Открывашка и пробой (СИ) - Смолин Павел - Страница 57

Парковка на треть была занята спецтранспортом: машины милиции, пожарные, скорые. Еще треть — дорогущие машины, на которых, видимо, прибыли «гости». На оставшейся трети устроились автобусы и Газельки. Этих было немного, чисто конкурсантов и каких-нибудь олимпиадников привезти: вон на том ПАЗике табличка «дети», например.

Ну и, конечно же, на подъездах к МВДЦ дежурили милицейские кордоны. Нашлись сотрудники и на парковке, а в небе летали вертолеты. Враг не пройдет! Провокаций не допустим!

Мои односельчане от груза ответственности обильно потели и нервничали. Бабушки и Федор Степанович глушили стресс народным способом, осушив за время пути полбутылки самогона. А вот Лёхе было плевать: он глазел в окно и радостно комментировал увиденное, наслаждаясь поездкой на невероятно редкое для деревенского подростка-оборотня мероприятие:

— Офигеть сколько охраны! И центр какой красивый! Вот бы нам такой ДК в деревню! А это че? — ткнул пальцем.

— Японский лимузин «Хонда», — пояснил сопровождающий нас Тимофей.

— Мерзость, — моментально потерял восхищение пацан.

У япошек этого мира свой ублюдочный менталитет маскировать нечем — аниме не смогло зародиться и задоминировать всю планету, так что я с Лёхой согласен: Великая Япония и все, что с ней связано — мерзость.

Еще с нами Сергей и оборотень Игорь — типа меня охраняют. Все мужчины одеты в костюмы — на Лёхе смотрится как на корове седло, но никого это не смущает. Мой костюмчик подошел идеально, хорошо смотримся с одетой в белое платье и бантики Гришей. На глушащих стресс колхозников КГБшник косился, но не влезал — то ли проявляет понимание, то ли ему все равно. Мне больше нравится второй вариант — у него другие задачи, а кто любит лишнюю работу?

Я всю дорогу ловил обильные флешбеки. Будучи умным деревенским мальчиком, я регулярно ездил «в район» на олимпиады и прочие тематические конкурсы. «Директорша своего сыночку везде пихает», говорили злые языки, но регулярно брал первые места я честно! Сейчас ситуация повторяется, как любил говорить отец, «в виде фарса»: снова еду «в район», снова на конкурс — репертуар-то бабушкам, хоть и чужой, но я подогнал, а потому просто не могу за «Поющие липки» не болеть. Лёха вполне сгодится за напарника по олимпиаде, Тимофей — за вытянувшего короткую спичку на жеребьевке среди учителей за право убить целый день на неоплачивуемую командировку физрука, а Сергей с Игорем — «добровольцев» из числа родителей.

Автобус припарковался, и к нам заглянуло двое милиционеров под предводительством одного в костюме. Демонстративно двигая губами, «костюм» нас пересчитал и велел:

— Выходим.

Мы потянулись на выход, и на мое плечо легла пожилая рука. Дыша перегаром, розовощекая, одетая в сценический наряд солистка Марфа Антоновна трогательно мне улыбнулась:

— Рад с папкой-то повидаться, поди? Ты ему передай — мы не подведем!

— Хорошо, — не нашел я ответа лучше и укоризненно посмотрел на зажавшего ладошкой ржущий рот Лёху.

Пацан пожал плечами с видом: «а я-то причем»?

И ведь факт — он пару раз пошутил, а дальше само понеслось. Деревня!

Выбравшись под серенькое, предвещающее скорый дождик, небо, направились к главному входу в МВДЦ. Слева от нас, из микроавтобуса с логотипом «Тойота», на парковку сходили япошки — одетый в дорогой костюм насупленный мужик средних лет и одетая в платье со стилизованным под оскалившегося волка меховым воротником красивая японка с подбеленными щечками.

Наши оборотни как один окаменели лицами — из их японского собрата сделали модный аксессуар.

— Твари, — прошипел Лёха.

— Людоеды, — в полный голос поддержал его Сергей.

Посмотрев на нашу группу, японец надменно усмехнулся и что-то буркнул. Из микроавтобуса, держа в зубах собственные поводки, выпрыгнуло двое оборотней в боевой форме и суровых, упирающихся шипами в шеи, ошейники. Унизительно встав на задние лапы, они вручили украшенные золотыми узорами рукоятки поводков хозяевам.

