"Фантастика 2023-196". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Гудвин Макс - Страница 78

Глава 16. Вниз к плавильне

Я встал на колени перед водоёмом, чтобы взглянуть в отражение своего персонажа. Вода первый раз коснулась моего лица за эти двое суток. Русый волос пытался пробиться на месте спаленных бровей, бороды и некогда длинноволосой причёски. Игра копировала мои черты лица из реальности, уплотняя их до гномих, она копировала и голубой цвет глаз. Из естественного зеркала на меня смотрело упитанное гномье лицо, побритое вкруг огнём.

Гном, потерявший бороду и изгнанный из общины, должен был найти свою смерть самостоятельно. Подходили верёвка или дикий подземный зверь. Подходил и прыжок в обрыв, благо, провалов в подземном мире было видимо-невидимо. Тут все заточено на законы общежития, ведь в глубине гор не выжить одиночке.

Я всматривался в своё лицо, отражённое в подземном пресном озере. Пожалуй, так я и буду стричься и бриться. Как говорится, «под ноль», оставляя только брови. Знак протеста против гномов, что даст плюс сто баллов к отыгрышу и, к сожалению, плюс миллион к повышенной узнаваемости, ведь слух о маниакальном, бритом гноме вскоре облетит округу. Надеюсь, что к тому времени я выполню свою миссию и свалю из игры распоряжаться своими десятью миллионами манкредов. Да кого я обманываю! На эту сумму можно купить себе неплохую капсулу игры и обеспечить себе стабильный доход в сети. Не лезть в перестрелки в реальном мире, а сконцентрироваться на виртуале, где я действительно крут.

Пару минут на водные процедуры, пополнение запаса утраченной воды и в путь. Я ведь должен получить фору, чтобы подготовиться к приходу охотников за моей бритой головой.

Гномы безмерно практичны. К примеру, добывая руду в одном месте, они строят рядом сразу же плавильню и кузницу, в которую уже поступают королевские заказы на оружие и броню. Конечно, часть металла уходит на продажу, часто в виде заготовок. И это тоже практично, ведь перевозить металл проще в слитках, чем в виде руды. На руднике ведётся непрерывная работа, которая прекращается только когда рудник иссякает. Рабочая сила переходит на другой объект, при котором сразу же строится новая печь для плавления. Я старался попасть именно к такому месту, к иссякшему руднику-плавильне.

Еды и воды, добытых в начальных локациях должно было хватить на все про всё, а тут пресный водоём – грех было не потратить минутку на гигиену, умыться после всех этих трупных ядов, грязи и запёкшейся крови с гарью.

Туннель уходил рельсами вниз. По ним когда-то спускали на вагонетках дерево, отправляя обратно наверх металлические заготовки и оружие. По рельсам вагонетки двигались преимущественно только вниз, если надо было что-то поднять, то строилась лифтовая шахта и подъёмники на усиливающих ручную тягу шестерёнках. Сами же вагонетки имели сдерживающие тормозные полозья, не дающие тележкам разгоняться до бешеной скорости вниз. При особом желании их, конечно, можно было толкать и вверх как вручную, так и с помощью подъёмного троса, не боясь, что груз кого-нибудь задавит. Сейчас туннель с рельсовой дорогой был ожидаемо пуст. Значит, я иду правильно.

Левую руку сдавило. Как раз в месте, где была нанесена парная руна-маячок. Это значило, что кто-то её активировал. Я взглянул на руну, усиленную кружком со словно от солнышка исходящими в разные стороны линиями – так рисуют солнце дети в начальных классах. Под одним из лучиков моя кожа воспалилась, аккурат под символом одинокого армированного война, вооружённого молотами. Мстислав шёл по моему следу и попал в зону действия руны. Шёл один. Конченный, самоуверенный псих не взял и взвода себе в поддержку. Это и хорошо, и плохо одновременно.

Чувство волнения, похожее на горение огонька возле груди слегка жгло меня в области сердца. Это было похоже на страх солдата перед атакой. Как страх в ожидании наступления противника. Как страх казни, чем-то так похожий на волнение спортсмена перед выходом на арену, ринг, соревновательный бассейн.

