Тусовка на острове Скелета - Гусев Валерий Борисович - Страница 14

И Алешка тут же накатал черновик письма:

«Дарагая Надинка! Не безпокося за миня. Я выполняю заданию сваей Родены. В тылу Тихава акияна. Скоро вирнус и пацилую тибя. Твой Чижик».

– Добавь еще «Гы», – посоветовал я. – Достовернее получится.

– Ты не понял, Дим. – Алешка был терпелив. – Мы этот черновик Чижику подсунем. Чтобы он его переписал.

– Тогда давай уж и Катьке от него напишем. Жалко девчонку.

– Щас, сделаю.

И сделал:

«Внучинка! Я тибе пишу писмо со дна акияна. Здесь много русалков и ракушков. Ни скучай, скоро увидемса. Твой дарагой дед Ваня».

Странные получились письма. Вроде как бы из сумасшедшего дома. Но зато – от души.

И мы поехали со своими черновиками навестить Чижика.

Проблем с проникновением на территорию лечебницы и в этот раз не возникло. Водитель Федотов будто специально дожидался нас у ворот, пофыркивая вхолостую.

– За простой, – сказал он, – двойной тариф. Садитесь, будем ехать.

Мы «подъехали» к главному корпусу, Алешка расплатился шоколадкой «Марс», получил честную сдачу в виде коробка спичек, и мы вошли в вестибюль.

Та самая медсестра Леночка вертелась возле регистратуры, увидела нас и поспешила навстречу. Вид у нее был немного смущенный.

– Вас уже выпустили? – спросила она.

– Нет, – отрезал Алешка. – Мы в розыске. Мы сбежали.

– Чтобы отомстить предателям, – добавил я.

– Ну, мальчики, не обижайтесь. Меня попросили... Сейчас я его позову. Он уже молодцом. Таблицу умножения вспомнил. До «восемью восемь шестьдесят восемь».

– Семьдесят два, – непримиримо поправил Алешка.

– Я знаю, что семьдесят два. Это я так пошутила. Сейчас он спустится.

Дядя Ваня в самом деле оказался молодцом. Еще со ступенек лестницы он заорал на все здание:

– Гы! Леша! Гы! Дима! Привет!

– Привет. Как жизнь?

– Жизнь хороша среди людей! – Дошло наконец-то до него, любителя одиночества. – Но люди вокруг странные.

– Это чем же? – спросил Алешка.

– Иностранных языков не знают. Я ему нормально говорю: «Гы», а он не верит. Другому, как человеку, сказал: «У-у-у!» Так он испугался, под кровать спрятался.

Да, дядя Ваня привыкает к нашему дурдому. Это тебе не на острове, с бананами воевать.

– Вам привет, – сказал я. – И пожелания. От Кати и Нади.

– Гы! Они где?

– Катя дома, ждет вас, – сказал я.

– Надя в офисе, – сказал Алешка, – плачет.

– Скучает? Так ей и надо!

Вот еще новость. А он здорово повзрослел.

– Как же ей не плакать? Предатели всегда раскаиваются.

Ну, с этим еще можно поспорить. Да не ко времени. Алешка сразу же перешел к делу.

– Напишите им письма. Они будут рады.

– Напишите... – Чижов задумался. – Как это?

Вот это да! Он, наверное, и читать разучился. Хотя в газетах-то разобрался.

Мы отошли в угол и сели за столик. Алешка достал свои черновики и ручку. Взгляд дяди Вани стал более осмысленным. Он повертел ручку, подумал и сказал:

– Хорошая штука, полезная. Из нее можно сделать наконечник для стрелы.

– Лучше не надо, – поспешил я. И показал ему на обороте листка, что сделать лучше, чем наконечник для стрелы.

– Вспомнил! – Он снова забрал у меня ручку и нарисовал какую-то каракулю. И назвал ее латинским словом. – Очень полезный моллюск. Он производит жемчуг.

В общем, мы с ним провозились довольно долго. А потом он вдруг сказал:

– Давайте мне этот наконечник и бумагу. Покатайтесь пока по территории, а я все напишу.

Мы переглянулись. Алешка кивнул. Однако у нас, чтобы «покататься», не было валюты. Федотов даром катать нас отказался наотрез.

– У меня весь заработок на бензин уходит. – И он «отъехал» к воротам.

Мы сидели на скамейке довольно долго. Наконец на крыльце появился дядя Ваня и помахал нам исписанными листками.

Мы подбежали к нему.

– Вот, – сказал он, – все написал.

Мы попрощались с ним, забрали его писанину и пошли домой. Еще в воротах я развернул листки и ахнул: на первом вверху было четко написано «Генеральному прокурору Российской Федерации, г. Москва», а на последнем листке стояла его подпись: «Профессор Чижов, психиатрическая больница номер раз. Гы!»

Первая мысль у нас была: как здорово! В этом письме дядя Ваня, наверное, рассказал всю свою трагическую историю и назвал тех людей, которые ее устроили. Вторая мысль была: прочитает прокурор подпись и выбросит это письмо в корзину для бумаг. А третья мысль...

А вот третья мысль не успела сформироваться. К нам «подъехал» Федотов, притормозил, выхватил у меня письмо и врубил четвертую скорость.

Мы бросились за ним. Но разве машину догонишь! Федотов, завывая и визжа на поворотах, промчался аллейкой, два раза «объехал», истошно сигналя, вокруг корпуса и влетел внутрь. Мы – за ним.

Не снижая скорости, бренча всеми узлами, он взлетел на второй этаж и помчался по коридору. Больные шарахались от него и прижимались к стенам, опасаясь «попасть под колеса».

Мы мчались за Федотовым. За нами мчалась медсестра, а за ней охранник. Было весело!

Вдруг Федотов резко затормозил, «хлопнул дверцей» и влетел в кабинет главного врача.

Охранник в это время ухватил медсестру за руку. Медсестра поймала Алешку за шиворот, а меня никто не поймал – я вслед за Федотовым вломился в кабинет.

Главврач стоял за своим письменным столом, раскинув руки. Из-за его спины корчил злорадные рожи Федотов.

– Мы не позволяем обижать наших пациентов, – сказал мне главврач. – Им и так уже досталось по жизни. Освободите помещение!

– Он украл наши бумаги!

– Какие бумаги! – возмутился главврач. – Это не бумаги! Это запчасти к его машине.

Тут я понял, что с двумя психами мне не справиться. Тем более что вслед за мной ввалились в кабинет Лешка, медсестра и охранник.

Лешка визжал и брыкался, медсестра хохотала, а охранник злился. Дурдом – в общем и целом.

– Освободите помещение! – снова потребовал главврач. – Все моментально вон!

Мы не стали его еще больше расстраивать и вышли в коридор.

– А вам – еще дальше! – сказал нам охранник. – И чтобы больше ноги вашей здесь не было!

– Ладно, – буркнул Алешка. – Только пусть нас Федотов отвезет.

– Я вашего Федотова... в гараж запру! На ручной тормоз поставлю!

– Так ему и надо, – сказал Алешка. – Давайте мы ему еще и шины проколем.

– Это как? – озадачился охранник. – Где у него шины-то?

Вопрос, конечно, интересный.

– Я знаю, – сказала медсестра. – Я ему сколько раз уколы делала.

– В шины? – спросил охранник.

– Ну... почти что.

Мирно разговаривая, мы шли к выходу. Этот Федотов, видно, всех уже достал. Всех перекатал на своем авто.

– Он у нас важный документ стащил, – сказал Алешка. – Надо его отобрать.

– Я отберу, – пообещала сестра. – Когда он спать будет. Он хорошо спит, крепко.

Конечно, он целый день за рулем, устает здорово.

Мы оставили медсестре Лене на всякий случай свой телефон и вышли из здания.

Алешка сказал:

– Дим, давай где-нибудь спрячемся и подкараулим Федотова. И отнимем у него бумаги.

Да, у него отнимешь! Он здоровый, как самосвал. И «ездит» быстро, не догонишь.

Оставалась одна надежда на помощь медсестры. Но эта помощь не понадобилась. Вдруг на втором этаже раскрылась форточка, между прутьев решетки появилась рука с зажатыми в ней страницами. Рука разжалась – и прозвучал голос Федотова:

– Подавитесь вашими запчастями! Они краденые!

Бумаги порхнули в воздухе и упали нам под ноги. Мы подобрали листки, я засунул их поглубже в карман – и мы дали деру. Поскорее, пока Федотов не передумал.