Вкус спинного мозга (СИ) - "Несущий Слово" - Страница 13

"УДАЧИ, БЕРСЕРК"

Кто я, блять, такой?

Глава 9. Й

Я никогда не думал, что смогу больше нескольких часов просто смотреть в стену, без единой мысли, без тени эмоций. Смотреть пристально, сверля абсолютно пустым взглядом, и при этом не запомнить того есть ли на ней трещины или нет.

Я скорчился на холодном полу, прижав колени к грудной клетке.

Топор и Бездонная сумка валяются рядом, никому ненужные и забытые куски Системы, в реальности которой я сильно сомневаюсь. Как может быть реальным город населенный ходячими мертвецами, гоблинами, щедро приправленный пылающими буквами уведомлений, параметры, навыки, особенности и прочее говно, если я не уверен в целостности собственного рассудка?

Безумие перестало ухмыляться и почти что раболепно отсыпало в хрусталики моих глаз порцию кровавых видений. И я не знал - это реальность или больной вымысел психически нездорового меня.

Оказалось, я ничего не знал о своем прошлом. И как такового этого прошлого считай и не существовало. Обертка нормальной жизни с семьей, домом, друзьями и девушкой - ложь. Грязная, мерзкая, подлая ложь.

Я дрожал всеми группами мышц и сам не мог честно сказать, это было из-за смеха или слез, тяжело капающих на пол.

Я не знаю сколько так просидел. Затекли суставы, ныли неподвижные мускулы. Меня спас гнев. Он всегда меня спасает. Вспышка ярости разошлась целебным напалмом по моей кровеносной системе, заставляя взбодриться. Голоса... голоса послужили цементом. Может им было действительно меня жалко или они просто понимали, что их выживание напрямую зависит от моего состояния. Сила гнева стимулировала мысли, эмоции и образы сгрудиться в единую несуразную и кособокую груду, которую оплели щупальца голосов, проникая в каждую щель моего сознания, дабы скрепить их, вогнать друг в друга без прелюдий и предварительной подготовки, кроша мелкие детали и острые грани. Меня, мою личность, буквально собирали по кускам.

Основой, фундаментом, послужила ненависть. Темная, глухая, слепая, злобная ненависть на ВСЕ, абсолютно все - себя, мир, людей, безумие, голоса, гнев, жизнь, смерть и далее по весьма длинному списку. Во всем пространственно-временном континууме не осталось той вещи, которую я не хотел сломать, растоптать, размозжить, освежевать, выпотрошить, расчленить, раскрошить, раздробить, четвертовать, расстрелять, вскрыть или еще каким-нибудь другим образом конвертировать в ничто, выплескивая животную ярость. Окаймленные кровавой дымкой тени гнева столпились вокруг меня, образуя нерушимую броню.

Броню к которой прилипли курируемые голосами ошметки выдуманного и реального прошлого.

Мрачный замок Владыки Зла.

Заброшенное кладбище.

Перепаханное сапогами и взрывами поле битвы.

Сырое логово психопата.

Безумие тасовало образы того, на что теперь походило мое сознание.

Я поднялся под хруст суставов и мелкую дрожь сухожилий.

Да, я мертв, мертв внутри и очень скоро стану мертвым снаружи, так почему бы мне не уйти на своих условиях? Пальцы ложатся на металл Е-кинжала. Он узкий, с волнистым, обоюдоострым зазубренным лезвием. Рукоять в виде скелета акулы, из пасти-гарды которой вырывается клинок. Есть только один способ проверить свихнулся ли я окончательно или же Система существует.

Я выхожу из своей тюрьмы без петляний по коридорам и залам. Я знал маршрут наружу.

Наверное, что-то вроде заброшенного завода или комбината, точнее сказать довольно трудно. Лампы не давали нужного количества света, всего лишь небольшие островки посреди моря темноты.

Мир встретил меня прохладой вечера. Сгущающиеся сумерки, только начинающая опадать с деревьев листва. Навскидку сентябрь, может ноябрь. Заваленный строительным мусором и ржавеющим металлоломом пустырь, окаймленный тополями. Луны не видно, как и звезд. Шум окраин мегаполиса XXI века заставляет меня передернуть плечами, почувствовав мерзостную волну мурашек вдоль всей длины позвоночного столба.

