Ворюга в клеточку - Гусев Валерий Борисович - Страница 13

На некоторое время в переходе стало свободнее – Яша расчистил пространство. А когда отгремел и затих вдали столик, даже можно сказать, тишина воцарилась. Только визжала неутомимая скрипка.

Мы с Алешкой протолкались к цветам и стали их рассматривать. Тут было, конечно, море цветов. И роз в том числе. Всяких расцветок. Алешка выбрал большой букет, упакованный в красивый целлофан с надписью: «Поздравляю с Международным женским днем 8 Марта!»

– А других лозунгов у вас нет? – спросил Алешка. – Или в других упаковках.

– «С днем рождения!» есть, – ответила продавщица. – «С Новым годом!», «С Рождеством!».

– А попроще? – не отставал Алешка.

– А попроще – на рынок иди! – не выдержала девушка.

– Слушай, Тамара, – вмешалось вдруг лицо кавказской внешности с большими усами, – зачем человека обижаешь? Человеку помочь надо.

Как мы догадались, это лицо было хозяином «цветочной» торговой точки. Потому что бледнолицая Тамара вмиг стала такой же румяной, как и девушка Марья. И засуетилась изо всех сил. Стала перебирать стопку целлофановых оберток и вытащила разноцветный пакет с красными буквами: «На счастье!»

– Такой хорошо годится? – спросило усатое лицо.

– Такой годится, – важно кивнул Алешка. – Заверните.

– Своей девушке покупаешь, да?

– Папиной, – сказал Алешка, забирая цветы.

– Спасибо за покупку, – сказала девушка.

– Заходи, дорогой, – сказало усатое лицо.

Как оказалось, это лицо командовало не только цветами, а всем переходом. Потому что оно тут же подошло к дяде Степе. Мы, конечно, подобрались поближе.

Усатый протянул скрипачу сто рублей:

– Это тебе, дорогой. Чтобы ты тут не шумел.

Тот посмотрел бумажку на свет, сунул ее в карман.

– Ладно, завтра приду.

Усатый достал еще одну сторублевку:

– Не приходи. Никогда не приходи. Я тебе зарплату буду платить. Только не играй здесь. Покупатели тебя боятся. За деньгами можешь приходить. Только без скрипки.

– Я пацана своего буду присылать, – ответил дядя Степа, укладывая скрипку в футляр. – Вот, Санек, запомни этого дядю. Он нам должен.

Да, скрипка от слова «скрипеть». А рэкет бывает разный.

Я забрал у Алешки цветы, и мы поднялись на улицу. А тут еще одна сценка. У пивного киоска пьют пиво из банок два наших знакомых шкафа. Мы, конечно, притормозили и, прячась за букет, немного послушали.

– Не, ну ты чё мне впарил, Жлоб? – сердито говорил одностворчатый. Он, правда, своим узким лицом был больше похож на хорька, чем на шкаф. И фамилия у него, как мы узнали позже, была подходящая – Хорьков. – Ты знаешь, чья это цацка? Мента. Полковника. Он вчера на территорию заезжал.

– Ну? – испугался Жлоб. – За ней, что ли?

– Да нет. У фрицев опять что-то сперли. Тебя еще не трясли?

– Не моя смена была.

– Все равно потрясут.

– А нам что? Наше дело – порядок на территории. А чего у них птички из окон воруют – нас не касается.

– Эх! – усмехнулся одностворчатый Хорек. – Поймать бы эту птаху, да?

– А ты Модесте посоветуй, – усмехнулся Жлоб, и они пошли за новым пивом.

А мы пошли домой, еще не догадываясь, что очень скоро некоторые загадочные события заставят нас вспомнить этот разговор.

Но эта встреча оказалась не последней. Уже подходя к нашим домам, мы увидели впереди другую знакомую парочку. Это были рекордсмен Акимов и бывший скрипач дядя Степа. Они очень бурно дружески беседовали.

Мы пристроились сзади и прислушались.

– Не, Вовик, – горячился дядя Степа, все время поправляя скрипку под мышкой. Потому что размахивал руками. – Не, ну ты как ребенок!

– Степан Фомич, у меня же не было достоверной информации, – словно оправдывался Акимов. – И потому вероятность ошибки превысила номинал.

– Превысила, превысила! Сам все так здорово придумал и сам все так испортил.

– Ну почему? Эксперимент, можно считать, удался...

