Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Стихотворения

Гумилев Николай Степанович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Стихотворения - Гумилев Николай Степанович - Страница 30

Изменить размер шрифта:

1918

АБИССИНИЯ

Между берегом буйного Красного моря

И Суданским таинственным лесом видна,

Разметавшись среди четырех плоскогорий,

С отдыхающей львицею схожа, страна.

Север – это болото без дна и без края,

Змеи черные подступы к ним стерегут,

Их сестер-лихорадок зловещая стая

Желтолицая, здесь обрела свой приют.

А над ними нахмурились мрачные горы,

Вековая обитель разбоя, Тигрэ,

Где оскалены бездны, взъерошены боры

И вершины стоят в снеговом серебре.

В плодоносной Амхаре и сеют и косят,

Зебры любят мешаться в домашний табун,

И под вечер прохладные ветры разносят

Звуки песен гортанных и рокота струн.

Абиссинец поет, и рыдает багана,

Воскрешая минувшее, полное чар;

Было время, когда перед озером Тана

Королевской столицей взносился Гондар.

Под платанами спорил о Боге ученый,

Вдруг пленяя толпу благозвучным стихом,

Живописцы писали царя Соломона

Меж царицею Савской и ласковым львом.

Но, поверив шоанской искательной лести,

Из старинной отчизны поэтов и роз

Мудрый слон Абиссинии, Негус Негести,

В каменистую Шоа свой трон перенес.

В Шоа воины сильны, свирепы и грубы,

Курят трубки и пьют опьяняющий тедш,

Любят слышать одни барабаны да трубы,

Мазать маслом ружье да оттачивать меч.

Харраритов, галла, сомали, данакилей,

Людоедов и карликов в чаще лесов

Своему Менелику они покорили,

Устелили дворец его шкурами львов.

И, смотря на утесы у горных подножий,

На дубы и огромных небес торжество,

Европеец дивится, как странно похожи

Друг на друга народ и отчизна его.

Колдовская страна! Ты на дне котловины

Задыхаешься, льется огонь с высоты,

Над тобою разносится крик ястребиный,

Но в сияньи заметишь ли ястреба ты?

Пальмы, кактусы, в рост человеческий травы,

Слишком много здесь этой паленой травы…

Осторожнее! в ней притаились удавы,

Притаились пантеры и рыжие львы.

По обрывам и кручам дорогой тяжелой

Поднимись, и нежданно увидишь вокруг

Сикоморы и розы, веселые села

И зеленый, народом пестреющий луг.

Там колдун совершает привычное чудо,

Тут, покорна напеву, танцует змея,

Кто сто талеров взял за больного верблюда,

Сев на камне в тени, разбирает судья.

Поднимись еще выше! Какая прохлада!

Точно позднею осенью, пусты поля,

На рассвете ручьи замерзают, и стадо

Собирается в кучи под кровлей жилья.

Павианы рычат средь кустов молочая,

Перепачкавшись в белом и липком соку,

Мчатся всадники, длинные копья бросая,

Из винтовок стреляя на полном скаку.

Выше только утесы, нагие стремнины,

Где кочуют ветра да ликуют орлы,

Человек не взбирался туда, и вершины

Под тропическим солнцем от снега белы.

И повсюду, вверху и внизу, караваны

Видят солнце и пьют неоглядный простор,

Уходя в до сих пор неоткрытые страны

За слоновою костью и золотом гор.

Как любил я бродить по таким же дорогам,

Видеть вечером звезды, как крупный горох,

Выбегать на холмы за козлом длиннорогим,

На ночлег зарываться в седеющий мох!

Есть музей этнографии в городе этом

Над широкой, как Нил, многоводной Невой,

В час, когда я устану быть только поэтом,

Ничего не найду я желанней его.

Я хожу туда трогать дикарские вещи,

Что когда-то я сам издалека привез,

Чуять запах их странный, родной и зловещий,

Запах ладана, шерсти звериной и роз.

И я вижу, как южное солнце пылает,

Леопард, изогнувшись, ползет на врага,

И как в хижине дымной меня поджидает

Для веселой охоты мой старый слуга.

1918

ГАЛЛА

Восемь дней из Харрара я вел караван

Сквозь Черчерские дикие горы

И седых на деревьях стрелял обезьян,

Засыпал средь корней сикоморы.

На девятую ночь я увидел с горы —

Эту ночь никогда не забуду —

Там, внизу, в отдаленной равнине, костры,

Точно красные звезды, повсюду.

И помчались одни за другими они,

Словно тучи в сияющей сини,

Ночи трижды святые и яркие дни

На широкой галласской равнине.

Все, к чему приближался навстречу я тут,

Было больше, чем видел я раньше.

Я смотрел, как огромных верблюдов пасут

У широких прудов великанши;

Как саженного роста галласы, скача

В леопардовых шкурах и львиных,

Убегающих страусов рубят сплеча

На горячих конях-исполинах;

И как поят парным молоком старики

Умирающих змей престарелых…

И, мыча, от меня убегали быки,

Никогда не видавшие белых.

Вечерами я слышал у входа пещер

Звуки песен и бой барабанов,

И тогда мне казалось, что я Гулливер,

Позабытый в стране великанов.

И таинственный город, тропический Рим,

Шейх-Гуссейн я увидел высокий,

Поклонился мечети и пальмам святым,

Был допущен пред очи пророка.

Жирный негр восседал на персидских коврах,

В полутемной, неубранной зале,

Точно идол, в браслетах, серьгах и перстнях,

Лишь глаза его дивно сверкали.

Я склонился, он мне улыбнулся в ответ,

По плечу меня с лаской ударя,

Я бельгийский ему подарил пистолет

И портрет моего государя.

Все расспрашивал он, много ль знают о нем

В отдаленной и дикой России…

Вплоть до моря он славен своим колдовством,

И дела его точно благие:

Если мула в лесу ты не можешь найти

Или раб убежал беспокойный,

Все получишь ты вдруг, обещав принести

Шейх-Гуссейну подарок пристойный.