Журналист: Назад в СССР (СИ) - "товарищ Морозов" - Страница 14

Что же в доме есть такого, что из-за этого тут устроили такой кавардак?

Версию с хозяйкой квартиры, которую она сдавала мне, я отмел сразу. Хозяева всегда ревниво относятся к собственным квартирам, даже сдавая их внаём, всегда норовя поселить жильцов тихих и скромных. Чего ради этой пожилой даме, вдове чуть ли не генерала, по словам моих псевдородителей, устраивать здесь такой погром?

Деньги и драгоценности — тоже вряд ли. Всю наличность я ношу с собой, а самое ценное столовое стекло и прочие дорогие безделушки, судя по пустующим местам в шкафу, хозяйка загодя вывезла, не доверяя своим арендаторам. То есть мне.

Ну, и ладно, больно нужны мне ее сервизы и фарфоровые статуэтки, подумаешь!

И я вновь принялся ломать голову, что же такого есть в этой квартире.

Стоп! А почему — есть?

А, может — было?

Что-то, что прежде было здесь, в этой квартире, а теперь нет?

Тогда у меня два варианта. Если эта вещь или несколько вещей были здесь прежде, и я о них не имею никакого представления, нечего тогда и гадать. А вот если эта вещь появилась здесь лишь с моим появлением? Более того, может, это вообще — моя вещь?

Может быть такое?

И вот тут мне показалось, что я ухватился за тонкую ниточку.

Я тотчас принялся расхаживать по комнате, осторожно перешагивая наваленные на полу различные предметы. Так уж я устроен: на ходу мне всегда лучше думается.

В таком случае, рассуждал я, интуиция подсказывает мне, что неизвестный визитер или визитеры так ничего и не нашли. Потому что никаких особо личных вещей у меня в этой квартире пока что не было, кроме разве что одежды и обуви. Все своё ношу с собой, вспомнил я черепаший девиз из какой-то детской сказки.

И тут мой взор упал на письменный стол, и меня с ходу бросило в жар.

Документы!

Их на столешнице не было.

Как безумный, я кинулся к столу, быстро переворошил все, наваленное на нем, а потом опустился на корточки и принялся торопливо перебирать вещи и предметы, валявшиеся на полу. Но моих документов нигде не было. Конечно, большую часть их я оставил в приемной комиссии, но там еще оставалось несколько бумаг, а самое главное, паспорт и комсомольский билет.

Твою мать! Какого хрена?

В таких случаях часто бывает, что пропажа находится совсем рядом, и ее потому и не замечаешь, что она лежит на самом видном месте. Я обвёл взором комнату, одновременно шаря в карманах своих джинсов, но извлёк оттуда лишь серебро и медь разменных монет. Тем временем взгляд мой достиг открытого проема прихожей и зацепился за краешек чего-то серого, матерчатого.

Ну, конечно. Это же мой модный мешок с трафаретом «Аббы»… Я метнулся в прихожую и через секунду уже извлекал из мешка… полиэтиленовый пакет со всеми моими документами, включая паспорт.

Просто фантастика! Фух, блин…

В самом деле, как я мог забыть! Поутру я отправился в редакцию, и передо мной возникла проблема, в чем нести листок с репортажем. Мне почему-то очень не хотелось его мять, ведь это, по сути, моя первая серьезная публикация, к тому же в статусе без пяти минут корреспондента солидного еженедельника. И вот тогда я и сунул его в плотный полиэтиленовый пакет с документами, заметно полегчавший после моего визита в приемную комиссию. Потом положил пакет в эту лёгкую сумку из мешковины, а войдя сейчас в квартиру, первым делом, машинально, чтобы освободить руки и разуться, повесил этот мешочек на крайний крючок одежной вешалки.

Брависсимо, мсье Якушев!

От радости, что документы нашлись, я даже на минуту позабыл, что меня, возможно, только что обокрали. И если хозяйка квартиры, придя за арендной платой, не досчитается здесь каких-то вещей, мне несдобровать.

И к тому же счастливое обретение вовсе не потерянных мною документов вовсе не решило главного вопроса: а что же тогда неизвестные воры могли искать в документах простого абитуриента Саши Якушева?

