Горбун, Или Маленький Парижанин - Феваль Поль Анри - Страница 6

Слова его были заглушены громогласными протестами.

— Мы видели Филиппа де Невера в Париже, — кротко произнес брат Галунье. — Этот умирающий доставит вам хлопот.

— Нам! — ответил хор голосов.

Возгласы эти сопровождались презрительным пожатием плеч.

— Вижу, — заметил Плюмаж, обведя взглядом своих коллег, — вы даже не слыхали про удар Невера.

Все широко раскрыли глаза и насторожились.

— Удар старого мэтра Делапальма, — пояснил Галунье, — которым он уложил семерых фехтмейстеров между рынком Руль и заставой Сент-Оноре.

— Все эти секретные удары — вздор! — закричал Пепе Убийца.

— Крепкая нога, острый глаз и хорошая защита, — объявил бретонец, — плевал я на все секретные удары.

— Битый туз! Полагаю, красавчики, нога у меня крепкая, глаз острый и защита тоже неплохая, — с достоинством заметил Плюмаж.

— У меня тоже, — добавил Галунье.

— Одним словом, нога крепче, и глаз острей, и защита верней, чем у любого из вас…

— А доказать это, — со своей обычной мягкостью предложил Галунье, — мы готовы, ежели вам будет угодно, хоть сейчас.

— И тем не менее, — продолжал Плюмаж, — удар Невера не кажется мне вздором. Он трижды нанес мне укол у меня в академии. Вот так-то вот…

— И мне тоже.

— Укол в лоб, между глазами, три раза подряд.

— И мне три раза, в лоб, между глазами!

— Три раза подряд, а я даже шпагу поднять не успел, чтобы парировать!

Шестеро наемных убийц слушали теперь весьма внимательно.

Никто уже не смеялся.

— Значит, — перекрестившись, заявил Сальданья, — это не секретный удар, а колдовство.

Маленький бретонец сунул руку в карман, где у него, очевидно, лежали четки.

— Так что, красавчики мои, правильно созвали всех нас, — торжественно произнес гасконец. — Тут говорили про армию;, так вот, я предпочел бы иметь дело с целой армией. Поверьте мне, на свете есть только один человек, способный противостоять со шпагой в руке Филиппу де Неверу.

— И кто же он? — раздались шесть голосов.

— Маленький Парижанин, — ответил Плюмаж.

— Ну, это дьявол, а не человек! — с неожиданным восторгом воскликнул Галунье.

— Маленький Парижанин? — раздались голоса. — А как зовут этого вашего Маленького Парижанина?

— Его имя всем прекрасно известно. Его зовут шевалье де Лагардер.

Похоже, это имя и вправду было известно всем мастерам шпаги, поскольку среди них воцарилось молчание.

— Я никогда не встречал его, — произнес наконец Сальданья.

— Тем лучше для тебя, дорогуша, — объявил Плюмаж. — Он не любит людей вроде тебя.

— Это тот, которого называют красавчиком Лагардером? — осведомился Пинто.

— Тот, что убил трех фламандцев под стенами Санлиса? — понизив голос, спросил Фаэнца.

— Тот, что… — начал было Жоэль де Жюган.

Но Плюмаж не дал ему договорить, произнеся с пафосом:

— Лагардер только один, второго нет!

3. ТРИ ФИЛИППА

Низенькое оконце кабачка «Адамово яблоко» выходило на поросший буками склон, который спускался ко рву замка Келюс. Меж деревьями вилась проезжая дорога, ведущая к деревянному мосту, перекинутому через глубокий и широкий ров. Рвы окружали замок с трех сторон и упирались в пустоту на обрыв Ашаза.

Рвы осушили после того, как были разрушены стенки, державшие воду, и с той поры там ежегодно брали два укоса великолепного сена для конюшен маркиза.

Недавно как раз пошел второй укос. Из кабачка, где сидели восемь наших героев, было видно, как косцы под мостом метали сено в копны.

Вода из рвов была спущена, но сами они сохранились в неприкосновенности. Их откосы круто поднимались к склону.

Для вывоза сена из рвов был прокопан проезд, который соединялся с дорогой, проходящей под окнами кабачка.

