Тайга (СИ) - Громов Виктор - Страница 40

Я попытался украдкой рассмотреть моих спутников. Что думали они? Что у них в головах? И остался в замешательстве. Вид у Юрки был торжественный, важный. Наташа заметно нервничала. Тоха тихонько посмеивался, но это было его обычное состояние. Эдик что-то шептал на ухо Зиночке. Та хмурилась, но кивала. Невозмутимым оставался только Санжай.

До поляны с раскопом добрались незаметно. Там со вчерашнего дня не изменилось ничего. Не было разрушений, устрашающих знаков, надписей, покойников. Нет, вру. У самого края раскопа на деревянной рогатине висели Наташины бусы. И нитка их за ночь из красной стала черной.

— Вот оно где, — просипел Юрка, — твое ожерелье. Давайте уже быстрее все это закидывайте обратно. А потом закопаем от греха подальше.

Его слова послужили сигналом. Эдик сделал широкий шаг, встал на самом краю раскопа, вытянул руку с авоськой, разжал пальцы, проводил взглядом шаманское добро. Зачем-то торжественно изрек:

— Прости нас, хозяин. Мы дети твои неразумные. Не ведали, что творили.

Слова отзвучали, повисла тишина. Никто не попытался остановить Эдика, подколоть, напомнить о комсомоле вкупе с коммунизмом. Все восприняли эту речь абсолютно серьезно. Все были с ней согласны.

— Теперь ты, — Юрка подтолкнул Наташу к рогатине, — твоя очередь.

— Нет, — неожиданно уперлась та. — В руки эту гадость не возьму. Нет!

— Давайте я, — мне стало ее жалко.

На лице девушки читался такой испуг, что это точно не было игрой. Не мог я себе представить такой игры.

— Спасибо, — она порывисто обняла меня и чмокнула в щеку.

И я ей поверил второй раз. Этот поцелуй тоже был от чистого сердца. Я просто выдернул рогатину и аккуратно стряхнул нитку с бусинами в могилу.

— Все! — Юрка буквально возликовал.

Он первым схватился за лопатку и принялся с остервенением засыпать раскоп. К нему присоединился Тоха.

В четыре руки дыру засыпали за считанные минуты. Юрка на этом не успокоился — принялся таскать на могилу камни, прикрывая разворошенную землю. С каждым булыжником он приговаривал:

— Все, теперь точно все.

Остальные отчего-то стояли в стороне. Словно ждали явления чуда.

Чуда не случилось. Когда напуганный парень угомонился, когда оставил могилу в покое, распрямился и повторил:

— Все, теперь точно не вылезет!

Санжай вдруг нарочито спокойно сложил на груди руки, приподнял одну бровь и сказал:

— Что толку? Хранителя могилы здесь все равно нет. Пока все не отда…

Юрка его перебил, заорал:

— Хватит! Замолчи! Знать ничего не хочу про твоего хозяина!

Это было совершенно нелогично. Это было от чистого сердца. В Юрке бушевали эмоции. Я думал Колька начнет ему возражать, но нет. Он просто кивнул и согласился:

— Как хочешь. Но ты сам все понимаешь.

— Ничего не хочу понимать!

Парень выхватил у меня рогатину и в сердцах сломал о свое колено.

— Все, баста!

И ринулся назад в лагерь. За ним потянулись остальные ребята. Я же застрял на поляне. Я стоял и смотрел на свои пальцы. На руку которой опирался на рогатину.

Пальцы были черными. Вот так. И не было в этом никакой магии, никакой мистики, ни капли тайны. Обычная сажа. Именно она окрасила нитку Наташиного ожерелья в черный цвет.

Я глянул в спины ушедшей компании и вспомнил слова Пушкина, чуть изменив для себя:

— Ай да Колька, ай да сукин сын. Все-то ты предусмотрел — и нитку покрасил, и топор оставил в палатке, и карты раскидал. Надо будет тебя прижать и допросить. Но чуть попозже. А пока… Пока посмотрим, что покажет время. Не даром же ты расшерудил этот муравейник.

Глава 24

День прошел сумбурно. Только и было, что бесконечные разговоры о прошлой ночи. А еще надежда, что Санжаев хозяин оставит нас теперь в покое. Пусть не на всегда, пусть ненадолго, пусть только на время.

Юрка с Эдиком проверили донки и обеспечили нас уловом. Тоха с Колькой отправились в лес. Вернулись с грибами и котелком голубики.

