Предатель. Вернуть любимую (СИ) - Дали Мила - Страница 14

А первая ли это их встреча? Возможно, надо было тщательней следить за помощником. Или нанять специального человечка, чтобы контроль был круглосуточным.

Но я же не знал, что Власов оборзел настолько. Чего он добивается? Мстит мне? Только за что? Или на моем месте оказаться хочет и решил начать со слабого звена — Риты? Присвоить сначала ее себе, а потом еще за что-нибудь взяться?

Пригрел я возле себя мразь. Да такую искусную, сразу и не понять.

За что он так? Я ведь его деньгами не обижал. За все годы не сделал Власову ничего дурного, чтобы он так поступал. Всегда считался с ним.

Даже если ему Рита понравилась реально, можно же как-то поговорить по-мужски. Конечно, и в этом случае его бы ебальник обагрила кровь, но так хотя бы было бы честно.

Рита общается с Власовым недолго. После его попыток распустить руки, спешно возвращается в дом. Антон провожает ее взглядом, пока дверь в подъезд не закрывается. Потом садится в машину.

— Перекрой ему выезд! — на нервах приказываю я таксисту.

Притормозив нос к носу с нашей машиной, Власов требовательно сигналит, и тогда я выхожу из салона. Остановившись возле его авто, стучу в водительское стекло. Антон притаился.

— Власов! — рявкаю я.

Лишь тогда он приспускает стекло.

— М-Мирон Олегович?.. — растерянно говорит. Глаза большие, испуганные. Знает, сука, что попался на горячем. А какое уж у меня выражение лица в данную секунду, я описывать не берусь. — Что вы здесь делаете?..

— Такой же вопрос к тебе, Антон. Какого хера ты возишь цветы Рите?

Он отводит взгляд.

— Простите, что взял на себя такую ответственность, но я очень хотел помирить вас с Маргаритой. Поэтому купил розы, будто от вашего имени, и подарил. Наверное, не стоило проявлять инициативу. Раскаиваюсь.

— От меня? Ты правда так сильно переживаешь за нас? — облокачиваюсь на крышу его машины.

— Да.

— От души, дружище, — ухмыляюсь я. — Спасибо. Выйди хоть, я обниму тебя…

Власов мечется взглядом, раздумывая еще несколько секунд, но потом все же подчиняется, опасливо распахивая дверцу. Тут же склоняюсь, хватаю его за грудки и вытаскиваю из салона.

— …За кого ты меня принимаешь, тварь?! — ору я. — Думаешь, я поверю в эту херню?! Я все видел, как ты пытался яйца к моей девушке подкатывать! — встряхиваю его. — Я тебя уже предупреждал, но ты возомнил себя бессмертным.

Замахнувшись, бью его кулаком в челюсть. Потом еще. Власов валится на асфальт.

— А если я ее люблю?.. — хрипит он, сплевывая кровь. — Что тогда?

— Землю жрать будешь, гнида! Любит он! Какая, к черту, у тебя может быть к ней любовь?!

— Настоящая, Мирон Олегович. Рита — она ведь как солнышко. Появляется — и сразу так тепло, светло, уютно становится…

Мне кажется, из моих ноздрей сейчас не пар, а дым повалит.

— Какой же ты урод, Власов. Влюбленный. Ты своим враньем разве что Риту очаровать можешь. Мне не рассказывай. Ты бездушная машина для исполнения моих приказов. Именно поэтому ты был рядом столько лет. Еще раз приблизишься к Бельской, и я тебя убью. И с должностью своей попрощайся. Мне нахуй такие люди не нужны. Очень жаль, что я в тебе ошибся, Антон. А теперь с глаз долой, мразь.

Глава 17

Рита

Два дня спустя

— Честно, Арин? — из кухни доносится голос Славика. — Твоя подружка меня уже заебала. Я в султаны не записывался, чтобы содержать гарем!

— Славочка, — жалобно упрашивает Арина, — ну пожалуйста, потерпи еще немножко. Рита опубликовала резюме на сайте, я уверена, скоро подвернется подходящая вакансия, и нам станет полегче…

— Да дело-то не только в деньгах! Я когда соглашался ее приютить, думал, это на день-два, максимум неделю, но она почти месяц живет! Я из-за нее потрахаться с тобой нормально не могу, элементарно по своему дому без трусов пройтись! Постоянно нужно быть приветливым, улыбаться ей. Мне оно надо?