Я плюхнулся на диван, аккуратно вытряхнул из пакета все документы и быстро их перебрал. Паспорт, комсомольский билет, несколько справок, копии школьного аттестата и справки медицинской «формы № 6» о состоянии моего здоровья, еще несколько разномастных справок, фото неизвестных мне родителей и текст моего репортажа «Не проснулся в спальном вагоне…», торжественно вручённый мне иронично улыбающимся Сотниковым «на вечную память». И больше ничего.

Оставалось лишь признаться самому себе: во всем этом джентльменском наборе я сейчас не видел ровным счетом ничего, ради чего стоило тайком вламываться в мою квартиру и перетряхивать ее сверху донизу. Правда, я честно ломал голову над этой загадкой вплоть до вечера, по-летнему пряного и душноватого. В милицию я заявлять не стал. Еще неизвестно, чем все это обернется, я все-таки здесь чужак и не хотелось привлекать сразу пристальное к себе внимание органов.

Потом включил телек — нет, всё-таки из-за отсутствия пульта чокнуться можно! — и некоторое время пялился в экран. Потом плюнул и выключил его к чертям собачьим. После чего ещё долго валялся без сна, прикидывая, сопоставляя факты и размышляя, пока не провалился в тяжелое и мутное забытьё. И в нем я увидел то, что сильно встревожило меня.

Я увидел во сне парочку. Это снова были те двое на вид сорокалетних людей, мои родители или же те, кем они считали себя в этом новом измерении моей жизни. Они опять стояли в том самом подлеске, что и на присланном мне фото.

Только теперь сосенки, и без того хилые, покрывали рыжеватые грозди пожухлой хвои, а острые каменные валуны, усеявшие окружающее предгорье, то тут, то там покрывали мхи с ржавыми проплешинами. Какая-то нездоровая атмосфера царила в этом месте, и лес был больной, чахлый, как пожухлые ветви ракитника, пучками торчавшие из каменистой почвы, но по большей части клонившиеся к земле.

В этом сновидении я поначалу был лицом сторонним: наблюдал за своими псевдо-родителями со стороны. Они медленно, словно бездумно, бродили меж серых камней, сколы которых остро выглядывали из земли. Но через некоторое время мне показалось, что в движении мужчины и женщины есть некая система. Более всего они сейчас походили на орлов, которые планировали кругами, постепенно сужая их, над видимой только им целью. Они словно нащупывали что-то — предмет ли, дорогу к чему-то или некий тайный знак, что скрывали земля, камни, кусты и деревья. А затем я понял: медленно, но верно мои псевдо-родители приближались к тому куполу, часть которого темнела вдали, в самом углу присланной мне фотографии. Непонятным было лишь то, зачем нужно было мотать круги вокруг этого странного, то ли природного, то ли рукотворного объекта, когда можно было просто подойти к нему по прямой.

«Что ж, нормальные герои всегда идут в обход!» — вспомнил я песенку из старинной детской комедии. И как знать, быть может, эта ситуация как раз не имела простых и прямых решений?

Наконец оба геолога подошли к темному куполу вплотную и стали медленно обходить его периметр. Удивительно, но в этом сне я никак не мог определить точку, откуда я сам вел наблюдение за этими людьми и их странными маневрами. Но я видел их постоянно, и даже когда они скрылись за поворотом вокруг купола, я почему-то тоже не терял их из виду, будто все это время следовал за ними.

Мужчина и женщина остановились, оперлись руками на стену купола и принялись методично ощупывать ее, периодически нажимая пальцами на поверхность. Иногда их пальцы слегка погружались в вещество, из которого был сотворен этот купол, но чаще всего поверхность объекта оставалась непроницаемой. Более всего движения моих псевдо-родителей походили на то, что они пытались нащупать в куполе какое-нибудь отверстие. Или щель. Или даже полноценную дверь.

И вдруг в стене купола что-то стало открываться, и оттуда потянуло чем-то невидимым, но ужасным, какой-то неминуемой бедой, так что даже меня, стороннего, казалось бы, наблюдателя, тотчас бросило в холодный пот.