Измена. Верну тебя, жена (СИ) - Дали Мила - Страница 56

Я очень надеюсь, что это ее очередной каприз, а не что-то страшное.

Тревога, скопившаяся на душе за эти несколько минут, рассеивается, когда я замечаю вдалеке на берегу у самой кромки воды фиолетово-желтое платье мамы, его длинный подол развевает ветер.

Рядом лежат босоножки на двенадцатисантиметровой шпильке. Только Римма додумалась надеть на пляж такую обувь. И прическу сделала монументальную, высокую. На ушах крупные серьги кольцами. На запястье руки, которой она держит бокал с вином, крупные браслеты.

Мать грустна и задумчиво смотрит на море.

Я набираю воздух в легкие, чтобы позвать ее, но сбиваюсь.

Неожиданно с другой стороны выходит мужчина. Кажется, я видела его. Этот солидный араб примерного возраста матери отдыхал в соседнем бунгало.

— Натаща, почему скучаешь одна?

Оглянувшись, мать, тут же выпрямляет спинку и выше задирает нос.

— К Наташкам на общественном пляже будешь подкатывать, а я Римма Арнольдовна! Ясно тебе?

— Какая ты сроптивая кощька!

Кажется, араб восхищен моей матерью. Он останавливается рядом с ней. Глаз не может отвести от такой яркой женщины.

— А ты как Пашка! — хохочет мать.

— Что за зверь этот пащка?

— Это мой первый муж, — говорит о моем отце. — Такой же наглый и беспардонный жеребец. Я его давно отшила!

— Ты такая красивая, Р-римма, — кружится возле нее араб. — Я влюбился в тебя с первого взгляда. Пошли со мной? Я покажу тебе восточную сказку.

— Делать вот мне больше нечего, как бежать за тобой, нахальный Тутанхамон. Я вообще-то на свадьбе подруги отдыхаю, — заявляет она.

На самом деле матери богатый араб понравился. Просто она набивает себе цену. А араб все кружится и кружится, как коршун, возле матери и зовет ее с собой.

— Ты украла мою душу, Римма, а я украду тебя этой ночью…

Когда мать, будто снисходительно, вкладывает руку в его ладонь и заставляет араба поднять ее босоножки с песка, я не выдерживаю и кричу:

— Ма! — и тут же осекаюсь. — Римма, подружка, у тебя все нормально?

— Да, все хорошо!

— Да пусть идет, может, жизнь свою личную устроит наконец-то и от тебя отвяжется, — говорит Захар.

— А если араб ее и правда украдет?

— Против воли Риммы? Тогда он ее нам уже через два дня вернет с доплатой. Как будто ты не знаешь свою мать.

Праздник продолжается.

Я с умилением наблюдаю, как Захар, подхватив дочь на руки, кружит Аленку в танце.

И мне вдруг захотелось, чтобы наша семья стала больше. Может быть, родить Аленке сестричку или братика? Или и того, и другого?

Мы ведь с Захаром мечтали о большой семье. Тем более сейчас у меня появилось гораздо больше времени.

Я ушла с должности секретаря и подписала контракт с Кирияновой — теперь я модель портретной съемки. Демонстрирую украшения. Выезжаю на съемки несколько раз в месяц, а денег получаю больше, чем вкалывая секретарем практически без выходных.

Что-то захотелось выпить прохладного.

Не найдя льда, я встаю из-за стола и иду искать официанта, но меня отвлекает тихий голос, доносящийся из тени кустов.

Я останавливаюсь на дорожке, прислушиваясь.

— Да, меня этот вариант устраивает. Особняк в тихом месте, большое расстояние от соседей. Только территорию нужно огородить забором не ниже трех метров, — голос Мирона. — Я буду в городе через три дня. Встретимся.

А когда брат мужа выходит на освещенный участок, здесь его уже поджидаю я.

— Ты покупаешь дом? — удивленно спрашиваю Мирона. — Зачем тебе одному большой особняк?

Он явно не рассчитывал меня тут увидеть.

— Э… да, но пока только приглядываюсь.

— Неужели Виталина все-таки тебя дожала, и мы скоро будем гулять на вашей свадьбе?

Виталина — девушка Мирона.

Правда, мы с ней почти не общаемся, в жизнях друг друга не участвуем и секретами не делимся — слишком она надменная и пафосная. Но к нам сегодня она тоже приглашена как спутница брата мужа.

И еще мне не нравится, что Виталина постоянно повторяет за мной.

