Каратист: без компромиссов. Том 4 (СИ) - Тыналин Алим - Страница 42

Кируи кивнул, а я вышел из раздевалки. Зрители уже перестали реветь, и начались следующие бои. Скоро уже будет перерыв на обед, а после него мясорубка пойдет по-новой. Я нашел Щепкина.

— Ты пойдешь обедать? — спросил я. — Надеюсь, сейчас пока не будут выступлений больше.

Щепкин замотал головой.

— Можешь не беспокоиться. Мы пока хорошо идем. Из пятерых четверо прорвались дальше. Но потом, говорят, потуже будет. Тебе достался этот француз, который ногами гвозди забивает. Видел, как он машет ими? Как будто на карусели, на самой максимальной скорости.

Это что, Жан, что ли? Ну да, этого следовало ожидать. Где там Эмили? Вот уж кто будет следить за этим поединком во все глаза. Интересно, за кого она будет болеть.

Я поискал девушку глазами, но нигде не обнаружил. Французы вообще уже успели уйти с соревнований.

Да, народу и так уже стало гораздо меньше. Много зрителей уже убежало в кафе неподалеку от стадиона, перекусить и отдохнуть. Трибуны наполовину опустели.

— Пошли, здесь уже делать нечего, — Щепкин вздохнул, посмотрел на двух бойцов из Португалии и Польши. Они остались последние, после них уже начнется перерыв. Лупили друг друга расчетливо, работали по очкам. Мы дождались, пока подошли остальные наши бойцы. — Тут уже все понятно, исход очевиден. Пошли, перекусим.

Ладно, теперь можно и пообедать. Мы спустились на первый этаж и вышли на улицу.

Солнце светило ярко, улицы Парижа полные народа, возле кафе толпились посетители с кружками кофе в руках. Штук десять столиков вытащили наружу, люди облепили их, как мухи. Мест нет, все занято.

Мы перекусили крок-месье, горячими бутербродами с ветчиной и сыром, похлебали куриного супа с лапшой, выпили с лимонадом, потому что чай здесь не подавали. Думали, что придется ждать, пока освободится столик, но парни за ближайшим столиком нас тут же заметили и быстро потеснились, потому что увидели, что мы одеты в каратеги и поняли, что мы тоже участники чемпионата.

Тут были и другие команды, но очень мало. Куда, интересно, подевались остальные?

Когда мы встали из-за стола, Щепкин толкнул меня в бок.

— Вон твоя зазноба явилась, пойдешь к ней подкатывать?

Я оглянулся и увидел, что неподалеку у входа стоят бойцы французской делегации, и вместе с ними три девушки. А среди этих девушек выделялась Эмили, самая хорошенькая из всех. Она тоже заметила меня и тут же помахала ручкой, обольстительно улыбнулась и что-то сказала стоящей рядом крупной, рослой и широкобедрой девушке.

— Если я не пойду, то, пожалуй, они решат, что я испугался, — вздохнул я. Мелочь, с одной стороны, но раз уж мы прибыли сюда отобрать чемпионский титул, то придется показать зубы. Доказать, что мы лучшие, даже для французских девушек. — Ладно, пойду, прогуляюсь.

Подошел ближе, поздоровался. Парни-французы с усмешкой наблюдали за мной. Я приветствовал их тоже. Жан подошел вплотную, осмотрел меня с головы до ног, что-то сказал на французском, отчего остальные парни засмеялись и крепко сжал мне ладонь.

Ну да, конечно, как же без этого? Как обойтись без дурацкого ритуала по дроблению кисти соперника? Никак не обойтись.

Хотя, я так думаю, что зря Жан все это затеял, потому что у меня руки твердые. Я с легкостью выдержал испытание, как француз не старался сжать мне ладонь. Он пытался терзать мою руку с полминуты, ничего не получилось, и Жан отошел.

Я повернулся к Эмили.

— Вы уже пообедали? Как-то быстро вдруг ушли, я даже не заметил.

Девушка поглядела на меня.

— Мы обедали в ресторанчике недалеко. Посидели с девочками, поболтали. Но давай поговорим про тебя. Про вас. Я слышала, что следующий бой у тебя с Жаном. Ну что, ты готов к поражению?

Я поглядел на ладонь. Жан у нас саватье, он отлично работает ногами. А вот руками чуток похуже, они у него не так развиты.

Поэтому будущая тактика уже определена. Надо блокировать ноги противника и бить его руками в ближнем бою. Но зачем сейчас об этом говорить девушке? Которая как раз может все рассказать противнику.

