Многообразие Религиозного Опыта - Джемс Вильям - Страница 33

"Возможность уничтожить навсегда силу закона усталости ярко обнаружилась на моем собственном опыте. В молодости я в продолжение многих лет была калекой благодаря параличу позвоночника и ног. Мысли мои тогда были не более нечестивы, чем теперь; но во мне жила глубокая, хотя и слепая вера в то, что болезнь моя вообще неизлечима. Однако после воскресения моей плоти, вот уже четырнадцать лет, как я без отдыха исполняю обязанности целительницы. И могу совершенно искренне сказать, что, несмотря на постоянное соприкосновение со страшными болезнями, слабостью и недомоганиями разного рода, я ни разу ни на одно мгновение не испытала чувства усталости или страдания. Как могла бы я страдать, я – сознательная частица Божества? – Ведь "если Бог за нас, кто против нас?"

Второй мой корреспондент, тоже женщина, пишет мне:

"Одно время жизнь представлялась мне очень трудной. Я была постоянно в угнетенном состоянии; у меня было несколько припадков так называемой нервной прострации, сопровождавшихся ужасающей бессонницей; я стояла на пороге безумия; кроме того, я страдала многими другими недугами, в частности расстройством органов пищеварения. По совету врачей меня увезли из дому; я принимала все наркозы, бросила все свои занятия, усиленно питалась и перебывала у всех докторов в округе. Но я не поправилась до тех пор, пока Новая Мысль не овладела мною.

Мне думается, самое сильное впечатление произвело на меня познание того, что мы должны быть в беспрерывном общении или духовном касании (это слово полно смысла для меня) со всепроникающей жизненной сущностью, которой мы дали имя Бога. Эта сущность непознаваема для нас, если мы действительно не переживаем ее в себе, т.е. если мы не обращены постоянно к самой глубине внутреннего сознания нашего истинного "я", или Бога в нас, чтобы получить просветление изнутри; ведь обращаемся же мы к солнцу за светом, теплом и подкреплением сил наших. Когда вы с верою исполните это, сознавая, что обратиться к себе, к своему внутреннему свету значит жить с Богом или со своею божественною сущностью, – тогда вы познаете призрачность того, к чему вы были обращены доныне, и что увеличивало только внешние ваши силы.

Я познала ничтожное значение этих внешних душевных состояний самих по себе для физического здоровья, потому что последнее приходит само собой, как нежданный результат; его нельзя обрести никаким особенным духовным актом или желанием иметь его; оно дается только путем того душевного настроения, какое я описала выше. То, что мы обыкновенно делаем содержанием своей жизни, – те внешние блага, которых мы так жадно добиваемся, ради которых часто живем и умираем, но которые никогда не дают нам ни покоя, ни счастья, – все это приложится нам, как естественное следствие высшей жизни на лоне духа. Такая жизнь – истинное искание Царствия Божьего, истинное желание, чтобы Он властвовал в нашем сердце; поэтому все остальное "приложится нам", – может быть и неожиданно для нас; кроме того, такая жизнь будет свидетельствовать о существовании совершенного равновесия в самом центре нашего существа.

Когда я говорю, что мы обыкновенно делаем содержанием своей жизни то, о чем нам совсем не следовало бы заботиться, то я разумею все то, чему обычно придают большую ценность и значительность: успеху в делах, славе писателя, художника, врача, юриста, известности, приобретенной благотворительностью. Все это должно быть следствием, а не целью. Я бы включила сюда и те разнообразные удовольствия, которые считаются невинными, иногда даже хорошими, к которым стремятся потому, что большинство признает их; я говорю о светских условностях, светском образе жизни и нравах, так как царящие в них вредные излишества встречают одобрение у толпы".

Вот другой пример, еще более конкретный, в котором опять выступает женщина. Я привожу вам все эти примеры без комментариев: они и в этом виде достаточно ясно показывают все многообразие тех душевных состояний, которые мы изучаем.

До сорока лет, начиная с самого детства я была больна (следуют подробности болезни, которые я опускаю). В надежде, что перемена воздуха принесет мне облегчение, я прожила несколько месяцев в Вермонте но силы мои падали с каждым днем. И вот однажды, в конце октября, около полудня, во время отдыха, я внезапно услыхала слова: "Ты исцелишься и сотворишь дело, о котором не смела и мечтать". Эти слова так сильно запечатлелись в моей душе, что я тотчас же сказала себе, что это Бог произнес их во мне. Я уверовала в них, вопреки самой себе, вопреки моей слабости и страданиям, которые продолжались до Рождества, когда я вернулась в Бостон. Спустя два дня после моего приезда одна из моих приятельниц предложила свести меня к духовному целителю. (Это было 7 января 1881 года). Целитель сказал мне: "Не существует ничего кроме Духа; мы – проявления Единого Духа; тело лишь преходящая иллюзия: оно таково, каким человек его мыслит". Я не могла согласиться со всем, что он говорил, но я так истолковала то, что, как мне казалось, имело отношение ко мне: "Нет ничего, кроме Бога; я Его создание и всецело от Него завишу; разум дан мне для того, чтобы я им пользовалась; если я направлю его на то, чтобы мой организм нормально действовал, то я освобожусь от тех пут, в которые ввергли меня мое невежество, моя боязливость ни мой прошлый опыт". В тот же день я съела немного тех кушаний, которые приготовлялись для моей семьи, и непрестанно твердила себе: "Та Сила, которая создала мой желудок должна позаботиться о том, чтобы он усвоил принятую пищу". Поддерживая в себе в течение всего вечера такое состояние духа, я легла и уснула, говоря себе: "Я – Душа, тожественная с мыслью Бога обо мне". Первый раз за многие годы я проспала всю ночь, не просыпаясь. (Припадки наступали обыкновенно около двух часов ночи). На другой день я почувствовала себя совершенно преображенной, как убежавшая из темницы пленница; у меня была уверенность, что я нашла тайну, которая в будущем возвратит мне полное здоровье. Десять дней спустя я ела все, что давали другим; а через две недели я стала получать непосредственные откровения Истины, которые сделались как бы вехами на моем пути. Они чередовались с приблизительно двухнедельными перерывами; Я упомяну некоторые из них: