Ворюга в клеточку - Гусев Валерий Борисович - Страница 10

– Не подходи сегодня к телефону, ладно? Мы что-нибудь придумаем. Утром позвоним. Пока. Да, кстати... Этот халявщик тебе вознаграждение дал?

– Дал, – усмехнулась Ленка. – Какую-то черствую шоколадку. В белых пятнах. От нее даже Норд отвернулся...

Вопреки моим опасениям, Алешка не сильно огорчился, когда я рассказал ему, как мы прокололись.

Он даже сначала рассмеялся и сказал:

– Дураки мы с тобой, Дим. – А потом подумал и добавил: – Зато теперь мы можем втереться к этому рекордсмену в доверие, понял?

Я не понял, но согласился.

Глава VI

Втерлись в доверие

– Мы расскажем ему правду, – предложил Алешка. – Но не всю.

Не вся правда – это вранье. Я так и сказал Алешке.

– Это хитрость, – сманеврировал он. И схватился за трубку: – Ленка, он не звонил? Дедушка дома? Мы бежим к тебе. Если он позвонит, пусть приходит. Мы возьмем его на себя.

Едва мы ворвались к Ленке, раздался телефонный звонок. Ленка сняла трубку, послушала и подмигнула нам.

– Да, – сказала она, – вы правильно звоните. – Помолчала, слушая. – Можете прямо сейчас. – И назвала свой адрес. А положив трубку, сказала нам: – Тоже очень приятный и вежливый молодой человек. Будет через пятнадцать минут.

Ясно, живет где-то в нашем районе. Совсем рядом с нами. Сейчас припрется. И что мы ему скажем?

Алешка как будто прочитал мои мысли.

– Вы ему ничего не говорите. Я сам его допрошу. Незаметно. Он и не догадается. Ленк, Норда зови на всякий случай.

Ленка скомандовала: «Ко мне!», и в комнату ворвался громадный Норд, разбрасывая от радости стулья своим хвостом. Успокоившись, он уселся рядом с Лешкой, а так как Лешка стоял, то они оказались одного роста.

И тут раздался звонок в дверь. Мы даже немного вздрогнули и подпрыгнули.

Ленка пошла в прихожую и вскоре вернулась с приятным молодым человеком. Он был немного худой и с немного грустными глазами.

– О! Какая приятная компания, – сказал он. И улыбнулся. Тоже немного грустно.

А Норд подошел к нему и протянул лапу.

– Володя, – сказал ему молодой человек, подержал эту львиную лапу в своих руках и повернулся к Ленке: – Ему надо когти немного подрезать.

– Я знаю, – сказала Ленка. – Но это очень дорого.

– Приводи его завтра ко мне. Я сделаю.

Потом он так же вежливо, как и с собакой, познакомился с нами. И всем нам по очереди улыбнулся своей хорошей, но немного грустной улыбкой. Что-то он не больно-то на хитрого жулика похож, подумал я.

– Хотите чаю? – вдруг спросила Ленка.

– С удовольствием, – отозвался Володя. И было видно, что это не просто вежливая фраза. А истинная правда, как сказал потом Алешка.

Володя достал из сумки две коробки. Одну с конфетами, а другую с печеньем. И мы пошли на кухню. И почему-то очень легко и быстро разговорились за столом. Обо всем. Кроме зажигалки. Как-то все про нее забыли.

Первой опомнилась Ленка.

– Мы немного виноваты, – сказала она прямо. – Вчера уже приходил один Володя Акимов. И я отдала ему зажигалку.

– Однофамилец? – удивился Володя. Похоже, он и не очень-то огорчился.

– Жулик, – сказал я.

– А вы правда тоже Акимов? – спросил Алешка.

Володя молча протянул удостоверение. Алешка раскрыл его и прочитал вслух:

– Акимов Владимир Иванович. Старший научный сотрудник Института геологии.

– Биологии, – мягко поправил его Володя.

– Старший сотрудник... – Алешка бдительно нахмурил брови. – А на вид еще молодой.

Володя на это ничего не сказал, только улыбнулся своими грустными глазами. Похоже, Алешка ему нравился. Оба худые и у обоих по хохолку на макушке.

– Вас обманули, ребята, – сказал Володя без всякой обиды и упрека. – Не огорчайтесь. – Это он должен огорчаться, а не мы. – Хотя, конечно, зажигалку жалко. Это память о студенческих годах. Ее подарили мне однокурсники на день рождения.

– Мы вернем ее вам, – твердо пообещала Ленка.

