Ворюга в клеточку - Гусев Валерий Борисович - Страница 29

Все, к счастью, оказалось в порядке. Ради проверки мы погоняли Карлсона по комнате. Убедились: все бортовые системы работают нормально. Это так дядя Степа сказал.

А Акимов сказал:

– Теперь проверим его на дальней дистанции. Надо же Модесте ее бельишко вернуть. Нам чужого не надо.

Он нахлобучил Карлсону на голову ночную рубашку и выпустил его в ночной полет.

Модеста, как ни странно, все еще обалдело стояла на балконе и смотрела вдаль, как фрекен Бок. Однако надеяться, что она тоже подобреет, не приходилось.

Акимов, чтобы не заметила Модеста, сначала поднял Карлсона на высоту, а потом немного опустил его прямо над балконом. Карлсон послушно сделал кувырок, рубашка соскользнула с него и плавно опустилась на голову Модесты.

– Мам! – ворвались мы в родной дом. – Карлсон вернулся!

– Этого еще не хватало, – отмахнулась мама.

– Да не к нам! К Акимову!

– А... Тогда ладно. Папа звонил. Послезавтра возвращается. Ура?

– Не очень, – насупился Алешка. Он понял, чем это пахнет. Обоями пахнет.

Ладно, как-нибудь выкрутимся.

– Дим, тебе пять раз Бонифа... то есть Игорь Зиновьевич звонил. Сказал, что очень важно. Что у него для тебя, да и для Алешки, какой-то хороший сюрприз. И еще почему-то интересовался твоим самочувствием и настроением.

Это еще что такое? Что за сюрприз? Может, он решил дать мне не роль Скалозуба, а какой-нибудь глухой графини? А тогда Алешка тут при чем?

Но у меня уже не было сил разбираться в этих загадках. День был такой насыщенный приключениями, что очень хотелось, чтобы он поскорее закончился.

И мы легли спать.

Глава XVIII

Ворюга стал разведчиком

Назавтра события стали развиваться так стремительно, что мы едва успевали вмешиваться и направлять их в нужную сторону.

Во-первых, мама почему-то решила, что папа вернется из командировки голодный как волк.

– Нужно порадовать его хорошим семейным ужином, – сказала она.

– А кабинета, чтобы его порадовать, не хватит? – робко предложил Алешка. – Новые музыкальные обои...

– Ты бессердечный, – отрезала мама. – Вот вам список, марш в магазин.

Возле магазина сгрудились несколько подозрительных машин. А лестница на второй этаж, в ломбард, была перекрыта. На первой ступеньке стоял вооруженный детина в маске, а за ним маячил наш старый «друг» Хорьков. Он прикрыл лицо ладонью и из-под нее дружески подмигнул мне. Как сообщник, что ли? Но пока еще не соратник.

В магазине, набирая в тележку продукты по маминому списку, мы прислушивались к разговорам.

– Налоговая полиция...

– Проворовался ломбард...

– Документы проверяют... Накладные...

– И крыша ей не поможет...

– Ага, поехала крыша... Вот-вот рухнет...

– Ничего... Модеста вывернется...

– Ни за что! Вперед и вверх! – это Алешка сказал. Мне на ухо.

Не успели мы разгрузить сумки, позвонил Акимов.

– Общий сбор, ребята! Тревога! Модеста что-то задумала. Сейчас наш агент по кличке Хорьков звонил.

Мы помчались к Акимову. Все уже были в сборе.

Вот что сообщил тайный агент Хорьков.

Модеста Петровна продает машину и квартиру – раз! Заказала через своего секретаря билет на самолет – два! А сегодня у нее какая-то очень важная деловая и тайная встреча – три!

– Это понятно, – сказал дядя Степа. – В Америку удирает. Сейчас, когда там у ней проверка идет, она под шумок чужое золотишко присвоит – ищи ее в пампасах!

– А про тайную встречу Хорьков ничего не сказал? – спросил я.

– Что услышал, то и сказал. Утром к Модесте приезжала какая-то богатая дама. И говорит ей: «Выручайте, Модеста Петровна. Надежда только на вас!» А та ей: «Тихо, тихо, милочка, все разговоры только у меня дома». И пригласила ее зайти. Сегодня.

– А когда? – вскочил Алешка. – Не подслушал?

Акимов пожал плечами.

– Ну и что тут особенного? – не выдержал я.

– В общем-то, ничего. Только, когда эта дама ушла, Хорьков услышал, как Модеста прошептала: «Попалась, голубушка. Очень кстати». Что-то она задумала. Какую-то пакость.

– А как мы узнаем?

