Кабинет доктора Ленга - Чайлд Линкольн - Страница 64

Д’Агоста покачал головой:

– И когда ты собирался мне все это рассказать?

– Эй, я два дня места себе не находил. Не хотел ничего говорить, пока операцию не утвердили. Вообще-то, я не сделал ничего особенного, только придумал приманку, чтобы выманить его в Штаты. Об остальном позаботился наш отдел международных операций – изготовили поддельные фото, потом осторожно вышли на контакт с Армендарисом, так чтобы не вспугнуть его. А я получил зеленый свет всего два часа назад, и теперь все внезапно перешло из режима ожидания в режим боевой тревоги. – Он замолчал и глотнул пива. – Я рад, что мы смогли переговорить с глазу на глаз. Прости, что оставляю тебя здесь, а сам буду оттягиваться в Южной Америке.

– Не надо извиняться. Произошло кое-что непредвиденное. Я передал дело капитан-лейтенанту Вейбранду из убойного отдела в центре города. Он настоящий профи в такой ерунде.

Колдмун нахмурился:

– И когда ты собирался мне все это рассказать?

– Прямо сейчас. Для этого я тебя и позвал.

Колдмун следил за тем, как д’Агоста вертит в руках недопитый стакан. Он не мог утверждать, что хорошо знает этого парня, но все же повидал достаточно, чтобы понять: это правильный коп. Он убил на это столько времени и, главное, болел за дело. Колдмун понимал, что д’Агосте досталась самая грязная часть работы, но все-таки он был настоящим профессионалом… Так почему же он передал дело?

– Непредвиденное? Что именно? – спросил Колдмун.

– Другу понадобилась моя помощь.

«Другу». «Непредвиденное». Внезапно Колдмун все понял.

– Пендергаст, – сказал он. – Так ведь?

Д’Агоста в изумлении уставился на него:

– Но, черт возьми, как…

– Не забывай, что я работал с ним по трем делам, – рассмеялся Колдмун. – «Произошло кое-что непредвиденное» – это как раз в духе Пендергаста. Итак, чем ты занимаешься для него? Что-то официальное или левый заказ?

Д’Агоста облизнул губы.

– Левый.

Колдмун устроился поудобнее и приготовился слушать.

– Уверен, ты знаешь, что Пендергаст в последнее время был не в себе, и знаешь почему. И тебе известно, куда пропала Констанс. Ты назвал это «долгой, безумной историей».

Колдмун не ответил. Что-то сжалось у него в груди.

Д’Агоста осушил стакан.

– Так вот, ты был прав, – продолжил он. – История безумная, как опрысканный дихлофосом таракан. И она еще не закончилась.

– Что ты хочешь сказать?

Теперь д’Агоста в свою очередь доверительно наклонился вперед:

– Ты хороший человек, Армстронг. Давай поделимся тем, что знаем? Ты расскажешь о том, что случилось с Констанс, а я – о том, что собирается делать Пендергаст.

Колдмун помедлил, потом улыбнулся во весь рот.

– Ну хорошо. Дело было так: с помощью прибора, спрятанного в подвале саваннского отеля, Констанс отправилась в прошлое, в параллельную вселенную, чтобы спасти от смерти брата и сестру.

Д’Агоста снова наполнил стакан.

– Пендергаст перевез этот прибор из Саванны сюда, в город, в свой особняк.

Колдмун потрясенно замер. Он знал, что это стало тяжелым ударом для Пендергаста, что он страдал из-за потери Констанс или чувствовал свою вину, а скорее всего, и то и другое. Но такого Колдмун никак не ожидал.

– Так ведь прибор сгорел ко всем чертям!

– Сгорел, да не совсем.

– И что Пендергаст с ним делает?

– Открывает портал в Нью-Йорк… тысяча восемьсот восьмидесятого года.

Ничего безумнее Колдмун не мог представить.

– Вот ведь сукин сын! – Он посмотрел на д’Агосту. – Ты уверен, что прибор действует?

– Уверен. Мы им уже пользовались. Вчера.

– Что?

– Я не поверил ему. И сказал, что у него шарики за ролики заехали. Но у него в подвале орудуют Проктор и какой-то высоколобый умник. И он взял меня с собой в тысяча восемьсот восьмидесятый год, чтобы я убедился.

– Не пойми меня неправильно, но ты уверен, что это не была какая-то галлюцинация?

– Если бы на мне сейчас были те ботинки, в которых я отправился на эту экскурсию, можно было бы соскоблить с них немного старинного конского навоза и приправить твое пиво.

