Соседи (СИ) - "Drugogomira" - Страница 62

Шесть девчонок. «Свою» он заметил сразу. Малая оказалась единственной шатенкой на всю группу.

Заняв удачно пустующее местечко прямо под окнами, Егор заглушил мотор, спешился, глянул на часы, достал пачку и закурил. До конца занятия оставалось десять минут. Пока они закончат, пока она переоденется, пока выйдет… Двадцать. Если там есть душ – тридцать. Зачем он сюда в такую рань припёрся? Оценить обстановку, что царит тут вечерами.

Оторваться от зрелища оказалось фактически нереально, и в то же время уши ловили каждое доносящееся с площадки слово. Расслышать диалог труда не составляло: парни гоготали, совершенно не выбирая слов и не регулируя громкости звука.

— Смотри, какая задница у этой, в красном! Давай подкатим.

Голоса слишком молодые. У стоящего лицом к школе, спиной к двору Егора складывалось ощущение, что языками мелет школота: вот только-только домашку сделала и гулять. Хотя какая домашка? У школьников и студентов в разгаре летние каникулы. Значит, скукой маются.

— Серый, ты чо, ослеп? Она ж страшная, как моя жизнь. Вон зато какая, с хвостом! Смотри, чё вытворяет! Прикинь, чё она в кровати может! И жопа таки поаппетитнее, чем у той.

С хвостом – это «его».

«А землицы пожрать не хочешь?.. Таки поаппетитнее, чем асфальт»

Недолго думая, Егор отлепился от мотоцикла и выдвинулся в сторону ничего не подозревающих юнцов, на ходу доставая из кармана куртки телефон. Если по-хорошему не поймут, то действительно наедятся газона, но стоит хотя бы попробовать обойтись малой кровью. Руки марать не хочется.

— Не, в красном мне больше нравится, — безапелляционно возразил предъявленным аргументам желающий подкатить. — У неё буфера больше.

«Всего двое?..»

— Тебе, короче, в красном, мне в черном. Сейчас уже вый… -дут, — внезапно заметив, что в их компании нежданно-негаданно прибыло, желторотик осекся и в недоумении уставился на незнакомца.

— Улыбочку, — произнес тот без тени улыбочки, вскидывая камеру и делая единственный кадр. Да, можно было и иначе. Можно было бы без лишних прелюдий за грудки одного из этих сопляков с лавки вздернуть и объяснить, покуда он ножками в воздухе сучить будет, куда именно ему надобно засунуть свой язык. Но черт возьми! На вид обоим – ну, по восемнадцать-двадцать? Таких даже пиздить как-то… Кхм… Неудобно. Перед самим собой. Избиением детей он не занимается. А еще Егору нужна гарантия, что посыл, который он собирается озвучить, будет усвоен наверняка, а не выветрится из их пустых голов на утро.

Приятель желторотика – точь-в-точь такой же желторотик, только чуть покрепче на вид, вскочил на ноги.

— Эй, мужик, ты че?

«Хуй через плечо…»

— Если хоть с одной из них, – в красном, черном, зеленом, серо-буро-малиновом, – хоть что-нибудь однажды случится, изображение ваших рож будет отправлено прямиком в ментовку, — холодно уведомил вмиг растерявших весь свой гонор парней Егор. — Без суда и следствия. Это ясно?

— Бля, да мы просто прикалываемся! — закатил глаза желторотик номер два. Первый же, которому «с хвостом» подавай, по-прежнему предпочитал не отсвечивать. — Что, помечтать уже нельзя?

— А я – нет, — равнодушно сообщил Егор, сканируя взглядом сразу обоих. — PornHub вам в помощь, мечтайте, пока рука не отвалится.

— Чувак, удали! — любитель «хвостов» наконец ожил. — Это же просто шутка была!

— Я вам обоим зубы удалю, если еще раз вас тут замечу. Приятного вечера.

Стерев с лица приторную улыбку, Егор развернулся в сторону школы. Ставка на то, что никто вслед за ним с выкидным ножом не кинется, оправдалась: мелочь так и осталась обтекать на лавке, так что он беспрепятственно вернулся к мотоциклу, собрался было перекурить, но передумал и направился прямиком в здание. Как минимум еще одному человеку ему есть что сказать.

Рыжий затылок было видно издалека. Администратор что-то увлеченно строчила в телефоне, но и на этот раз вежливо ждать, когда его соизволят заметить, ни времени, ни настроения не обнаружилось.