Крепостная стена начиная от дна рва, до первого этажа изобиловала бойницами, но человек мог проникнуть внутрь только через единственное отверстие в ней: это было низкое окно, находящееся как раз под постоянным мостом, которым уже давным-давно заменили подъемный. Окошко это было закрыто решеткой и прочными ставнями. Оно служило для освещения и пропуска воздуха в баню замка, просторный подземный зал, еще сохранивший следы былого великолепия. Как известно, в средние века, особенно на Юге, бани отличались большой роскошью.

Часы на башне донжона только что пробили три. В конце концов ужасного головореза красавчика Лагардера тут не было и его тут не ждали, так что после первого испуга виртуозы шпаги очень скоро оправились и вновь принялись бахвалиться.

— Я вот что тебе скажу, дружище Плюмаж, — объявил Сальданья. — Я с удовольствием дал бы десять пистолей, чтобы увидеть твоего шевалье де Лагардера.

— Со шпагой в руке? — отхлебнув глоток вина и цокнув языком, осведомился гасконец. — Ну что ж, только в этот день ты, дорогуша, причастись и вверь себя милосердию Божьему.

Сальданья сдвинул шляпу набекрень. Как ни странно, пока еще никто никому не отвесил пощечины, не заехал кулаком, но дело, похоже, шло к этому. И тут Штаупиц, сидевший у окошка, воскликнул:

— Успокойтесь, ребята! К нам жалует господин де Пероль, фактотум принца Гонзаго.

Действительно, на дороге показался верхом на коне господин де Пероль.

— Мы тут слишком много болтали, но ни о чем не договорились, — поспешно вступил Галунье. — А надобно вам знать, друзья, что де Невер со своим секретным ударом стоит целой груды золота. Хотите разом разбогатеть?

Нет смысла говорить, каков был ответ сотоварищей Галунье. Он продолжал:

— А раз так, то позвольте действовать мне и мэтру Плюмажу. Что бы мы ни втолковывали этому Перолю, поддакивайте нам.

— Договорились! — раздался согласный хор голосов.

— Во всяком случае, — усаживаясь, закончил брат Галунье, — те из нас, чью шкуру не продырявит шпага Невера, смогут заказать панихиды по убитым.

Вошел Пероль.

Галунье первым почтительно стянул с головы колпак. Остальные тоже обнажили головы, приветствуя вошедшего.

Пероль держал под мышкой большой мешок с деньгами. Он швырнул его на стол и сказал:

— Вот, храбрецы, вам на винишко!

После этого глазами пересчитал присутствующих и заметил:

— Превосходно, все в сборе. А сейчас я в нескольких словах расскажу, что вам предстоит сделать.

— Мы внимательно слушаем вас, добрейший господин де Пероль, — отозвался Плюмаж, опершись локтями на стол. — Итак?

Остальные подхватили:

— Мы слушаем.

Пероль встал в позу оратора.

— Сегодня вечером, — начал он, — часов около восьми вот по этой самой дороге, что проходит под окошком, сюда приедет один человек. Он будет верхом. Коня он привяжет к мостовой опоре, после чего спустится в ров. Видите там, под мостом, низкое окно, закрытое дубовыми ставнями?

— Прекрасно видим, добрейший господин де Пероль, — ответил Плюмаж. — Битый туз! Мы же не слепые.

— Этот человек приблизится к окну…

— Ив этот момент мы окружаем его, да?

— Со всей учтивостью, — со зловещей улыбкой произнес Пероль. — И можете считать, что вы заработали свои деньги.

— Ризы Господни! — воскликнул Плюмаж. — Милейший господин де Пероль вечно сказанет что-нибудь, от чего животики можно надорвать!

— Значит, все ясно?

— Конечно. Но, надеюсь, вы еще не покидаете нас?

— Нет, друзья, я тороплюсь, — ответил Пероль и уже сделал шаг к двери.

— Как! — удивился гасконец. — Вы уходите, не сказав нам имени того, кого мы должны будем… окружить?

— А зачем вам его имя?

Плюмаж мигнул, и тотчас наемные убийцы недовольно зароптали. А Галунье даже выказал обиду.

— И вы даже не скажете нам, кто тот почтенный господин, на которого мы будем работать? — не унимался Плюмаж.

Пероль пристально взглянул на него. На лице его появилось беспокойство.

— А вам не все ли равно? — бросил он, пытаясь принять высокомерный вид.

— Очень даже не все равно, добрейший господин де Пероль.

— Но ведь вам так хорошо заплатили!