Мне повезло меньше всех. Наши отважные дамы вцепились в меня, как два клеща и хором заныли:

— Не уходи! Миш, ну пожалуйста!

— Чего так? — не сдержался Тоха.

Наташа зыркнула исподлобья, прикусила губу. Ей непривычно было признаваться в слабости. Ответила Зиночка:

— Нам страшно. Пусть кто-нибудь останется.

Остался я. За что был захвален, захолен, залелеян, напоен внеплановой порцией какао с заблудившимся сухарем и подмоченными леденцами «Монпансье».

Ближе к вечеру все вдруг очнулись и вспомнили о резаной палатке. Зашивать ее было уже поздно. Спать с «окном» в тайгу — совсем не вариант. Тоха бурно чертыхнулся и вынес вердикт:

— Так, давайте уплотнятся. Наташа идет спать к Зине.

Ната спокойно кивнула. Эдик попытался оспорить приговор, но его никто слушать не стал. Тоха продолжил:

— Юрка идет к Мише. Эдика мы забираем к себе. Палатка просторная, три спальника точно влезут.

Наташа без споров пошла собирать вещи. Зато неожиданно возмутился Юрка.

— Я буду спать с Санжаем! — выпалил он.

Колька от неожиданности поперхнулся, утратил обычную невозмутимость. Переспросил с угрозой:

— Чего?

Зиночка прыснула. Слишком двусмысленно прозвучало это желание. Юрка не сразу понял, в чем дело, когда же сообразил, поспешил уточнить:

— Ну, в смысле, спать буду с Колькой в одной палатке. С ним ко мне никакие мертвяки не придут.

Эдик, успевший вынести из палатки спальник, притормозил, кивнул и развернулся в сторону моего жилища.

Но тут уперся Тоха:

— Ну уж нет, — сказал он и ткнул в Юрку пальцем, — с ним спать не стану. Вы что? Да мы же друг друга убьем! Он же постоянно нарывается на скандал.

Эдик вновь встал на полпути.

— Так куда мне идти? — спросил он с недовольством.

— Ко мне, ко мне! — Тоха подскочил к растерянному парню, схватил под локоток и потащил к себе.

Наташа обернулась к Зиночке:

— Пойдем устраиваться, — усмехнулась она. — Наши мальчики, как настоящие принцессы на горошине. Никак не могут поделить кровати.

Юрка оставил ее слова без внимания. Ему было плевать на чужую иронию. Его волновал сейчас совсем другой вопрос.

— Коль, — взмолился он, — не бросай меня! Я второй такой ночи не вынесу. У меня же крыша поедет! А с тобой надежнее.

Санжай нахмурил лоб. Чуть поразмыслил, решил:

— Хорошо. Я к вам с Мишкой.

— Ура!

Юрка бросился вперед него, пока не передумал. Схватил Санжаев спальник, подцепил рюкзак, поволок в мою палатку. Выделил лучшее место у стеночки.

Меня подобная рокировка вполне устроила. Колька неожиданно для себя оказался под моим надзором.

Все это переселение подарило мне прекрасную возможность следить за Санжаем. В этой партии судьба была на моей стороне.

Юрка вымахал длинный. Места в палатке ему хватало впритык. Выйти наружу, не пройдясь по его ногам, было невозможно. Он улегся посередке, раскинул свои ходули и уснул, как младенец. Счастливый и умиротворенный.

Санжай тоже мерно всхрапывал у своей стены. Я же никак не мог заснуть. В голову лезли самые разные мысли. Для чего Колька устроил весь цирк? Неужели только для того, чтобы вернуть шаманское барахло? Или… Тут у меня даже перехватило дыхание. Настолько простой и очевидной была эта идея. А вдруг он так пытается выяснить, куда подевался Генка и что сталось с золотым онгоном?

Если так, то это в корне меняет дело. Знает ли еще кто-нибудь о его затее? Тут я прикинул и так, и эдак, но все-таки решил, что вряд ли. Слишком натуральными у всех остальных были эмоции.

Колька всхрапнул и перевернулся на другой бок. Юрка зачмокал губами, сказал, не просыпаясь:

— Не пихайся, Ната…

Я едва не подавился. Вот так номер? Это что? Несбывшиеся мечты? Эротические сны? Или эту парочку что-то связывает нечто большее, чем просто дружба? И тут же решил, что разницы никакой. Почему это должно волновать меня? Я все равно не собираюсь оставаться с этой девушкой. Не нравится мне она, и все. Точка.