Иннокентий (СИ) - Коруд Ал - Страница 41

— Заметьте, не я это предложил! Но только по рюмочке.

— Не пьешь совсем?

— Завтра на тренировку.

Кеша отставил руку и показал накачанный бицепс.

— Ого, да ты у нас силач!

— Еще какой! И во многих местах.

Иннокентий дождался, когда девушка поставит все на стол и с легкостью подхватил её на руки и поднял к потолку.

— Ты чего? Нахал! Отпусти сейчас же!

Кеша опустил Анжелу пониже, но держал на руках, как малыша.

— Признайся, тебе же нравится?

Хитро смотрел он на девушку, и та не отводила взгляда. Ей определенно льстило, что её так легко подняли.

— Возможно.

— Или тебе по нраву Вован!

Девица фыркнула и безапелляционно приказала:

— Немедленно поставь меня на пол и садись!

«Ого, узнаю маму Анжелу!»

Коньяк оказался лучше опробованных им в будущем сортов французского. Вторым удивлением стало кофе. В задницу кофемашины! Вот он божественный напиток!

— Обалденно, как в сказке. Ты у нас воистину кудесница.

Кухня была освещена по-модному, зонально — торшерами и бра, погружая пространство в полумрак. Девушка смаковала под кофе пирожные, плотоядно поглядывая и на Иннокентия. Видимо, все-таки он её впечатлил.

— Вкусные?

— Да.

— Ты тоже вкусная.

— Ого, а ты у нас ловелас выходит?

— Почему сразу ловелас? Свободный художник.

— Знаем мы вас, художников, — притворно вздохнула Анжела.

— Зато с нами весело! Не то что с некоторыми Вовочками.

— Ты чего к нему прицепился? Парню и так сейчас непросто.

— Ага, ты еще ему нос вытри, мамочка, — Кеша продолжал глумиться и топить соперника. Девушка мудро перевела стрелки:

— А ты и вправду фотокор?

— Пока внештатно, а так я в «Юпитере» работаю.

— Хороший фотосалон, — кивнула девушка и с хитрецой посмотрела на молодого человека. — Снимешь меня?

— Обязательно. Но не сейчас.

— Почему? — Анжела надула красивее губки.

— Сейчас я хочу пить вкусный кофе и наслаждаться общению с красивой и умной девушкой. Может, перейдем на диванчик? Там удобней…разговаривать.

— Жарко!

Анжела, не стесняясь собственной наготы, поднялась с кровати и подошла к окну, открыла форточку, затем достала сигарету и закурила. Кеша лежал удобно на подушках и любовался её фигурой. Он не ошибся. Алиса точь-в-точь копия мамаши. Разве что у Анжелы грудь чуть больше. Да и то это, может, его память подвела. Короче, посмотреть есть на что. Стройные ноги, прямая спина, попка поджарая и крепкая как орех. Это он уже проверил на практике. Хотя в постели она его ничем особым не удивила. Так откуда провинциальной девчонке знать то, что будут ведать девушки из столицы будущего. Нет здесь ни Кама сутры, ни гигов разнообразной порнухи.

— Насмотрелся? Жеребец! Не ожидала. Или у деревенских парней такие причиндалы и навыки от природы?

«Прячет за развязностью смущение».

Вид стоячих девичьих титечек и светлого треугольника в паху подействовал на молодой организм незамедлительно. Кеша откинул простынь, открыв взгляду девушки процесс «восхождения Эвереста».

— Я как пионер, всегда готов. Не уморил тебя часом?

— Я бегом занималась, так что выносливей тебя буду.

— Давай, проверим? Марафонский забег?

— А ты уверен в своих силах?

— Как никогда! Иди ко мне, кобылочка.

Глава 26

Ни одного отстающего рядом!

— Нина Андреевна, ну как же так? Все блекло!

Иннокентий сумрачно рассматривал явно недопроявленный негатив. А клиенты придут уже скоро. С утра они печатали то, что выдавали после обеда.

— Кешенька, даже не знаю, как так вышло! — всплеснула руками Ковалева.

«Ох, дурра набитая! Опять не померяла температура проявителя!»

— Со всеми бывает.

— Ты выправишь?

— Постараюсь.

Даже отъявленные скептики в фотосалоне признали, что Васечкин мог творить чудеса. Старики-разбойники лишь посмеивались. Они-то знали откуда ноги росли. Вернее, подозревали. Кеша внезапно стал ярым посетителем городской библиотеки, особенно отдела «Искусство», где выписывались специализированные журналы. В том числе и по фотографии. В том числе не только советские. Но молодой фотограф не сидел над ними часами, а подошел к вопросу творчески.

Колготки девчонкам в зале, набор польской косметики заведующей отделом. И настырному парню разрешили тихонько в углу переснимать интересующие его страницы. На сменах в салоне было время внимательно их рассмотреть. Советские фотографы, как и их коллеги из соцлагеря щедро делились приемами мастерства. Оригинальными проявителями, способами печати и конечно же фотографирования.

А Кеша всегда обожал эксперименты. Особенно, когда они сулили ему скорый барыш. Постепенно в районе узнавали, что молодой парень в «Юпитере» снимает как бог. Это в свою очередь вызвало конфликт с салонной «Софией Ротару». Уж очень точно Оксана подражала вечно молодой певице. Кеше конфликт был вовсе не нужен, и они разделили «сферы влияния». Авангард, молодежь и часть девушек достались Васечкину. Дети, семейные фото и старомодные барышни Федорчук. Все были довольны и даже обменивались сменами.

Иннокентий достал из ящика с заначками пачку выписанной по блату контрастной бумаги «Унибром» и поставил самодельный нагреватель на самую большую мощность. Затем плеснул свежего проявителя и положил в кювету градусник. Пора! Пробы показали требуемое время засветки и скорости проявления, и через полчаса искусник вкушал плоды своего творчества. Вернее, вкушал он винегрет, приготовленный заботливыми руками Нины Андреевны. А что? Заслужил!

— Чего сидишь? Клиенты ждут, — с ворчанием забежала в их закуток их молодая приемщица Алена. Трикотажное платье плотно облегало фигуру девушки, но Кешу это нисколько не задевало. Он скользнул взглядом по аппетитной заднице и со вздохом поднялся. Не был Иннокентий по натуре бабником. Хотя удобного случая никогда не упускал. Чего теряться-то, если само в руки плывет? Так что Аленка подожди до весны, когда все станет ясно. Прощальный аккорд в исполнении лучшего друга Иннокентия Васечкина! А потом вуаля!

«Сволочь ты, Иннокентий!»

Вторая смена в пятницу сложная. Все торопятся закрыть гештальты. Сделать снимки на документы или, наконец, собрать вместе семью, запечатлеть фамильный образ и свалить праздновать конец недели. Но там творила историю Оксана. Она брала заказы под запись, а случайных посетителей перехватывал уже Иннокентий. Ему срочно нужны были деньги, и молодой творец хватался разом за все. Ухаживание за девушкой и постоянное обновление гардероба требовали много вливаний.

Старички-разбойники лишь качали головами, но помалкивали. Видимо, сами такими когда-то были. Только не за длинным рублем гнались, а за искусством и поиском своего места в мире. Правда, Никодимыч в последнее время много болел. Но от ухода на пенсию отказался.

«Захирею в конец!»

Брагин записывал смены в «Юпитере», но по факту отрабатывал их чаще всего Иннокентий. Они частенько менялись обязанностями. Старый фотограф брал утренние смены в салоне, а Васечкин бежал на мероприятия или ехал в район. От их Бытового комбината туда моталась «Буханка». Заказы в провинции были временами весьма странными.

* * *

— Где покойный?

Васечкина предельно удивил обычай местных фотографироваться рядом с усопшими. Особенно любили так делать в деревнях. Какой в этом был сакральный смысл, человеку двадцать первого века было совершенно непонятно. Но заявляемые расценки заставляли хватать фотоаппарат и трястись по проселку. Пейзане обычно заказывали четыре фотографии 18 на 24 и столько же 13 на 18. А это сразу несколько рублёв на руки фотографу. За выездные съемки в деревни расценки шли выше. А то и премии выписывались.