Ворюга в клеточку - Гусев Валерий Борисович - Страница 22

Хорек не пошел к метро, как мы думали, а свернул к ломбарду и исчез за его дверьми. Возле которых стояли... синие «Жигули» с вмятиной на багажнике. Правда, без мигалки.

Глава XIII

«Пшенная перловка»

Сейчас самое время заняться каким-нибудь житейским делом. Картошку, например, почистить. Или посуду помыть. А еще лучше – обои поклеить. Чтобы прийти в себя...

Не слабо получается! Зажигалка Акимова снова у Хорька. Как она к нему попала? Только одним путем. Это ясно. Значит, эти, в камуфляже и в масках, были охранниками ломбарда. Значит, они работали на Модесту. А зачем ей Карлсон? Ей игрушек и так хватает. У нее золотые кольца даже на больших пальцах висят. А ей все мало.

– Дим, – с ходу предложил Алешка, – нужно в ломбарде обыск сделать.

– А чего искать?

– Чего-нибудь. Еще какие-нибудь улики. Акимова, например.

Мало ему зажигалки! И машины.

– Зажигалку он мог просто так подобрать. Акимов выронил, а Хорек подобрал...

Ага, подобрал... С книжной полки. Заодно с Акимовым и Карлсоном.

– ...А машина, может, просто похожая. Сколько их в Москве! С мятыми багажниками. Мигалки-то на ней нет! Давай обыск сделаем.

Тут я всерьез разозлился.

– Давай! Надевай папин парадный мундир со всеми наградами. Он тебе в самый раз будет, до пяток. Как пальто. Модеста испугается тебя и во всем признается.

– Испугается, – Алешка кивнул, ничуть не обидевшись. – Только не меня.

– Меня, что ли? – тут я сам испугался.

Алешка смерил меня насмешливым взглядом. И ничего не сказал.

Через полчаса мы с Ленкой стояли за деревом, напротив входа в ломбард.

А мимо ломбарда проходил не спеша громадный пес по имени Норд. Рядом с ним, держа в руке поводок, шел мелкий такой мальчуган, с хохолком на макушке. И с невинными такими, чистыми глазками с длинными ресницами.

Они шли себе не спеша и никого не трогали. Около синей машины они приостановились. Мальчик что-то негромко сказал собаке. Собака внимательно обнюхала машину и подняла заднюю лапу на ее заднее колесо. А потом вдруг вскинула голову и, словно приняв неслышную команду, рванулась внутрь. Мальчик не ожидал такой прыти, испуганно вскрикнул, выпустил из рук поводок и бросился за собакой, истошно вопя:

– Стоять, Норд! Ко мне! Рядом!

На первом этаже был магазин. Собаку он не заинтересовал. Она огромными скачками взметнулась на лестницу и, вовсю размахивая громадным хвостом, влетела в помещение ломбарда. А мальчик растерянно застыл в дверях.

Люди, которые стояли в очередях к разным окошечкам, немного остолбенели. Охранник, который сидел в углу с газетой, вскочил. Пес, не обращая ни на кого внимания, деловито принюхиваясь, сваливая по пути стулья и банкетки, обежал помещение. Остановился перед дверью с табличкой «Директор», встал на задние лапы, а передними бухнул в дверь. Дверь распахнулась. Оттуда послышался дикий женский визг:

– Пошел вон! Фу! Охрана! Охрана!

Охранник выхватил из чехла на поясе дубинку, но с места не двинулся.

А пес, не обращая никакого внимания на Модесту Петровну, вскочившую на свой рабочий стол, обежал ее кабинет, обнюхал все углы, зачем-то вытянул зубами ящик тумбочки, сунул туда нос, что-то подхватил, выскочил в зал и, как лошадь, помчался галопом на улицу. Мальчик растерянно бросился за ним.

Охранник влетел в кабинет директора и заботливо осведомился:

– Не пострадали, Модеста Петровна?

Модеста Петровна, красная от страха и злости, неуклюже сползла со стола, упала в кресло. Выдохнула зловещим шепотом:

– Я не пострадала... – И вдруг заорала, как дворник поутру: – А ты пострадал, хорек вонючий! Охранник называется! Вон отсюда! Навсегда!

...Забежав за угол, мы остановились. Алешка отдышался. Усмехнулся.

– Шуму наделали! Да все без толку. Ничего не нашли.

– А это? – спросила Ленка, указывая на Норда, который спокойно сел с ней рядом, будто и не он только что наделал такого шума.

В пасти Норд держал... цветной стаканчик-мигалку.