С другой стороны, ее можно использовать. Посмотрим, скажет ли она Жану секретные сведения. Заодно проверю ее умение хранить тайны. В котором я, впрочем, очень сильно сомневаюсь.

— Вообще-то, да, у меня есть опасения, — я состряпал унылую физиономию. — У меня после последнего боя что-то ребра побаливают. Видимо, ушиб нечаянно. И еще, рука левая совсем не работает. Так что, я вряд ли могу ему противостоять.

Эмили перестала улыбаться. Оглянулась на Жана. Посмотрела на мою руку.

— Как так? Разве у вас нет врача? Разве ты тогда не должен уйти с состязаний? Ты же можешь сильно пострадать.

Я покачал головой. Как мило, но действительно ли она настолько встревожена? Или это умело скрываемое торжество?

— Нет, конечно, для нас это пустяки. Как можно из-за такого сойти с дистанции? Да никогда в жизни. Только если меня оттуда унесут на носилках.

Эмили потрогала мою руку. Сжала, отпустила, снова сжала запястье.

— Так больно? Ты хотя бы показался врачу? Может, у тебя там перелом? Тебе же тогда вообще нельзя участвовать.

Я осторожно убрал руку.

— Да, я покажусь врачу. Но только чтобы чуток совесть освободить, а так его решение ни на что не повлияет.

Девушка казалась встревоженной. Я пожал ей ручку, оглянулся на окрик Щепкина, который как раз позвал меня внутрь и сказал:

— Мне надо идти. Твое предложение насчет ужина в силе? Смотри, скоро узнаем, кто будет платить.

Но Эмили только слегка улыбнулась.

— Смотри, не приходи туда со сломанной рукой. Ты нужен здоровый, целый и невредимый. Хотя, с учетом нашего вида спорта, вряд ли это получится.

Она еще раз пожала мне руку, слегка, кончиками пальчиков и я отправился к Щепкину. Парни из французской команды глядели мне вслед. Погода чуток нахмурилась, налетел порыв холодного ветра.

— Ну, что она говорит? — спросил Щепкин на ходу, когда я подошел и мы поднимались по ступенькам к главному входу в стадион. — Ты посмотрел на своего соперника? Как думаешь, что с ним делать? Мне не дают покоя его ноги. Он ими может такие выкрутасы проделывать, так что там мало шансов.

Я пожал плечами. Вообще-то, это тренер должен предлагать тактику предстоящего боя. Но Щепкин пока что не предложил ничего интересного. Наоборот, спрашивает у меня совета.

— Мне надо помедитировать, — я посмотрел в глаза тренеру. — Может быть, тогда чего-нибудь придет в голову. Какая-нибудь грандиозная идея. Это самое лучшее, что я сейчас могу предложить.

Щепкин кивнул и отстал от меня. Мы договорились, что он придет, когда меня вызовут и разошлись по разным местам.

Он отправился в зал, а я в раздевалку. Сел там в позу лотоса и закрыл глаза. Прошло совсем немного времени и шум из зала соревнований отступил.

Я сосредоточился на самом себе. Представил себя сидящим в лесу, вокруг щебечут птички и шелестит листва. Главное — отвлечься от соревнований, а для этого надо мысленно унести себя подальше отсюда. Куда-нибудь в приятное местечко.

— Эй, Ермолов, вставай, скоро твой выход, — кто-то тряс меня за плечо. — Надо же, тут такой бой важный, а он дрыхнет, как у себя дома.

Это Щепкин. Пришел-таки. Надо же, а я сам не заметил, как задремал. И вроде бы ничего не придумал нового, для того, чтобы справиться с Жаном.

Но, с другой стороны, есть ли смысл что-то планировать, когда в бою ситуация меняется каждую секунду. Лучше уж просто определить общую тактику, а уже потом действовать по обстановке.

Я поднялся, вышел вместе с тренером обратно в зал для проведения соревнований. Сначала меня слегка оглушили крики зрителей и каратистов, но потом я привык.

На татами уже как раз выступал первый из нашей команды. Он бился с другим французом, в среднем весе.

Вроде тоже шел неплохо, давил на противника, постоянно атаковал ногами, а французские болельщики негодующе кричали. Не хотели, чтобы их боец проигрывал.

Я начал разминку. Через пару минут все закончилось. Я обернулся, уверенный, что нашего бойца объявят победителем и чертовски удивился, когда увидел, что он проиграл. Да уж, опять тут нечего ждать справедливости.