При нашей первой встрече ее волосы были русыми, но потом она спешно перекрасилась в блондинку. Стоит мне появиться в каком-то наряде, как Вита бежит клянчить у Мирона такой же.

Это подражание меня совершенно не прельщает. Даже сегодня Виталина единственная из гостей, на ком тоже белое платье.

— Я же сказал, что покупка неточная. Просто интересуюсь, но переезжать из своей квартиры еще не планирую, — цедит Мирон. — Извини, — сжимает телефон в руке, — пойду проверю, как там Вита.

— Ну… иди…

И чего это Мирон так занервничал? Как будто не дом тут обсуждал, а сакральную тайну. Что в этом такого страшного?

Попросив лед, я возвращаюсь в бунгало.

Праздник постепенно подходит к концу.

Мы с Захаром прощаемся с Аленкой до утра. Мы хотели оставить ее ночевать в номере с Риммой, но похоже, моя мать всерьез увлеклась «арабскими сказками». Малышку забирают к себе Расуловы.

Наш свадебный люкс украшен экзотическими цветами и ароматными свечами. Он такой большой, с несколькими комнатами. В центре спальни огромная кровать с балдахином. Ух!

Я занималась сексом с Захаром уже много раз, но сегодня волнуюсь, как в первый. Будто Суворов снова будет лишать меня девственности.

Вздрагиваю, когда горячие руки мужа ложатся на мои плечи и, подцепив легкие бретельки платья, спускают его с меня. Ткань безвольно скользит по изгибам моего тела и падает в ноги. Перешагиваю его, когда Захар увлекает меня за собой на кровать.

— Обожаю тебя, Весна, — шепчет мне в губы и жадно целует сразу с языком.

Вонзаюсь ногтями в его твердые плечи, нетерпеливо стягивая с мужа рубашку.

— Я хочу ребенка, — говорю, на миг оторвавшись от его губ.

— Я тоже.

— Может быть, тогда постараемся над этим?

***

5 лет спустя

— С годовщиной, любимая, — жаркий шепот опаляет висок.

Еще сонно мурлычу в объятиях мужа.

— И тебя…

Он обхватывает меня под грудью, прижимая ближе к себе. Трется о мои бедра утренней эрекцией.

— Хочу тебя.

— Ты просто ненасытный.

— Кто бы говорил, проказница моя.

Я развожу шире бедра, принимая в себя глубокие толчки его члена.

Закусываю губу, тихо постанывая. Муж осыпает поцелуями мои плечи и спину.

Проснувшись окончательно, я широко улыбаюсь, выскользнув из объятий, толкаю Суворова на постель и сама забираюсь на него сверху. Запрокинув голову, насаживаюсь на член, ощущая, как огненная воронка закручивается внизу живота от каждого его проникновения. Захар сминает мои груди, усиливая ощущения и подводя меня к экстазу.

— Шлепни меня, — шепотом прошу.

И получаю жгучий, но приятный ожег от его ладони на ягодице. Возбуждение нарастает, и я уже скачу на муже, пульсирую вся и ярко кончая. Валюсь на подушки, переводя дыхание. Мне срочно нужен прохладный душ.

Мы каждый год по случаю нашей второй свадьбы прилетаем в Эмираты. Чтобы снова пережить радостные эмоции, а заодно повидать маму.

В день нашей свадьбы она, наконец, встретила мужчину, с которым уже пять лет живет душа в душу здесь. Галиб оказался крупным нефтяным магнатом, который не смог отпустить свою «луноликую госпожу» и поселил у себя на вилле.

— Доброе утро! — приняв душ, я спускаюсь в роскошную столовую в восточном стиле.

За большим овальным столом уже все собрались, ждут только меня.

У нас с мужем тоже идиллия. Мы никогда больше серьезно не ссорились.

А возможно ли это?

Когда помечтав о пополнении семейства, получили сразу двоих… чудесных сорванцов-близнецов. Они просто копия папаши! Такие интересующиеся, неугомонные Дима и Женя Суворовы. Нам с мужем даже поспорить некогда. Еще и Аленка как старшая сестренка на одной с близнецами волне.

— Доброе утро, — хором отвечают мне.

— Глебушка, тебе сырников положить? — суетится возле стола мать, так ласково обращаясь к Галибу. — А тебе Димочка?

— Да, Римма, — кивает сынок.

И младшим внукам тоже строго запрещено называть Римму бабушкой.