– Не вздумайте с ним связываться, – предупредил Володя. – Это нехороший человек. Только подлецы детей обманывают.

– А зажигалка?

– Что ж, зажигалка... Я ее потерял. Зато нашел новых друзей. Заходите как-нибудь ко мне.

Мы проводили Володю до его дома. Он показал нам, где живет, и назвал номер квартиры. Расстались мы в самом деле друзьями. Только Ленка очень расстроилась – она считала во всем виноватой себя. А Лешка тоже вздохнул:

– Жаль... Такой обаятельный жулик.

– Нет, Леш, – задумчиво сказала Ленка. – Что-то тут не так.

Еще как не так, показало ближайшее будущее.

– Знаешь, Дим, – сказал Алешка, когда мы улеглись спать. – Хоть он и жулик, а зажигалку надо ему вернуть. Она ему дорога как память. Жулик ведь тоже человек...

Человек-то человек, подумал я, да не самый хороший. Но вслух ничего не сказал. Все равно Алешку не переспоришь. Тем более что он прав: зажигалку надо у этого шкафа отобрать. Но как?

– А давай его ограбим? – с ходу предложил Алешка. – Это будет честно.

– Давай лучше папе расскажем. Это будет честнее. И безопаснее.

– Еще чего! Ему только скажи, и он нас дома запрет. На весь карантин. – Тут он задумался. Но ненадолго. – Дим, ты гений!

Мне это было приятно услышать, хотя я так и не понял – почему? Но спросить я не успел. Алешка уже спал, повернувшись лицом к пылающим розовым цветом обоям. Он всегда так засыпал. Будто его выключали. Щелк! – и он уже спит. Щелк! – и он уже проснулся. С ясностью в глазах и в голове.

Я выключил свет. Но уснул нескоро.

Весна в этом году получилась очень жаркая. Снег исчез, будто его и не было, прямо за два дня. Грязь на улицах быстро высохла под солнцем и развеялась ветром в пыль. А потом эту пыль смыло дождиком. Все зазеленело. Все запахло ранней листвой, особенно по утрам, когда еще не захламляла город автомобильная гарь.

А солнце все жарило и жарило. С раннего утра до позднего вечера. В городе были духота и пекло. Окна во всех домах распахнуты настежь. Занавески и шторы везде раздернуты. На подоконниках стояли горшки с поникшими цветами.

– Лешка! – заорал внизу чей-то звонкий голос. – Лешка!

Алешка бросился к окну, перекинулся через подоконник, как полотенце через вешалку. И тоже заорал на всю пыльную знойную улицу:

– Чего?

Тут же внизу испуганно взвизгнула Модеста и тявкнула ее Жужа.

Алешка обернулся ко мне:

– Это Санек. Я ему приказал за немцами наблюдать.

– Зови его сюда. Чего на всю улицу орать? Модесту все равно не перекричишь.

А внизу уже бушевали разноголосый ор и визгливый лай. Звонкий голос Санька едва пробивался через басовитую ругань Модесты:

– Алешка!..

– Ты чего разорался в чужом дворе!..

– Тяф-тяф!..

– Есть новости!..

– Я на тебя сейчас собаку спущу!..

– Спускайте – ей же хуже будет!..

– Ах ты, хулиган!..

– Санек! – переорал всех сверху Алешка. – Поднимайся к нам. Все равно она поговорить не даст по-человечески.

Это Модеста услыхала и задрала голову:

– По-человечески люди шепотом разговаривают!

– А нам скрывать нечего! – отбрил ее Алешка. – Мы люди честные!

Модеста на секунду замолкла, но потом взвыла так, что Жужа поджала хвост, а у ближайших машин сработали сразу все сигнализации.

Поэтому мы ничего не услышали, пока машины не замолчали, ухватили только самый «хвост» Модестиной речи:

– ...А еще полковник!

Тут все наконец стихло, и мы услышали финальную фразу какого-то жильца, крикнувшего в окно:

– Вам бы, Модеста Петровна, сиреной на корабле работать. – И окно захлопнулось.

– Сам дурак! – рявкнула Модеста. И тявкнула Жужа.

Мы впустили разгоряченного Санька, и он, завязывая шнурки, затараторил:

– Опять! Прилетал! Я все видел! Спикировал в окно. И вылетел. И полетел в свое гнездо.

– Куда? – нетерпеливо спросил Алешка.

– А я знаю? – Санек отдышался. – Дай попить. Только не из-под крана. Мне сырую воду нельзя.