Камни его родины - Гилберт Эдвин - Страница 98

По поперечной улице проехал огромный снегоочиститель, и, как только загорелся зеленый сигнал, Рафф свернул вправо. Его немедленно занесло, но он удачно выровнял машину, поехал за снегоочистителем до следующего перекрестка и свернул влево, к кладбищу.

Был уже второй час ночи, когда он добрался до нью-хейвенской больницы. Обогнув главный подъезд, он подрулил к боковому входу, снял наконец руки с руля и расслабил сведенные мышцы.

– Подождите меня! – бросил он Трой и бегом пустился к зданию больницы. Он бесконечно долго ждал в вестибюле, пока сестра за столиком разыскивала имя Трой в своей книге и звонила на четвертый этаж. Потом вместе с нею он направился к машине.

Трой уже шла им навстречу. Она слегка пошатывалась.

В вестибюле сестра предложила ей сесть в кресло на колесиках, но она наотрез отказалась и, улыбаясь, кивнула на Раффа:

– Ему оно нужнее, чем мне.

– Мистер Коул, – сказала сестра, – пройдите, пожалуйста, в контору, а я отвезу миссис Коул наверх...

– Мистер Коул... то есть мистер Блум не мой муж. Дело в том... – начала Трой, рассмеялась и вдруг оперлась о дверцу лифта.

Сестра метнула удивленный взгляд на Раффа, потом на Трой

– Рафф, принесите мне, пожалуйста, чемоданчик из машины, – попросила Трой.

Он посмотрел на нее и увидел при свете лампочки горевшей в лифте, как побледнело под слоем косметики её покрытое испариной лицо, как сузились глаза, подернуты дымкой не то усталости, не то страха.

– Чемоданчик? – тупо повторил он, потом выскочил на улицу, перегнал машину на стоянку и вернулся в больницу с чемоданчиком в руке.

К тому времени, когда он поднялся на четвертый этад и получил разрешение войти в палату к Трой, она прощла осмотр и теперь, раздетая, уже лежала в постели. Она подмазала губы и причесала свои темные волосы, но лицо ее над накрахмаленным больничным халатом еще больще побледнело, а щеки втянулись. И раза два Рафф замечал какое-то движение под одеялом.

– Озноб, – сказала она, кивая на свои дрожащие ноги. – Сестра говорит, обычная вещь.

Сестра, высокая, тонкая блондинка по имени мисс Ноултон, попросила Раффа выйти на несколько минут. Бродя взад и вперед по коридору, он вспомнил, что собирался подарить Трой книги на рождество. Хотел, чтобы у нее было что читать в больнице. Потом Рафф подумал о Винсе Коуле и решил позвонить ему.

Он зашел в приемную четвертого этажа. Кроме двух сестер, там был еще интерн, который курил, развалившись в кресле. Рафф дозвонился в Йель-клуб, узнал, что Винса все еще нет, и попросил передать, чтобы тот, как только вернется, немедленно позвонил в больницу.

– Можете зайти в палату, – весело сказала мисс Ноултон, когда он поравнялся с нею в коридоре.

Рафф вдруг остановился и посмотрел на нее.

– Мисс Ноултон...

– Да?

– Моя знакомая... Вы знаете Лиз Карр? Она работает здесь сестрой...

– Лиз? Конечно, знаю.

– Вы не скажете мне, она сегодня дежурит?

– Господи, конечно нет. Лиз уволилась, по-моему, еще в сентябре. Вышла замуж за доктора Уэллса.

– Вышла замуж? – с глупым видом переспросил Рафф.

– За Стюарта Уэллса. Он ортопед.

– Ах так! Благодарю вас. – Рафф на мгновение отвел глаза. Горестное сожаление сжало ему сердце. Но все-таки он был искренне рад, словно это было возмездием за его пренебрежение к Лиз. Вот и она нашла кого-то или кто-то нашел ее. – А когда... У миссис Коул все идет нормально? Долго ей еще?

– Порядочно, – устало ответила мисс Ноултон.

Он вошел в палату, и Трой сразу сказала:

– Сядьте, Рафф. Поближе ко мне. Вы, должно быть, совсем уходились.

Он придвинул стул вплотную к кровати.

– Я звонил Винсу.

– Застали его?

– Попросил сообщить ему, когда он вернется.

Она нахмурилась, потом заметила:

– Мой повелитель, видно, в каком-то злачном месте. Вы не столкнулись в коридоре с доктором Хатчинзом? Он уже был у меня, а теперь, наверно, прячется где-нибудь с новым детективом Сименона. Умолял меня проявить человечность и подождать, пока он закончит. – Она улыбнулась и взяла Раффа за руку. – Вы не возражаете? – Потом сжала губы, стиснула его пальцы и не выпускала их, пока не прошла схватка.

Рафф увидел, что лоб ее покрылся каплями пота. Ему вдруг стало жарко.

– Позвать мисс?..

– Нет... Лучше держите меня за руку. Хорошо, Рафф?

– Конечно.

– Мы можем разговаривать.

– Да. – Он лихорадочно старался придумать что-нибудь веселое, развлекательное, но так ничего и не придумал.

– Который час? – спросила Трой.

– Около двух. – Откуда-то донесся протяжный женский стон. Чтобы заглушить его, Рафф поспешно сказал:

– Я уже не надеялся, что мы доберемся сегодня до больницы.

– Честно говоря, я тоже.

– Когда мы в последний раз виделись в Нью-Хейвене... – Он запнулся, начисто забыв, что, собственно, собирался сказать. – Да, с тех пор случилось много всякого, – изрек он наконец.

– Да.

И опять ночную тишину больницы нарушил долгий, мучительный стон, и опять Рафф попытался отвлечь Трой.

– Как вы решили назвать его?.. Ее?..

– Если будет девочка, – а я надеюсь на девочку, хотя, в общем, это неважно, – назовем ее Деборой, как мою маму. А если мальчик – Винсентом. Мой повелитель неравнодушен к имени Винсент Остин Коул, – беспечным тоном сказала она.

Вопли, доносившиеся из какой-то палаты, становились все громче; игнорировать их уже было невозможно. Рафф нервно закурил, но, взглянув на Трой, тут же притушил сигарету и взял ее за руку. Она крепко держалась за него и он чувствовал, как напряглось ее тело, а потом медленно распрямилось.

– У вас усталый вид, миленький, – сказала она. Снова молчание, особенно тягостное из-за воплей роженицы. – Почему бы вам не вздремнуть?

– Не могу, – сказал он и в который уже раз сегодня обругал себя за то, что хуже владеет собой, чем она, и неспособен взять себя в руки; ведь он просто случайный свидетель, друг и, так сказать, заместитель Винса.

Куда, к черту, все-таки девался сам Винс?

В начале четвертого в палату вошел доктор Хатчинз. На груди у него поверх белой рубашки болтался стетоскоп. Хатчинз волочил ноги и сутулился, втягивал голову в плечи. Лицо у него было землистое, но глаза весело блестели. Он подошел к кровати Трой, кивнул, когда она представила ему Раффа, обронил между прочим несколько слов о необыкновенном глубокомыслии Сименона и так же между прочим попросил Раффа выйти.

Рафф побрел по коридору, где все еще глухо отдавались стоны рожающей женщины. В конце коридора было окно. Он подошел к нему. Буря почти улеглась.

«Уэйр-д-Холл», – подумал он. В нескольких кварталах отсюда Уэйр-д-Холл, и, должно быть, там уже горит электричество, и ребята совсем запарились, потому что рождественские каникулы на носу, и, может быть, кто-нибудь работает над проектом дома для конкурса Ассоциации инженеров-строителей, и, когда настанет весна и все будут полны надежд...

– Успокойтесь. Потуги еще не начались, – раздался за его спиной голос Хатчинза.

– Что? – Рафф круто повернулся.

– Если вам срочно потребуется медицинская помощь, я буду там, – добродушно сказал он, кивая на двери врачебных кабинетов. – Может, успею прочесть еще одну главу.

И он, волоча ноги, побрел по коридору. Стетоскоп болтался у него на груди.

Рафф закурил, стараясь не слышать стонов. Несколько минут он нервно затягивался, мрачно думая о тех звуках, которые, вероятно, раздаются по ночам в «Соснах».

Сигарета, докуренная до мундштука, обожгла ему пальцы, он уронил ее на пол, затоптал, потом поднял бросил в наполненную песком урну у лифта.

Вернувшись, он сел возле Трой и взял ее протянутую ку-Всякий раз, когда ее пальцы сжимались от боли, РафФ напускал на себя бодрый, безмятежный вид – так по крайней мере ему казалось. В действительности же стоило еМу почувствовать это судорожное пожатие, как он сам непроизвольно сгибался.