Да, похищенного Акимова мы в ломбарде не нашли. Но след его отыскали. Теперь главное – этот след не потерять. А ведь привел он нас к бывшей дворничихе, а ныне – крутой тетке Модесте. Мы не сомневались, что похищение Акимова – ее рук дело. Она это зачем-то придумала, она и организовала. Но справиться с таким противником не просто. А надо...

Мы с Алешкой сидели в своей комнате, у аквариума. Грустно смотрели, как резвятся подаренные Акимовым рыбки. А где он сам? И что с ним сделали?

– Они хотят его заставить золото Карлсоном воровать, – сказал Алешка. – Этой Модесте своего золота мало. Бренчит, как копилка.

– И орет, как паровоз.

– Дим, а давай мы тоже так!

– Как?

– Как она. Помнишь, папа говорил: врага лучше всего бить его же оружием.

– Модесту украдем? И обменяем на Акимова? – Мне стало немного смешно. Алешке – тоже. – Чтобы ее украсть, самосвал нужен.

– Не Модесту, Дим. Спрячем ее Жужу. Она в ней души не чает. Посходит-посходит с ума, а мы ей как позвоним! Из автомата! И скажем...

– Нам нельзя, – строго остановил я его фантазии. – Мы же не бандиты.

– Да, – вздохнул Алешка. – Не бандиты. Мы честные люди. – И опять вздохнул. Еще тяжелее.

В его вздохе мне почудилось едва скрытое сожаление.

– Нужно следить за ней, – сказал я. – А когда узнаем, где Акимов, что-нибудь придумаем.

– Ага! – обрадовался Алешка. – На Жужу его обменяем.

– Мы ж не бандиты, – вздохнул я.

– А чего ж мы сидим? Когда ломбард закрывается?

– В восемь.

– Пошли скорей. А то опоздаем.

Мы вышли на душную улицу.

– Как думаешь, Дим, – спросил Алешка, когда мы подходили к ломбарду, – Модеста меня узнала?

– Когда?

– Когда мы с Нордом обыск делали. Она сначала зажмурилась вся. А потом только на него и смотрела. Наверное, не узнала.

– Я тоже так думаю. Она вообще никого не узнает. Мы для нее все на одно лицо.

– Тогда можно к ней поближе подкрасться.

– Вряд ли. Она всегда так орет, что на другой улице слышно. Замри! Вот она.

Из ломбарда вышла Модеста Петровна и еще какие-то сотрудники.

– Сигнализацию включили? – спросила она.

– Конечно, Модеста Петровна, – ответили они. – До свидания, Модеста Петровна. Спокойной ночи, Модеста Петровна. – И пошли к метро.

А Модеста села в свой экипаж, приопустила стекло и, закурив, выпустила в окошко струю паровозного дыма.

И тут же, откуда ни возьмись, робко возник бывший охранник Хорьков.

– Не, ну, Модеста Петровна, – занудил он, подойдя к машине. – Не, ну не по делу вы распорядились. Случайность такая вышла...

– Собачки испугался! – Модеста даже дверцу распахнула. – Зачем ты мне нужен такой! А ведь я тебя как родного сына приветила! В твоей дурацкой Перловке квартиру тебе сделала! К немцам пристроила! А ты? Тьфу на тебя! Скройся!

– Ну, Модеста Петровна... Я ж для вас такое сделал... Это ж тюрьмой пахнет. – Тут он немного преобразился. – А если что, один сидеть не буду!

– Будешь! – взвизгнула Модеста. – Как миленький! Я ни при чем! Я знать ничего не знаю! Кто он такой? Куда вы его дели? Мое дело – сторона!

– Ну, как хотите, – Хорьков отступил в тень. – Поеду сейчас к себе. И выпущу его на все четыре стороны.

– Выпускай. Он сразу к ментам пойдет.

– Ну и пусть! Скажу: ты, парень, зла не держи. По ошибке вышло. Модеста на тебя навела. Приказала.

– Ах так? – мне показалось, что она сейчас взорвется и разлетится на куски. Не взорвалась. Даже наоборот. – Ну, ладно. Прощаю на первый раз. Езжай в свою Перловку. И гляди там...

– Есть! – он вытянулся, как рядовой перед генералом. – Будет сделано!

– Молчит? – спросила Модеста.

– Молчит пока. Придуривается.

– Жрать не просит?

– Упрямый.

Модеста злобно хихикнула.

– Ты его покорми. Селедочкой, огурчиком соленым. А пить не давай.

– Будет сделано! Здорово придумано! Спокойной ночи, Модеста Петровна!