Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Стихотворения

Гумилев Николай Степанович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Стихотворения - Гумилев Николай Степанович - Страница 27

Изменить размер шрифта:

1917

* * *

Нежно-небывалая отрада

Прикоснулась к моему плечу,

И теперь мне ничего не надо,

Ни тебя, ни счастья не хочу.

Лишь одно бы принял я не споря —

Тихий, тихий золотой покой

Да двенадцать тысяч футов моря

Над моей пробитой головой.

Что же думать, как бы сладко нежил

Тот покой и вечный гул томил,

Если б только никогда я не жил,

Никогда не пел и не любил.

1917

* * *

Они спустились до реки

Смотреть на зарево заката,

Но серебрились их виски

И сердце не было крылато.

Промчался длинный ряд годов,

Годов унынья и печали,

Когда ни алых вечеров,

Ни звезд они не замечали.

Вот все измены прощены

И позабыты все упреки,

О, только б слушать плеск волны,

Природы мудрые уроки!

Как этот ясный водоем,

Навек отринуть самовластье

И быть вдвоем, всегда вдвоем,

Уже не верующим в счастье.

А в роще, ладя самострел,

Ребенок, брат любимый Мая,

На них насмешливо глядел,

Их светлых слез не понимая.

1918

Загробное мщенье

Баллада

Как-то трое изловили

На дороге одного

И жестоко колотили,

Беззащитного, его.

С переломанною грудью

И с разбитой головой,

Он сказал им: «Люди, люди,

Что вы сделали со мной?

Не страшны ни Бог, ни черти,

Но, клянусь, в мой смертный час, —

Притаясь за дверью смерти,

Сторожить я буду вас.

Что я сделаю, о Боже,

С тем, кто в эту дверь вошел!..»

И закинулся прохожий,

Захрипел и отошел.

Через год один разбойник

Умер, и дивился поп,

Почему это покойник

Все никак не входит в гроб.

Весь изогнут, весь скорючен,

На лице тоска и страх,

Оловянный взор измучен,

Капли пота на висках.

Два других бледнее стали

Стираного полотна.

Видно, много есть печали

В царстве неземного сна.

Протекло четыре года,

Умер наконец второй.

Ах, не видела природа

Дикой мерзости такой.

Мертвый глухо выл и хрипло,

Ползал по полу, дрожа,

На лицо его налипла

Мутной сукровицы ржа.

Уж и кости обнажались,

Смрад стоял – не подступить,

Все он выл, и не решались

Гроб его заколотить.

Третий, чувствуя тревогу

Нестерпимую, дрожит

И идет молиться Богу

В отдаленный тихий скит.

Он года хранит молчанье

И не ест по сорок дней,

Исполняя обещанье,

Спит на ложе из камней.

Так он умер, нетревожим;

Но никто не смел сказать,

Что пред этим чистым ложем

Довелось ему видать.

Все бледнели и крестились,

Повторяли: «Горе нам!» —

И в испуге расходились

По трущобам и горам.

И вокруг скита пустого

Терн поднялся и волчцы…

Не творите дела злого —

Мстят жестоко мертвецы.

1918

БАЛЛАДА

Пять коней подарил мне мой друг Люцифер

И одно золотое с рубином кольцо,

Чтобы мог я спускаться в глубины пещер

И увидел небес молодое лицо.

Кони фыркали, били копытом, маня

Понестись на широком пространстве земном,

И я верил, что солнце зажглось для меня,

Просияв, как рубин на кольце золотом.

Много звездных ночей, много огненных дней

Я скитался, не зная скитанью конца,

Я смеялся порывам могучих коней

И игре моего золотого кольца.

Там, на высях сознанья, – безумье и снег,

Но коней я ударил свистящим бичом.

Я на выси сознанья направил их бег

И увидел там деву с печальным лицом.

В тихом голосе слышались звоны струны,

В странном взоре сливался с ответом вопрос,

И я отдал кольцо этой деве луны

За неверный оттенок разбросанных кос.

И, смеясь надо мной, презирая меня,

Люцифер распахнул мне ворота во тьму,

Люцифер подарил мне шестого коня —

И Отчаянье было названье ему.

1918

ВСТУПЛЕНЬЕ

Оглушенная ревом и топотом,

Облеченная в пламень и дымы,

О тебе, моя Африка, шепотом

В небесах говорят серафимы.

И, твое открывая Евангелье,

Повесть жизни ужасной и чудной,

О неопытном думают ангеле,

Что приставлен к тебе, безрассудной.

Про деянья свои и фантазии,

Про звериную душу послушай,

Ты, на дереве древнем Евразии

Исполинской висящая грушей.

Обреченный тебе, я поведаю

О вождях в леопардовых шкурах,

Что во мраке лесов за победою

Водят полчища воинов хмурых.

О деревнях с кумирами древними,

Что смеются усмешкой недоброй,

И о львах, что стоят над деревнями

И хвостом ударяют о ребра.

Дай за это дорогу мне торную

Там, где нету пути человеку,

Дай назвать моим именем черную,

До сих пор не открытую реку;

И последнюю милость, с которою

Отойду я в селенья святые:

Дай скончаться под той сикоморою,

Где с Христом отдыхала Мария.