Фейерверк в пробирке - Гусев Валерий Борисович - Страница 21

– Давай!

Алешка дал.

В небо взлетел красивый тугой огненный узел и развернулся над нами во всю свою алую ширь.

«Да здравствует наша мама!» – зажглось и долго не гасло, постепенно расползаясь в вечерней синеве, прекрасное зарево, похожее на гигантскую рекламную перетяжку. Эту рекламу прочитала, наверное, вся столица.

Сначала на стадионе было тихо, а потом все захохотали. Взбешенный Волчков кинулся к Алешке, а тот предусмотрительно шмыгнул за спину полковника.

– А в чем дело? – спросил полковник. – По-моему, верно. И по существу – правильно. Мои, например, рядовые и младший сержантский состав справедливо считали родным отцом свой полк, а армию родной матерью. Ну и для наших огольцов, я считаю, школа – это мама родная.

Главное, подумал я, чтобы сейчас Алешка из-за надежной спины полковника не показал язык Волчкову. Не показал, хватило ума.

Однако продолжение последовало.

В вестибюле, когда Алешка помогал мне проводить послепраздничную уборку, Волчков грозно подошел к нему и сказал:

– Все, Оболенский, на занятия больше не приходить!

– Это еще почему? – прозвенел на всю школу возмущенный Лешкин голосок. – Я у вас самый лучший! И способный!

– Ты – непредсказуемый! Кто тебя знает! Может, в следующий раз ты «Хайль Гитлер!» запустишь!

– Дурак! – вырвалось у Алешки. – С чем сравнил!

– Что?! – Волчков грозно шагнул к нему.

Я на всякий случай взял швабру наперевес.

– Попробуй только, – смело сказал Алешка Волчкову. Маленький такой, но отважный. Как оловянный солдатик.

– А что ты сделаешь? – ехидно поинтересовался тот, расправляя плечи. – Папочке пожалуешься?

– Нет. Бабушке. Она вам все зубы без наркоза выдерет.

Волчков вдруг дернулся. Лицо его сначала застыло. А потом злобная маска постепенно с него сползла и сменилась доброй.

И тут до меня дошло! Значит, Алешка задумал все это для того, чтобы вызвать огонь на себя. Точнее – на бабушку.

Ну, с нашей бабушкой не больно-то повоюешь!

А чудеса между тем продолжались.

– Извини, Оболенский, – дружески произнес Волчков и положил ему на плечо свою тяжелую руку. – Я погорячился. Я был не прав. Ты способный парень. Ты гордость нашего химического кружка.

Но Алешке этого было мало.

– И всей школы, – поставил он условие.

– И всей школы, – послушно кивнул Волчков. – Я сам твою фотку сделаю и на стенд повешу.

Что-то это его «повешу» несколько зловеще прозвучало.

Но Алешку это не смутило.

Волчков после праздника здорово изменил свое отношение к Алешке. Он хвалил его, ставил в пример. И даже иногда доверял ключ от лаборатории.

– Подлизывается, – сухо шепнул мне как-то Алешка. – Скоро подкатываться начнет.

И он, как всегда, оказался прав.

Как-то Волчков остановил Алешку в коридоре:

– Лех, ты как к зубным врачам относишься? Боишься?

– Не-а! У меня бабушка.

– Счастливый ты человек. А я так их боюсь, что даже стесняюсь.

– На вас не похоже, – вежливо сказал Алешка.

Научился он намеки делать. Что – не похоже? Что боится или что стесняться может?

– Нет, правда. Конечно, если б как у тебя, личный врач... Я бы не так дрожал... А что твоя бабушка делает?

– Ну... разное. Огород копает, воду приносит, борщ варит, телевизор смотрит...

– Постой! Я не про это. Что она в полости рта делает?

– Все! Может лечить, может дергать, может вставлять. Она может, например, выдернуть вам хорошие зубы и вместо них вставить железные, еще лучше.

Я хоть и стоял в сторонке, но все-таки увидел, как коленки у крутого Волчкова дрогнули.

– А... зачем здоровые дергать?

– Она плохо видит. – Небрежно так было сказано. – Иногда ошибается. Потом извиняется, конечно.

– А... Ну, если так... Слушай, Лех, может, порекомендуешь меня своей бабушке как пациента, а? Мне очень надо.

Я хоть и стоял в сторонке, но все-таки увидел, как на Алешкином лице отразилось: «А то я не знаю, как тебе надо! И зачем!»