Стараюсь бесшумно опустить пакет с продуктами, за которыми посылала подруга, но он шуршит, и голоса затихают. А через секунду из кухни выглядывает Арина:

— Ой, Риточка, вернулась уже? — спрашивает доброжелательно.

— Я кое-что забыла купить, — растерянно бормочу, — я сейчас…

Толкнув дверь, почти вываливаюсь в подъезд.

Как же мне неприятно и стыдно за свою беспомощность и никчемность. Мне не за что осудить Славу. Он прав. Прав во всем! Но я не хотела стеснять друзей, ни в коем случае. Как же горько осознавать себя приживалкой. Я делаю все, что могу, но мне не везет. Ни в чем. Никогда.

Просто не жизнь, а сплошная черная полоса. Разве может быть всегда плохо? Обычно у людей за кучей трудностей и несчастий появляется что-то хорошее, а у меня, куда ни сунься, всюду тупик.

Мне хочется разреветься от этой беспросветной никудышности, броситься в теплые объятия мамы, самого надежного человека, который любил бы меня безусловно, просто за то, что я есть.

Но я даже этого не могу себе позволить!

Я при живой матери сирота!

Господи! Я этого не выдержу! Не смогу!

За дверью Аринкиной квартиры послышалась шаги, а мне сейчас даже в глаза собственной подруге посмотреть неудобно. Да, я разместила анкету на сайте, но мне ни разу никто не позвонил.

Оттолкнувшись от двери, бегу из подъезда, как прокаженная.

Очень неприятно чувствовать себя совершенно никому не нужной в огромном жестоком мире. Хотя у меня есть Арина, она волнуется обо мне, но из-за меня же вынуждена терпеть неудобства. А я не хочу только брать, ничего не давая взамен. Больше всего на свете я мечтаю отплатить ей за доброту, только мне нечем…

На улице поздняя осень. Она окутывает меня промозглым холодом. Ветер с дождем бьет в лицо, мне очень холодно, я натягиваю капюшон и медленно бреду не знаю куда. Мне некуда идти… Вообще.

Не сразу замечаю, что рядом со мной вдоль тротуара медленно едет машина.

Замечаю красный капот боковым зрением, и меня настораживает, что автомобиль не обгоняет, а двигается наравне со мной. Испугавшись, я останавливаюсь.

Машина тоже.

Опустив стекло, из салона дорогой тачки на меня смотрит… Виталина.

— Нам надо поговорить… малышка! — заявляет она.

Бросает тачку прямо посреди узкой дороги во дворе. Хлопнув дверцей, выходит из салона.

В реальности она тоже очень ухоженная и красивая, воплощение роскоши и непоколебимой уверенности в себе.

Сегодня пасмурный день, но женщина выглядит так, будто собирается на красную дорожку. Стройная, в черном коротком платье и в облегченной светленькой норковой шубке. С безупречным макияжем и голливудской укладкой.

Оказалось, что я выше Лактионовой на полголовы, но когда она встает рядом со мной и надменно задирает лицо, я словно уменьшаюсь в росте. Становлюсь такой маленькой, паршивой, серой, а она взирает на меня сверху, словно богиня.

Ее взгляд цепкий, прямой — она абсолютно уверена в своем превосходстве. Виталина пахнет дорогими духами, деньгами и успехом, а я насквозь пропиталась нищетой и болью.

Не выдержав ее взгляда, я опускаю глаза и вижу ее идеально чистые черные лакированные туфли с острым носом и на тонких шпильках. И рядом мои когда-то белые кроссовки, ставшие коричневато-серыми из-за въевшейся грязи, которая не отмывается. Еще и на правом небольшая дырка.

Наша встреча — как столкновение двух параллельных вселенных, которые не должны были сойтись. В ее вселенной живет Мирон. Он там свой. Ему там комфортно. А вот я в мире небожителей оказалась чужой, лишней.

— В тебе есть хотя бы капля женского достоинства? Или ты ради богатства мужика готова на все? — пренебрежительно спрашивает Лактионова.

— Есть, — отвечаю я.

— Чудно! — восклицает Виталина. — Тогда я очень рассчитываю, что ты меня поймешь и отстанешь от Мирона. У нас в отношениях был кризис. Мироша разнервничался перед свадьбой, поэтому снял тебя. Не обессудь.

— Свадьбой? — непонимающе хмурюсь.

— Да, — кивает она. — Мы уже несколько лет помолвлены.