Хэлло, дорогая (СИ) - "Sascha_Forever_21" - Страница 80

— Впереди ещё целая ночь, возьми себя в руки, — сказала она твёрдо и сделала первый шаг.

5

А хорошую ему продали травку.

Чед затянулся, выдохнул дым, полюбовался ночным небом. Хороший в этом году Хэллоуин. Самый настоящий, мрачный: погодка не балует, жутью тянет. То, что надо. В самый раз.

Что было кругом? Багровая и рыжая листва, кривые тыквы с вырезанными в них фонарями Джека в старом, неухоженном садике близ дома Конни, откуда была видна длинная, тёмная аллея. Одинокая улица, отрезанная от квартала в маленькой, тихонькой Смирне. И Луна, то выглядывавшая из-за чёрных туч, то появлявшаяся вновь. Чед посмотрел на далёкие дома, где в сыром ночном тумане зыбко дрожали редкие огоньки света в окнах. Неужели никто не отмечает здесь Хэллоуин? Парой часов раньше прошёл дождь, асфальт и земля под ногами были сырыми. Чед стоял близ старой, покосившейся беседки, облокотившись о перила. Он так и не решился присесть на мокрую скамейку. Крыша у беседки с одной стороны совсем прохудилась и отстала от металлического столбика, врытого в почву. С другой стороны с таких же столбов совсем слетели перила. Чед покачал головой и снова закурил. Здесь всё к чертям разваливается.

Не дом, а клоповник.

Кто-то подошёл к нему со спины, но Чед не обернулся. Он достал скрутку и молча протянул её, подумав, что это Мейсон.

— Я не курю, — холодно сказали ему, и Чед встрепенулся. — Привет, Чед.

— При… кхм. Добрый вечер, — смутился он.

Это был тот странный дядя Конни. Как его… Хэм? Хэнк? Чед его имени не помнил, а вот он, этот треклятый дядюшка, его, Чеда, оказывается, хорошо знал. Глядя на его массивную фигуру, он чувствовал себя немного не в своей тарелке. Какого чёрта он сюда пришёл?

— А вы тоже на вечеринку к Конни? — глупо спросил Чед.

— Да, — улыбнулся тот и оперся локтем о перила совсем рядом с ним. Другую руку он держал в кармане. Чед замялся, немного отодвинувшись. — А что?

Чед пожал плечами и стряхнул в траву пепел.

— Ничего такого. Просто интересно. — Не говорить же, что ему здесь, среди них, совершенно не место. А после того, что удалось заснять на камеру, стоять вот так с этим ублюдком и трепаться о том о сём было совсем не с руки. — Вас пригласила Конни?

— Да, — небрежно ответил Хэл и насмешливо вскинул брови. — С этим что, какие-то проблемы?

— Никаких проблем.

— Я тоже так думаю.

— Просто… вы без костюма, а это вечеринка ряженых, — заметил Чед, не удержавшись от шутки.

Хэл сгорбился, задумчиво глядя на пролесок, видневшийся совсем неподалёку. От дома до беседки идти было минуты три или немногим больше?

— Знаешь, все мы в каком-то смысле носим костюмы и маски, — произнёс он. — В том смысле, что притворяемся кем-то, кем подчас не являемся. Понимаешь ведь, верно?

— Как не понять. Стандартное клише для любого фильма ужасов, — отозвался Чед. — Там всё начинается с обмана, притворства и лжи.

— Верно. А почему ты вспомнил фильмы ужасов?

— Ночь сегодня такая. — Хмыкнул Чед и не сдержался, прибавив. — Уж извините, если они вам не по нутру. Я-то всё понимаю. Возраст и всякое такое.

— Нет, — вдруг сказал Хэл. — Тут, кстати, ты совсем не угадал.

Ремень, который он держал в кармане дублёнки накинутым на запястье, взметнулся вместе с рукой. Хэл молниеносно набросил кожаную петлю на шею Чеда, и очень неудачно острый язычок серебряной пряжки впился ему в кадык. Хэл одним движением затянул петлю так туго, что язычок вспорол кожу, и Чед, задыхаясь и обливаясь кровью, не устоял на ногах и рухнул на колени.

— А ты клонил к тому, что мне полезно бы посмотреть какой-нибудь любовный романчик, — спокойно сказал Хэл, заслонив его собой и с удовольствие наблюдая, как Чед синеет, выпучивая глаза. — Ты думал, что я не замечу тебя в твоей сучьей тачке, маленький ублюдок? Ты думал, я всё спущу тебе с рук? Мерзавец.