Колдмун помолчал, дожидаясь, когда новый сюрприз уляжется в голове. Поразмыслив немного, он решил, что это не такой уж и сюрприз. Вполне в духе Пендергаста.

– Чем я могу помочь? – спросил он без лишних слов.

Д’Агоста покачал головой:

– Не думаю, что ты можешь помочь. Видишь ли, я ничего не понимаю в его отношениях с Констанс…

– Я понимаю не больше твоего.

– С помощью прибора он тайно следит за Констанс, пытаясь уберечь ее от неприятностей. Но не решается показаться ей на глаза, опасаясь, что она неправильно отреагирует. Ты ведь знаешь, она немного…

Д’Агоста не договорил.

– Сумасшедшая? Никто еще не пугал меня так… Ладно, не будем об этом.

Д’Агоста не сдержал смех.

– Армстронг, я побывал в тысяча восемьсот восьмидесятом году. Я видел Констанс. Она живет в особняке и ведет светскую жизнь, выдавая себя за чертову герцогиню.

Колдмун проглотил комок, потом смочил пивом внезапно пересохший рот.

– Так чего же он от тебя хочет?

– Есть там некто доктор Ленг. Енох Ленг. Это он похитил и убил старшую сестру Констанс. Но ты же ее знаешь, она наверняка собирается отрезать Ленгу яйца, а потом скормить их ему же под beurre blanc[136].

Колдмун поморщился. Он понимал, что никогда не забудет, как Констанс, покрытая грязью и кровью, с холодным спокойствием вышла из завесы порохового дыма, оставив позади склеп с мертвыми телами.

– Ага, могу себе представить. Значит, он хочет ее остановить?

– Нет, – ответил д’Агоста. – Он хочет убедиться, что у нее все получится. Ленг – единственный человек в мире, во всех мирах, с которым мне бы не хотелось скрестить шпаги. Вот Пендергаст и пытается ей помочь, но так, чтобы она не узнала… И попросил меня стать его напарником.

– Господи! А твоя жена что-нибудь знает?

– Ничего. Только то, что я взял отпуск и собираюсь помочь Пендергасту в каком-то личном деле. Она хотела провести отпуск вместе со мной… У нас с ней сейчас черная полоса. И ей не очень нравится Пендергаст, она считает, что он плохо на меня влияет и помогать ему – верный путь в могилу. Я не стал рассказывать ей, что он задумал, и она вскипела и уехала к матери.

– У нее были причины.

Д’Агоста печально улыбнулся:

– Дело в том, что я многим обязан Пендергасту. Но и Лоре тоже. А идея насчет того, чтобы отправиться в прошлое… – Он на мгновение замолчал. – Пендергаст сказал напрямик, что у нас изрядные шансы не вернуться назад. Я просто не знаю, что делать. И до сих пор не решил.

Затянувшееся молчание нарушил Колдмун:

– В таком деле никто не даст тебе совет. Ты ведь и сам все понимаешь, правда?

– Да, – сказал д’Агоста. – Вот черт!

– Пендергаст не любит полагаться на других. Он ни за что бы не попросил помощи без крайней необходимости.

Д’Агоста медленно кивнул.

Наступило долгое молчание, и Колдмун вдруг кое-что понял: несмотря на мучительные колебания, в глубине души д’Агоста уже принял решение. А значит, лучшее, что может сделать Колдмун, – поддержать своего друга и пожелать ему удачи.

– Еще вот что, – сказал Колдмун. – Пендергаст попросил тебя. Не меня. И не кого-нибудь другого. Это большое одолжение… Но как ты можешь ему отказать?

– Верно.

Колдмун встал.

– Мне пора за вещами.

– Береги свою задницу там, в Эквадоре. И не беспокойся за эту сторону. Я уже ввел Вейбранда в курс дела.

– Следующий раз пьем за мой счет, – пообещал Колдмун. – У нас обоих найдется что рассказать.

Д’Агоста кивнул.

– Мне на север, – сказал Колдмун. – Проводить тебя до метро?

– Нет, спасибо, – ответил д’Агоста и достал телефон. – Нужно написать Лоре, что я какое-то время буду вне доступа. Это разъярит ее еще сильнее.

Колдмун остановился и положил руку на плечо д’Агосты.

– Taŋyáŋ ománi[137], напарник, – сказал он, потом развернулся и вышел из бара в теплый летний вечер.