Я поймал себя на мысли, что улыбаюсь и как дурак смотрю на свою руку, освещая масляным фонарём нанесённые на ней руны-индикаторы.

Глава 17. Избранный

Игре было всего пару лет, а она уже обросла своими тайнами и историями. Над этим трудились и сценаристы, и игроки, творящие нелепость, которую тут же брала на вооружение игра. И тот факт, что НПСы воспринимали мир за чистую монету, тоже играл свою роль.

До последней обновы вся игровая карта умещалась в масштаб 100х100 километров и, несмотря на то, что выбраться из этой песочницы было невозможно, в память НПСов было вшито ощущение, что дальше что-то есть, или то, что они там уже были, но сейчас им туда не надо. То же самое и с отыгрышем игроков. НПС, конечно же, не замечает слов игрока не по роли, а игра просто переводит в сознании для НПСа фразу так, чтобы он как-то на неё ответил. Ведь нельзя же бить током тех, кто платит. Зато преступников и кредитных должников за отход от роли наказывают мама не горюй! Для этого и введена программа-надсмотрщик – Мастер игры, а также программа этического контроля – Зу, которая вовсе не Зу, а «Убийца игроков, версия 3». Просто к ней приклеилось ласковое, шутливое наименование, что в ходу у программистов игры – ЗУ.

За поворотом Мстислава ждал старый, иссякший рудник – огромная каменная пещера с уходящими вниз лифтами и рельсами для вагонеток, в центре которой древними гномами была установлена потушенная навсегда печь. Гном остановился, опершись на стену рудника. Тварь ждала его там, в холле – в лучшем месте для засады. Тварь в виде жестокого игрока, которого почему-то не угробил Зу, по сути призванный контролировать таких мудаков, чтобы те не бесчинствовали в сети. Но сейчас Зу не пришёл, и гном просчитывал в своём мозгу «почему?».

Тогда, после гибели в темнице, перезагрузившись в начальной локации, Мстислав бил руками землю, жрал камни с этой земли, не веря в свой респаун и в проклятие судьбы. Нет, ему не было обидно, что его убили. Он кричал от того, что ничтожный некромант Марио остался в живых после убийства его сына и умер не от его руки.

«Да как ты посмел сдохнуть?! Как ты посмел дать спалить себя на своей шутовской свадьбе?!»

И именно тогда к нему из ниоткуда и шагнул Зу.

– Больно, милый гном?

Из-под капюшона не было видно лица, но Мстислав чуял всеми фибрами гномьей души, что перед ним стоит мёртвый. Подняв голову с покрасневшими от разорванных сосудов глазами, берсерк хотел было замахнуться на проклятого мага, но не смог – он был опутан ментальной магией, и ему пришлось разговаривать с врагом.

– Больно, маг, но тебе какое дело до этого?

– Хочу вам помочь.

– Как ты мне поможешь? И в чем?

Мстислав ещё ощутимо помнил, как по команде этого колдуна выпрыгнул с дирижабля под Низенфейсом и разбился насмерть. Это было больно и страшно одновременно, но нервные клетки гнома, изничтоженные капсулой игры, давно уже превратились в пепелище.

– Я дам вам оружие против Марио. И да, он не умер. Но поспешите, Пликс, король светлых эльфов, вручил ему опасный артефакт. Не дайте ему его выпить и убьёте его, несмотря на все его жизни.

– Он выжил? – злоба или надежда звучали металлом в голосе гнома, закатившегося истерическим смехом.

– Выжил и готовится стать грибным богом. На ваших молотах заклятие, оно снимет столько жизней, сколько есть у вас сейчас, а именно двадцать две. Можно убить даже не родившегося бога, не то что зарвавшегося ЗК.

– Где он сейчас!? – прошипел Мстислав.

– Портал приведёт вас прямо к нему. Но помните, убить вы его сможете только молотом и только до того, как он выпьет расщепитель.

Тогда Мстислав был безмерно рад тому, что сам сможет убить Марио, и даже не спросил, зачем Зу ему помогает, зачем он дал эти молоты и открыл портал. Программа игры творила какую-то свою игру, на которую ослеплённому яростью гному было сугубо пофиг, ведь игра позволяла наконец-то свершить давнюю гнетущую месть.