— Лучше на костер, чем вот так, — не выдержал Игорь.

Японка покосилась на него и дернула за поводок. «Питомец» жалобно заскулил и начал лизать ей сапог, за что получил прямо в нос острым носком второго.

Попрошу Сеннит начать «объединение» с Востока.

— Игнорируем провокации, товарищи, — спокойно напомнил Тимофей. — На инструктаже я предупредил вас о возможности наличия больных на голову гостей. Закидоны дикарей — не повод позорить Липки.

— Я бы так унижаться не стал! — отвернулся от ублюдочной сцены Лёха.

— Нелюди, — вздохнула правая бабушка из ансамбля.

— Слава тебе, господи, — перекрестилась Марфа Антоновна. — За советскую власть.

— С такими законами лет через сто у нас так же будет, — выразила пессимизм бабушка левая.

— Не допустим, мать, — пообещал Сергей.

— Какая я тебе «мать»? — насупилась та. — Ты ж лет на десять младше всего, «сыночек»!

Народ хохотнул — назло врагам!

Поднявшись по выложенному зеркальной плиткой крылечку, прошли в автоматические двери.

— Пип! — сказал металлодетектор, когда через него прошел наш «костюм».

— Пип! Пип! — прошли милиционеры.

— Пип! Пип! Пип! — наши оборотни.

— Мужики, вы о***и? — тоскливо спросил одетый в тяжелый бронежилет, каску и оснащенный автоматом «привратник».

Наш «костюм» предъявил аж восемь богато украшенными печатями бумаг, и вопросы у охраны отпали, и они послушали серию «пипов», изданных япошками.

— Ненавижу международные мероприятия, — поделился с нами чувствами бронированный, и мы пошли дальше, оставив охрану смотреть японские документы.

По коридору ходил народ, стены были украшены здоровенными фотографиями красот края, какими-то диаграммами, графиками и указателями. В нише коридора — баннер с надписями «Седьмой экономический форум». Перед баннером — фотоаппарат на штативе с мужиком-фотографом. В данный момент фотографируются жмущие друг другу руки, улыбающиеся негр и европеоид.

— А можно? — спросил Тимофея Лёха.

— Когда вырастешь и станешь политиком, — выставил тот условие, и мы пошли в левое крыло.

Миновав плакат с видом на дымящий трубами город и надписью «Инвестиции в Сибирь — грамотный выбор!», мы вошли на охраняемую парой бронированных автоматчиков пожарную лестницу и поднялись на третий этаж. На выходе снова встретили автоматчиков, прошлись по безлюдному коридору и зашли в дверь с номером 306.

Комната отдыха — или как это назвать? — выглядела скромно: кожаная мебель, красный ковер, кулер с водой, пара фикусов в горшках и включенные лампы дневного света — закрытые жалюзи не дают дневному свету попасть в помещение. На диване сидел Жириновский. Вживую я его в прошлой жизни, ясное дело, не видел, но, на мой взгляд, местный вариант Владимира Вольфовича отличался меньшим весом и большим количеством морщин. Улыбнувшись, он поднялся нам навстречу:

— Добрый день! Милые дамы, от всей души желаю победы в конкурсе. Витя, проводи, пожалуйста, артистов в гримерку, — в последней фразе скользило едва заметное недовольство. — Алексей составит им компанию, — попросил «на выход» и Лёху.

— Мамка за вас голосовать будет, — порадовал политика пацан.

— И мы все тоже будем за вас голосовать, Владимир Вольфович, — заверил Федор Степанович.

— Не подведу, — не стал убегать от ответственности Жириновский, и односельчане покинули кабинет в сопровождении одного из милиционеров.

Когда дверь закрылась, Владимир Вольфович стер добродушие с лица и спокойно спросил нашего провожатого-«костюма»:

— Тебе кого, Женя, привести говорилось?

— «Гостей в количестве одиннадцати человек», Владимир Вольфович, — развел тот руками. — Без конкретики.

— Оправдан, — буркнул Жириновский и протянул мне руку. — Ну здравствуй, подарок судьбы.

— Здравствуйте, — пожал я.

— Верительные грамоты есть? — отпустив мою руку, спросил он Гришу.

— Обычай знаком, — ответила девочка. — Документов нет.

— Докажи, что ты — не человек, — сложил он руки перед собой.