Соседи (СИ) - "Drugogomira" - Страница 39

Ульяна верещала и просила сбросить скорость, Вадим усмехался и на несколько минут снижал, но стоило знакомой спине замаячить в поле его зрения, как всё начиналось по новой. Шашки. За эти сорок минут к своему ангелу-хранителю, про которого она вспоминала лишь в какие-то критические моменты, Уля обратилась раз десять, не меньше. Так и доехали.

В чистое поле.

Когда они вышли, Чернов как раз докуривал сигарету – неизвестно какую по счету, потому что километров за десять до съезда на проселочную дорогу они с концами потеряли его из вида, и как долго он мог их тут ждать, представить было решительно невозможно.

— Если ты всегда так водишь, то я больше с тобой в машину не сяду, имей ввиду! — с плохо скрываемым негодованием заявила Уля, окидывая довольного Вадима испепеляющим взглядом. — Так и поседеть недолго!

Но Стрижова её гневный тон ничуть не смутил. Расплывшись в улыбке от уха до уха, тот воскликнул:

— Ты так мило злишься, смотрел бы и смотрел! Ладно, обратно поедем спокойно, обещаю!

 Ульяна пропустила ремарку мимо ушей: казалось, даже очаровательные ямочки на его щеках не могли сейчас исправить положение. Настала очередь соседа послушать, что она обо всём этом думает.

— А ты… Удивляюсь, как ты ещё цел! — в возмущении уставилась Уля на Егора и в который раз за день себе поразилась. Неделю назад не желала порог его квартиры переступать, лишний раз рот боялась открыть, и даже сегодня немного волновалась, несмотря на пятничный инцидент. А сейчас ведёт да и чувствует себя так, словно и не было паузы длиной в вечность, будто это не они более десяти лет безмолвствовали, при встречах ограничиваясь вежливым: «Привет», и иногда добавляя к нему: «Как дела?». Будто, стоило ему дать ей понять, что он вовсе не склеротик, стоило помочь разок, стоило продемонстрировать миролюбивый настрой, так она сразу и оттаяла и все свои смертельные обиды позабыла. И уцепилась в возможность подобраться ближе, как выживший после кораблекрушения цепляется за плывущий мимо обломок чего угодно. И радуется, и отлично ей – словно с мертвой точки сдвинулась, словно ей уже возвращают когда-то без спросу отобранное, словно всё уже на круги своя встает, хотя нет этому никаких явных признаков и разумнее губу-то не раскатывать. А как маме-то тогда заливала, что «ни с кем общаться не собирается, потому что сама не хочет». А выходит – всё, хочет? Как человеческая психика вообще работает?

Как бы она ни работала, сейчас речь не об этом. Игры с жизнью до добра не доведут. До сегодняшнего дня, до тех пор, пока Уля собственными глазами не увидела, как Чернов водит, подобные мысли к ней в голову не лезли. Ещё и с парашютом сигает… Экстремал хренов!

— Сам удивляюсь, — беспечно ответил Егор. — Значит, ещё не время.

«Вот так легко об этом говоришь?!»

Вадим меж тем недоумённо озирался по сторонам: в нескольких километрах от точки, где они припарковались, начиналась лесополоса. Отсюда открывался захватывающий дух вид на низину, а в отдалении виднелись несколько человеческих силуэтов. Да, они и впрямь оказались в полях: изумрудная травка и дикие цветы, кто-то в них стрекочет – очень красиво, живописно, можно сказать, волшебно, но…

— Рыжий, так и что мы тут забыли? — подал голос озадаченный Стрижов.

«Я бы тоже хотела знать»

На губах соседа лежала легкая, расслабленная улыбка. Сейчас он выглядел, как сытый, довольный жизнью, ленивый кот, которого не только накормили сметаной, но и почесали – и за ушком, и за шкиркой, и про брюшко не забыли. Просветление в глазах, умиротворение на лице, даже голос, и тот звучал иначе – тише и бархатнее.

— Ты голову подними – и увидишь, — отозвался Егор беззаботно.

Прибывшие синхронно задрали подбородки к небу. Где-то высоко-высоко над головами, в глубокой синеве, кружились плохо различимые в лучах солнца огромные «птицы» – дело рук человеческих.

Ничего не понятно, но очень интересно.

— Так… И?.. — озвучил мысли Ульяны Вадим.

Честное слово, прежде такой безмятежности Уля не видела на лице своего соседа никогда. Никогда – это значит никогда.

— И… — эхом повторил Егор. Такое ощущение, что мыслями он уже давно был не здесь. — Ты когда-нибудь болтал ножками на высоте километра от земли?