– Удался! – язвительно передразнил его дядя Степа и снова подкинул сползающую по боку скрипку. – Здорово удался! Теперь на серванте ничего не заваляется. И окошки – на запор! Академик! – И он далеко плюнул в огорчении.

Они свернули на боковую пешеходную дорожку к универсаму, и мы не решились идти за ними.

Да и незачем. Все стало ясно. Почти. Академик и слесарь. Сообщники.

Глава VIII

А вот и карлсон!

– Какая прелесть! – сказала мама, принимая букет. – Неужели мне? Какие вы молодцы!

– Это не мы, – признался Алешка. – Это папа велел. Чтоб ты в рыбку не превратилась.

– Мог бы и соврать, – посоветовала мама.

– Я честным людям не вру, – серьезно ответил Алешка. И добавил: – Все равно б ты узнала.

Мог бы и не добавлять.

До вечера ничего особенного не произошло, даже как-то скучновато стало. И когда пришел папа, мы на него, конечно, насели. Прямо в прихожей.

– Как там у тебя с клетчатой совой? – поинтересовался Алешка. – На территории Германии.

– На территории Германии произошла еще одна кража. – Папа пошел в ванную мыть руки. А мы стояли в дверях и слушали. – У владельца фирмы «Континент». – Папа перебрался на кухню и сел ужинать.

– А чего у него украли?

– Вы дадите отцу спокойно поесть? – возмутилась мама.

– Как бы я хотел стать мишкой косолапым, – вздохнул папа.

– Зачем? – удивилась мама.

– Завалился бы в берлогу месяцев на пять. Сосал бы себе лапу и смотрел веселые сны. – И без всякого перехода добавил: – Украли у него немного денег, которые лежали в вазочке, и саму вазочку тоже.

– Это не сова, – сказала мама. – Это могучий орел.

– Я тоже так думаю. Вазочка довольно тяжелая. Как моя пепельница.

– Кстати, спасибо за цветы, – сказала мама.

Почему «кстати», подумал я. А потом догадался: по ассоциации. Вазочка – цветы.

– Мы консультировались у орнитологов, – продолжил папа. – Они утверждают: вполне возможно, что какая-то крупная птица, удравшая из зоопарка или из цирка, таскает блестящие вещи. Это случается в природе. Но почему эта птица повадилась воровать именно в немецких домах?

– А может, она удрала из немецкого зоопарка? – предположил Алешка.

– Здравая мысль, – кивнул папа. – Тоскует по родине. Мы посоветовали жильцам не держать окна открытыми. Но в такую жару... Кстати, – вспомнил он, – вы нашли владельца зажигалки?

Почему «кстати», опять подумал я, но ответа не нашел.

– Нашли, – сказал Алешка. – По объявлению приперся.

– Вознаградил? – папа отставил кофейную чашку и стал набивать трубку.

– Ага! – засмеялся Алешка. – Черствую шоколадку притащил.

– От нее даже Норд отвернулся, – добавил я. – Облаял и отвернулся.

– А при чем здесь Норд? – спросила мама, собирая посуду.

Мы пропустили вопрос мимо ушей. Мама собралась его повторить, но тут зазвонил телефон. Это Ленка звонила:

– Дим, еще один про зажигалку спрашивал.

– Тоже Акимов? – вздохнул я.

– Конечно. Вы объявления не содрали?

А мы про них совершенно забыли. Все-таки много нечестных людей в нашем районе водится.

Только я положил трубку, как телефон зазвонил снова. Теперь – папе.

– Да, – сказал он, – Оболенский. – Послушал. – Вот так, да? А где она находится? Что за документ? Контракт? Это уже серьезно. Хорошо, я завтра с утра подъеду. – Папа положил трубку.

– Сова? – спросил Алешка, который во все время разговора торчал рядом и внимательно прислушивался.

– Кто ее знает, – папа поскреб макушку. – Может, и сова. А может, и крокодил.

– А чего сперла?

– Вот это-то и странно. Пропали очень важные финансовые документы. Если их не найти, фирма потерпит большие убытки. Так, во всяком случае, заявил потерпевший.

– А зачем сове эти документы?

– Странно не это. Странно, что документы пропали в фирме «Континент».

– Да, – сказал Алешка. – Какая-то зловещая паутина по углам. Неужели мы с тобой ее не распутаем?

– Тебе это надо? – не выдержал я. – Сколько можно? Мне надоело!