Чед умирал. Единственное, в чём он нашёлся — попытался прижечь Хэлу руку своей сигаретой, но тот был в перчатках и, стиснув зубы, легко стерпел ожог. Чед не понимал, как этот здоровенный, несообразительный на вид детина его раскусил там, с видеозаписью — это была та мысль, которая крутилась в его голове вместе со всепоглощающим страхом. Он подумал об этом, а потом Хэл Оуэн рывком свернул ему шею и, сняв с неё ремень, намотал его обратно на кулак.

Чеда он усадил на скамейку, и тот уронил голову себе на грудь. Смерть ужасно исказила его лицо. Волосы налипли на потные лоб и скулы, кожа побледнела, язык показался в приоткрытых губах, которыми он хватал воздух. Свёрнутая набок шея выдавала неестественное положение головы, но Хэл, набросив на неё капюшон толстовки, оставил Чеда в покое и сказал:

— Два.

Вдруг в темноте он услышал звуки шагов по дорожке, заросшей травой. Под чьими-то ногами громко шуршали облетевшие листья. Затем Чеда позвали — это был какой-то парень, Хэлу даже по голосу совсем незнакомый.

Хэл быстро сошёл со ступенек беседки и притаился в тени высокого клёна. Наконец, из ночной темноты выступил высокий, крепко сложённый парень с каштановыми волосами, в спортивном костюме в цветах своего колледжа — Хэл такие вещи легко узнавал, он и сам когда-то выступал за свой колледж и носил точно такую же форму, только синюю с серым. В руке у незнакомца была наполовину пустая бутылка пива.

— Эй, Чед! Ты зачем забрался в такую задницу? Тебя ищет Карл, чувак!

Он легко взбежал по ступенькам и оказался спиной к Хэлу. Тот моментально напрягся, бесшумно покрался следом.

— Чед? — это был Мейсон, так некстати приехавший на вечеринку. Он потряс друга за плечо и ухмыльнулся. — У тебя такая крутая дурь, что ты так торчишь? Эй, Чед…

Но тот даже не пошевелился. Мейсон поднял его лицо, шутливо схватив за чуб — и вскрикнул, отскочив назад.

— Господи Боже!

Чед был мёртв. Несомненно, мёртв — с его-то жуткими выпученными глазами, и весь страшно-сизый. В следующий миг кто-то набросил Мейсона петлю на шею, пнув из его руки пивную бутылку, с громким звоном откатившуюся в угол беседки. В воздухе кисло запахло пивом.

Мейсон не знал, как успел просунуть в петлю кисть и резко сбросить с себя ремень, развернувшись лицом к своему врагу — но увидел только высокого нечеловека, точно кого-то, больше похожего на монстра из детских сказок, которыми его пугала мама. Глаз не видно, лицо подобно неподвижной маске. От одного взгляда на него Мейсон остолбенел, в этом и была его главная ошибка. Его оглушили ударом в висок — таким сильным, что он повалился со ступенек на землю. Когда убийца спустился к нему, Мейсон выбросил ногу вперёд и как следует вмазал ему в живот подошвой кроссовка, но тот только слегка согнулся от боли — и больше ничего.

Нет, это точно не человек!

Он всё так же молча перехватил ногу Мейсона, когда тот собирался врезать ему снова, теперь уже, желательно, по яйцам — человек ты или нет, но это местечко точно взорвётся у тебя от боли, скотина! — а затем мощно пнул Мейсона в лицо. Тот лишь сдавленно застонал, поняв, что у него совершенно точно сломан нос: боль гнездовалась там, и рот с подбородком оказались моментально залиты кровью.

Хэл схватил его за грудки, рывком поднял. Он не шумел и не делал лишних движений. Для него всё развлечение с этим парнем закончилось в два счёта. Хэл заприметил с самого начала симпатичные железные столбики, с которых слетела деревянная перекладина от перил, и, оскалившись, в безмолвной ярости воздел Мейсона ещё выше — а затем насадил спиной на столб, пробив им грудную клетку.

Мейсон попытался поднять голову, которую он невольно уронил назад. Раскинутые в стороны руки подрагивали, агония пронзила его тело. Мейсон, облившись кровью изо рта, с трудом потянулся к собственной груди, в которой было теперь что-то, чего быть совершенно точно не должно. И, не веря, что это происходит именно с ним, он умер, удивлённо глядя в затканное тьмой, облачное небо.

Оставив всё, как есть, Хэл убрал в карман ремень, поднялся к Чеду и, порыскав в его карманах, взял оттуда сотовый. Он не стал долго раздумывать над блокировкой и просто положил его в карман, решив, что уничтожит после, в своём аккламаторе.