– Да она за городом живет, – неохотно так отговорился Алешка. – Туда ехать нужно.

– Ну и что? Я с машиной. Едем?

Алешка задумался, загрустил:

– Понимаете, Александр Павлович, наша бабушка, она очень гостеприимная...

– Ну и хорошо!

– Кому – хорошо, кому – плохо, – философски заметил Алешка. – Как к ней приедешь, она сразу угощать начинает. Все, что у нее есть, на стол ставит...

– Хорошая у тебя бабушка! – искренне похвалил Волчков. – И зубы лечит, и на стол ставит...

– В том-то и дело, – вздохнул Алешка. – А она сама потом три дня голодная сидит. Она у нас гордая. А пенсия у нее... маленькая.

– Нет проблем! Все привезем с собой. Что она любит?

– Ну... – Алешка задумался, припоминая. Начал: – Курочка жареная пойдет. Сосиски. Бананы. Соки натуральные. Тортик к чаю...

Я хоть и стоял в сторонке, но все-таки видел, как менялось, скучнело на глазах лицо Волчкова. Сейчас Алешка еще добавит: неплохо бы и евроремонт бабушке сделать, телевизор обновить, а то и стиральной машиной старушку порадовать... Но, к счастью для Волчкова, прозвенел звонок.

– Тебе это надо? – сердито спросил я Алешку. – Тебе бабушку не жалко?

Алешка усмехнулся:

– Мне Волчкова жалко. Ты что, Дим, нашу бабушку не знаешь?

– Я с вами поеду, – решительно заявил я. – Только зачем?

– Нужно кое-что уточнить, Дим. А ты, конечно, поедешь. И пистолет папин возьми. Подарочный.

Час от часу не легче.

Папин подарочный пистолет – ему вручили его в германской полиции за творческое сотрудничество в борьбе с международной преступностью – стреляет металлическими шариками. При попадании в цель эти шарики громко взрываются. И вообще, он очень похож на настоящий. И, конечно, папа категорически запрещал нам трогать его в свое отсутствие, брать без спроса. Даже ненасовсем.

– Попадет, – высказался я.

– А мы не скажем, – легко решил проблему Алешка. И добавил: – А если ты меня этим пистолетом отобьешь от бандитов, папа тебе только спасибо скажет.

Ага, скажет. Даже два раза. Один раз вдоль, другой – поперек.

– Ма! – крикнул Алешка. – Мы к бабушке поедем!

– Какие молодцы! – похвалила нас мама из кухни. – И я с вами!

Мы вздрогнули и переглянулись.

– Ма! – крикнул я. – Мы – на машине! Нас учитель химии отвезет.

– Отлично! Люблю ездить к бабушке в машине с учителями химии!

– Вы чего разорались? – вышел из кабинета папа.

– Чего вы тут орете? – появилась из кухни мама.

Алешка поднялся на цыпочки и шепнул мне в ухо.

– Ну вот, – сказала мама. – Голос сорвал.

– Ма, – проговорил я по Алешкиной подсказке, – ты в машине не поместишься.

– Вот это новости! – Мама всплеснула руками. – Отец, ты слышал?

– Они тебе льстят, – успокоил ее папа. – Не такая уж ты толстая.

– Не в этом дело, – поспешил я. – С нами еще два учителя едут.

– И все к нашей бабушке? – с подозрением в голосе поинтересовалась мама.

Но тут Алешка с видом: какие вы все бестолковые – начал объяснять:

– Наш Шурик... То есть Александр Павлович, случайно узнал, что мы едем к бабушке. А у него там случайно оказалась другая бабушка, своя. Ну и...

– Что-то много случайностей, – с подозрением в голосе заметил папа.

– Потому что бабушек много, – завершил Алешка дискуссию.

Мама вздохнула и пошла на кухню собрать своей маме, нашей бабушке, гостинчики.

Алешка выглянул в окно:

– Экипаж у подъезда, Дим. Машина подана.

Мы забрали сумки для бабушки и спустились вниз.

Волчков стоял у машины, приоткрыв заднюю дверцу.

– Какая красивая! – восхитился Алешка. – Это ваша?

– На чужих не ездим, – широко улыбнулся Волчков. – Садитесь. Вещи можете спустить на пол.

Это были сумки с курицей, бананами и тортиками.

Доехали мы быстро. Машина мчалась как птица-тройка – легко и непринужденно. Алешка всю дорогу как мог успокаивал Шурика.