«Так!!! Ты же не хочешь сказать…»

— Да ладно?! — присвистнул Вадим восторженно. Интересный человек: то как до тумбочки доходит, то чуть ли не налету схватывает. — Хочешь сказать, мы сейчас полетим?  — его глаза вспыхнули нетерпеливым огнём предвкушения, на который еще какую-то минуту назад, когда Стрижов озадаченно обозревал окрестности, и намёка не было. — Что, вот прямо сейчас?

Голова закружилась, ладошки мгновенно взмокли, пространство дало крен, а сердце зашарашило на невообразимых скоростях. Так она не волновалась даже на защите диплома.

«В каком смысле “Мы сейчас полетим”? Куда “полетим”? Вон туда?! А меня спросить не хотите?»

— Сегодня тут мои приятели, так что почему бы и да? — пожал плечами Егор. — Если ты готов, то сейчас увидишь мир под интересным углом. С инструктором, конечно.

— Уль, ну что? — на лице Вадима было написано всё: за себя он уже решил, причём мгновенно. Мгновенно принял вызов. — Полетели?

«Нет!!!»

— Я… Я… Нет, я… Не–е-е-е–т…

— Почему? — наигранно расстроенно поджал губы он. Человек–пантомима! — Будет круто, не сомневайся! Рыжий, скажи?!

К огромному облегчению Ульяны, препираться с Вадимом, которому если уж что в голову взбрело, так с концами, не пришлось.

— Если очень страшно, то не стоит, — покачал головой Егор. — Внизу тоже есть чем заняться.

— Например? — не унимался помрачневший Стрижов. — Что в чистом поле делать?

Егор в ответ лишь плечами неопределённо пожал.

— Ну, например… Например, послушать рассказы скай-дайверов, тишину, полюбоваться природой и парапланами, да и просто подышать чистым воздухом. Так что… — перевел он глаза на Ульяну, — может быть, когда-нибудь… А пока просто посмотри.

«Ты и об этом помнишь?»

За несколько месяцев до её десятилетия они с Егором через чердак на крышу их дома залезли. Точнее, не так: Егор сказал, что на двери на чердак сорвали замок и он думает проверить ход на крышу, а она за ним хвостом увязалась. Вот там-то Уля впервые и поняла, что от одного вида далёкой земли ей становится натурально дурно. Просто не смогла подойти к самому краю – метра за три до парапета намертво вцепилась ему в предплечье и всё, дальше ни в какую. И по сей день, стоит подумать о высоте, вспоминается хлещущий в лицо ветер, нарастающее головокружение, липкие ладошки, подкосившиеся коленки и охватившая её тогда паника. Но никогда в жизни она не могла даже помыслить, что эти воспоминания до сих пор хранятся не только в её черепной коробке. До этого момента не могла подумать, что добровольно поднимет их на поверхность.

Вадим вопрошающе взглянул на Улю.

— Ты же не против такого расклада?

Уля яростно замотала головой. Нет, она совсем не против такого расклада! Всеми фибрами души она толька за! Есть вещи, которые останутся для неё недоступны, и любование землёй с высоты птичьего полета – одна из них. Вот только… Она-то останется в безопасности, а они?

— Тогда, — Чернов подошел к «Ямахе» и начал изымать из прикрепленной к сиденью сумки содержимое: фотоаппарат, тот самый пакет из кафешки, бутылку воды и туго свёрнутый тонкий плед, — пойдем, я вас познакомлю с народом, и будешь предоставлена сама себе. Наслаждайся.

— Чем? — глупо переспросила Ульяна.

— Жизнью, конечно, — ответил сосед слегка удивленно. — Чем же еще?

— А вы будете наслаждаться ей… там?

«Наслаждаться, рискуя?»

Егор вновь усмехнулся, одним краешком губ:

— Мы там, ты – тут. Жизнь одна, она слишком коротка, слишком богата на возможности и она – здесь и сейчас. Зачем позволять отведенному тебе времени утекать песком сквозь пальцы? Когда-нибудь, может, завтра, она закончится. Так что – там или тут – бери всё.

Ульяна зависла. А ведь эту смутно оформленную в собственной голове мысль она сама гоняла туда-сюда последние недели, думая о том, что ничего толком о жизни и окружающих людях не знает, что упускает что-то важное, сидя дома и глядя в окно. Злясь на маму, отвоёвывая у неё право жить так, как ей самой хочется. И в то же время страшась, не понимая, как подступиться, откуда начать восхождение по этой лестнице. И вот перед ней стоит её сосед и задвигает о том, что жизнь – здесь и сейчас, насыщенная в любую минуту, разнообразная. Лишь посмотри вокруг себя, увидь её возможности и возьми то, что подходит именно тебе.