— Маша, я так понимаю, на пилоне в парандже не позанимаешься, да? — перегнувшись через стойку, негромко уточнил Егор у затылка.

— Ой…

Девушка вскинула на визитера удивлённый взгляд: вроде и обрадовалась столь скорой встрече, а вроде и озадачилась странным вопросом. По крайней мере, в глазах плескалось явное непонимание. Придется развернуть мысль.

— У вас там прямо сейчас зрителей полдвора, и обзор у них просто отличный. Раз уж вы ставите занятия на такое время, то и о безопасности своих клиентов позаботьтесь. Плёнкой матовой окна заклейте, что ли. Не знаю, сами придумайте.

Сдулась Маша. Кивнув, без энтузиазма ответила, что передаст пожелание начальству. Распахнутая настежь дверь в зал, перекрикивающие музыку вопли: «Уля, носки!», манили.

— Посмотреть можно? — уточнил Егор, указывая взмахом головы в сторону зала. Девушка пожала плечами, давая понять, что лично она не запрещает. Ну и отлично. Сейчас он поглядит, ради чего так собственной шкурой трижды в неделю рисковать. Преодолев пять метров, прислонился к стене со стороны коридора в попытке не попасть в поле зрения занимающихся.

«Эм-м-м… Хм-м-м… Нет, ну…

… … … … … … … … … … … …

Да ты че творишь?!»

Говорят, к некоторым вещам в жизни подготовиться нельзя. А к такому жизнь Егора и сама не готовила, так что он натурально завис, загипнотизированный картиной. Мозг в вялотекущем режиме обрабатывал единственную догадку – о том, что малая решила заделаться новой Терешковой, но признаться постеснялась. От бесконечного мельтешения рук, ног и волос аж в глазах зарябило. Видно, что соседке все эти фокусы давались не так уж и легко, видно, что силенки закончились, но она с завидным упорством продолжала свой танец. Чем она там вообще держится? Как можно так бесстрашно и отчаянно оттягиваться от шеста лицом в пол, цепляясь за снаряд единственной пяткой? Ну ладно, обе руки здесь заняты, но все равно! Весь вес тела на них приходится! Не успел опомниться, она уже в горизонталь из вертикали влетела, не успел выдохнуть – уже повисла, удерживаясь за пилон в буквальном смысле одной только подколенной ямкой.

Вот она, которую каких-то два месяца назад не было ни слышно, не видно, а если и видно, то с книжкой на лавочке или у мольберта – в окне третьего этажа. Вот она – в розовой пижаме с мишками. Забудь про пижамку. Вот она – с васильковыми глазами – не такая уж домашняя тихоня. И совершенно точно умеет совсем по-другому. И когда-нибудь всё же прогнет гребаный мир к чертям собачьим, без сомнений. Уже в процессе.

Наверное, не отвечай Егор за её сохранность на протяжении части своего детства и всего отрочества, сейчас за происходящим наблюдал бы куда хладнокровнее. Не отвечай он тогда, сейчас тут вообще бы не стоял. А жизнь говорит: «Бесследно не проходит ничего». Паттерны поведения и привычки годами закладывались, годами отрабатывались реакции, годами тратились эмоции – и вот, пожалуйста: он второй месяц отчетливо слышит скрип старого, казалось, давным-давно заржавевшего механизма. Смазанный маслицем все новых и новых событий, неожиданных открытий, он работает всё увереннее и слаженнее, разгоняется. И как бы… По ходу, поздняк метаться. Да и, положа руку на сердце, что-то особо и не хочется.

Малая чуть замедлилась, повиснув на одной ноге и обхватив ступню второй обеими руками, и его взгляд, оценив и согласившись с красотой такого положения, зацепился за гематому размером с тарелку – видимо, следствие того самого падения, в которое он три дня назад с трудом поверил. Да и вообще – кожу щедро «украшали» рассыпанные тут и там синячки и синячищи. Значит, всё-таки правда, Стриж тут и впрямь ни при чем. Если верить глазам своим – а поверить придётся, ничего тут не поделать, – то на ней вообще живого места не должно было к этому моменту остаться. И ничего, осталось. Даже вон – вертится себе вниз головой, как ни в чем не бывало. Все медленнее и медленнее, правда. Медленнее и медленнее, явно о чем-то задумалась. С фигурой повезло. А шпане той надо было все же накостылять, вдруг не дошло? Медленно вертится. Остановилась.