Самое главное, что меня в этом удивило, – никто из нас и не подумал сказать: «А какое нам дело?» А все стали предлагать, как это дело сделать. Все глупости, что мы наговорили, я повторять не буду. Скажу только «умности».

– Вишь, – укорил дядя Степа Акимова, – я говорил тебе, что надо Карлсона твово оборудовать акустической системой. Чтобы слышал и говорил. Ща бы мы его в засаду ей на балкон посадили – и все. Он бы там подслушивал, а мы здесь слушали.

Признаюсь, я опять ничего не понял. Но у меня на эти случаи есть младший брат. Он тут же вскочил и помчался домой, успев крикнуть на ходу:

– Я все придумал! Я – сейчас!

И через пять минут вернулся – запыхавшийся, с хохолком на макушке и с блестящими глазами. Как Ленка в такого могла влюбиться?

– Вот! – и Алешка брякнул на стол папин диктофон.

– Отличная идея! – воскликнул Акимов. – Вставляем ему диктофон в...

– В заплатку, – подсказал Алешка. – Сажаем его на Модестин балкон. И он нам все запишет.

– Это понятно, – покачал головой дядя Степа. – В заплатку – это понятно. Но вот только все записывать-то ни к чему. Пленки не хватит.

– Нужно дежурить по очереди, – предложил Акимов. – Я так себе представляю. Сажаем Карлсона на балкон, на пол, чтобы его не обнаружили. И время от времени включаем его на просмотр. Высунулся, посмотрел. А как эта дама придет, даем импульс, и он начинает писать их разговор.

– А может, попроще, – предложила Ленка. – Дежурить у подъезда. Как дама придет...

– Да мы ее не знаем! – воскликнул, перебивая, Алешка. – В подъезд за день сколько всяких дам шляется!

– Так, пожалуй, лучше, – без сожаления отказался от своего плана Акимов. – Даму мы не знаем, а ее приметы Хорьков сообщил. Белый длинный «Мерседес» и белые волосы до талии. У кого есть мобильник?

– У меня, – сказал дядя Степа. – Только он не работает.

– У нас, – сказали мы с Алешкой. – Только его папа с собой взял.

Акимов рассмеялся.

– А что у нас есть?

– Ракета, – сказал Алешка. – От Нового года осталась. А Модестин подъезд отсюда хорошо видно.

Я опять ничего не понял. Но спрашивать не стал. Потому что Алешка и дядя Степа тут же взялись за реконструкцию Карлсона. Пинцет, паяльник, бормотание. Все готово: включатель вакуумного насоса подсоединен к диктофону. Диктофон заправлен в Карлсона.

– Значит, так, – распределил обязанности Акимов. – Один – у подъезда, второй на нашем балконе, третий на пульте. Время от времени меняемся.

– А у нас проблема, – сказал Алешка.

– Какая?

– Обои.

– Это не проблема, – сказал дядя Степа. – Один у подъезда, один на балконе с пультом, трое – обои клеят.

– Вперед и вверх!

– Это моя бригада, – объяснил Алешка маме, когда мы с дядей Степой заявились домой. – Это обойщики.

Мама нисколько не удивилась. Она уже к нам привыкла за эти годы. Она только спросила дядю Степу:

– Это вы и есть Карлсон? Который вернулся.

– Нет, я его родственник.

Он осмотрел кабинет.

– Так. Это понятно. Здесь делать нечего. Работы на пару часов. Обои-то покажьте. А ничего. Буду к вам ходить, на репетиции. – И он прошагал на кухню, заглянул в ванную. Повертел краны. – Это понятно. Энти два крана – прокладки менять. Энти два – вон выкидывать.

– Вот и хорошо, – сказала мама. Она почему-то сразу прониклась к нему доверием. – Вы тут меняйте и выкидывайте, а я к тете Свете, на минуточку.

– Это понятно, – сразу же врубился дядя Степа, закатывая рукава. – Пара часов у нас есть. И где мой оголец бегает?

...Работа была в самом разгаре, когда явилась наша смена. Алешка принял у Ленки сигнальную ракету, а я у Акимова – ключи от его квартиры.

Захватив пульт, я вышел на балкон. Вообще-то пост у подъезда, где живет Модеста, оказался совсем не нужным. Обзор был прекрасный. Прямо как на ладони – Модестин подъезд, возле подъезда слоняется Алешка. Глазеет по сторонам, поддает пустую банку из-под чего-то – отсюда не разберешь, о чем-то заговаривает с прохожими и жильцами. И со знакомыми собаками. Стоят, подъезжают и отъезжают машины.