Я пересекаю открытый участок местности, заставляющий вскинуться параноидальность голосов, дабы с головой погрузиться в пучины разросшихся кустов. Я иду по зарослям, раздвигая руками ветки, пытающиеся расцарапать мне лицо. Метров семь-десять, покуда я не упираюсь в побелку двухметрового забора из шлакоблоков. Идти вправо или влево - вот в чем вопрос. Топор Системы и ножички отправляются в Бездонную сумку, не хочу на них в случае чего наштрынуться потрохами. Подпрыгиваю и хватаюсь за край. Почему бы не пойти напрямик? Подтянуться на руках хотя бы один раз с возросшей Силой вообще не проблема. А вот выход на один и тем более на два не получается. Изгибаю позвоночник и рывком перекидываю ногу на свой уровень. Цепляюсь пяткой сапога, приподнимаюсь и мешком переваливаюсь через ограждение. Сумел сгруппироваться.

Лежу в кустах. В спину упирается пустая пластиковая бутылка, шуршит полиэтиленом грязный пакет. Гоблинский сухпай еще болтается в желудке, но мне уже хочется жрать.

Город. Я никогда не любил большие города. Давящие клыки небоскребов из стекла и железобетона. Огромное количество людей и адская скорость движения, пешеходы, машины, автобусы. Шум, грязь, дым. Я вроде как на окраинах. Или то, что большая часть вырезок газет была про Москву ничего не значила и я где-то в регионах. Выглядываю из-за веток. Вокруг дворы, полупустые дороги, фонари, и панельные пятиэтажки вперемешку с девятиэтажками.

Е-кинжал вылезает из сумки и довольно удобно ложиться в ладонь. Прячу его в рукаве.

Вылезаю из кустов. Хвала коррупции, похуизму строителей, низкой зарплате электриков или же малолеткам, разбивающим лампы фонарей - большая часть улицы залита полумраком, в котором максимум можно разглядеть приблизительные очертания фигур, не более. Существенный плюс, как-никак я вымазан в крови и пепле сожженных трупов, тьма сгладит этот небольшой недостаток во внешности до утра.

Просто дышать.

Никогда не задумывался насколько это круто вдыхать и выдыхать тяжелый смрад цивилизации.

Я улыбнулся.

Человек. Женщина. Вне Системы

Невысокая, полноватая. Мы идем друг другу навстречу. Случайный прохожий - что может пойти не так? Критическая дистанция, я бросаюсь на нее. Женщина вздрагивает, инстинктивно прижимая сумочку к груди.

Но мне не нужны ее деньги. Мне нужна ее жизнь.

Отблеск фар пронесшегося мимо серого "Ауди" выхватывает из ночи ее лицо, испуганное, растерянное. Ей лет сорок-сорок пять, лишний вес, немного одутловато-обрюзгшие черты, минимальный комплект макияжа и паутинки морщин вместе с тщательно закрашенной сединой во все еще густой шевелюре. Я вбиваю свое предплечье, выставленное в горизонтальном подобии блока, ей в грудную клетку, цепляясь одеждой новичка за вычурную заклепку на сумке. У нее сбивается дыхание, спрессованный воздух скапливается в горле тугим комком, не пропускающим только зарождающийся крик. Большая часть людей не способна адекватно реагировать в экстренных ситуациях, они впадают в ступор или же паникуют. Дамочку сковал страх - полный разрыв привычного шаблона передвижения по маршруту "дом - работа - дом". Обратный хват. Бью с размаху, вгоняя металл в плоть. Немного промазал, кинжал попадает в район подведенной тушью брови, кровь, лоскут срезанной кожи и волос. Сталь не пробивает толстую каску черепной коробки, съезжая вниз, в ярко-зеленый глаз. Рвет кожуру века и погружается в глазное яблоко, покуда я второй рукой не вцепляюсь ей в глотку, чувствуя как под пальцами сминается гортань. Входящего импульса вполне хватает для того, чтобы пройти через орган зрения и тонкую кость глазного дна. Входит до половины, повреждая мозговое вещество. Краткая волна судорог и этот ни с чем не сравнимый вкус, пробирающий до самого животного естества.

Внимание! Вы получили 10 ОС! (12/60)