовсе не обязательно берется из окружающей среды.

Мы провели анализ изотопов стронция для 83 похороненных в Лехе: 26 мужчин, 28 женщин, остальные — дети. Ожидалось, что среди взрослых обоего пола будет равное количество коренных жителей и переселенцев. Но все оказалось иначе. В Лех пришли 17 женщин, то есть почти две трети от их общего числа, и всего один мужчина. Такое превосходство в численности женщин, которые пришли в Лех в позднем подростковом возрасте, нельзя объяснить случайностью — видимо, дело в целенаправленном обмене людьми между регионами. Если исследованные поселения действительно были типичными для раннего бронзового века, то это указывает на совершенно новое соотношение между полами, проявившееся в эту эпоху. Мужчины оставались в своих поселениях, а вот женщины, на которых они женились, очень часто приходили извне — очевидно, так устанавливалась иерархия, на вершине которой находились мужчины. Многие жены пришли из чужих мест; похоже, что и собственных дочерей на выданье отправляли в другие места. Однако дискриминация женщин в погребальных ритуалах не прослеживается. Как матери семейств, они по большей части получали те же погребальные атрибуты, что и их мужчины. А вот тем покойным, что не были породнены с другими умершими, напротив, предоставляли лишь скромные погребальные аксессуары. У них определенно был более низкий социальный статус, чем у других жителей поселения. Видимо, это были работницы и работники. Выходит, у домашних хозяйств была структура, похожая на ту, что позднее развили греки и римляне: она состояла из нуклеарной семьи и рабов или наемных работников. С помощью анализа ДНК в некоторых семейных захоронениях удалось обнаружить мужчин из пяти следовавших друг за другом поколений. Сыновья, очевидно, наследовали усадьбы своих отцов. Переходило ли наследство к первенцам, с помощью генетических анализов не определить. В любом случае в гробницах были вместе захоронены многочисленные братья, но младшие, конечно, могли основать собственные дворы внутри или рядом с поселениями. Генетические данные указывают на патриархальные и иерархические структуры, которые определенно установились в бронзовый век и до сих пор определяют семейные и общественные отношения.

Не только в Лехе, но и во всей Европе с бронзовым веком началась новая эпоха. До открытия меди люди обрабатывали (как и всегда имевшимися под рукой материалами, такими как камень и дерево) еще и глину. Изготовление керамики было занятием нетривиальным, но и о высоких технологиях тут речи не шло. Открытие бронзы же означало мощный технический и социальный рывок. Копать землю в поисках сырья, а затем плавить олово с медью в экстремально горячей печи можно было только в условиях растущей специализации. Для этого требовались шахтеры, печники, металлурги, купцы, которые привозили бы олово из самых дальних уголков Европы. Ушедший в прошлое неолит был, напротив, временем людей разносторонних. Знания о земледелии и скотоводстве были широко распространены; в лучшем случае существовали какие-то исключительные эксперты по изготовлению керамики, но и они не были монополистами знаний. Нехватка ресурсов при производстве была неведома людям каменного века — дерево и подходящие камни для инструментов и оружия, как правило, имелись в достатке. Выходит, что древние земледельцы жили в самой невинной форме общества потребления: почти всё, что они производили, они и использовали, а то, чем они владели, имело скромную ценность. Естественно, уже тогда встречались исключения — единичные золотые и серебряные украшения. Однако доказательств концентрации таких ценностей в руках отдельных людей или семей археологи не знают — по крайней мере, подобных находок в Центральной Европе сделано не было.

В отличие от камня и дерева, бронза не была просто так представлена в природе — ее нужно было кропотливо изготовлять, а для этого еще добраться до сырья или фактически сидеть на нем. Регионы с месторождениями меди стали богатыми, а регионы с еще гораздо более редким оловом в земле — и подавно. Оловом из Корнуэлла торговали по всей Европе, так же как медью и оловом из Рудных гор. Межрегиональная торговля существовала и раньше, но теперь она расцвела. Регионы Европы осуществляли все более активный обмен, торговля стимулировала развитие. Ограниченный доступ к сырью и экспертным знаниям обострил конкуренцию между обществами и между отдельными людьми. Те, у кого были товары, их защищали, у кого их не было — делали все, чтобы их заполучить.

Наряду с новым материалом появилась возможность производить из него массовые продукты — большая сенсация бронзового века. Из камней теперь делали формы для литья, а с их помощью — совершенно идентичные продукты. Ничего подобного до сих пор не было, об этом красноречиво говорит взгляд на керамические артефакты каменного века. Чтобы понять, как изобретение серийного производства должно было тогда воздействовать на людей, лучше всего представить, что сегодня вдруг произошло обратное: например, что каждый молоток в соседнем строймаркете обрел собственную форму. Тогда новые товары стали не только выглядеть идентично, но еще и стали более качественными. Нетрудно догадаться, для чего люди использовали новую технику в первую очередь и наиболее активно — они начали делать эффективное оружие.