Привет от верблюда - Гусев Валерий Борисович - Страница 21

И нам, конечно, было очень грустно с ним расставаться. Особенно когда мы узнали, что ему здорово попадет за то, что растерял эти трубы и брезент. Хотя, нам кажется, ему надо благодарность объявить за мужество, проявленное в борьбе с преступниками.

Мы на прощание посидели с ним в самолете, пожелали ему счастливого пути. А дядя Серж нетерпеливо поглядывал в раскрытую дверцу:

– Где ж эти геологи? Опять заблудились?

– Они, наверное, пошли с Герой попрощаться, – предположил Алешка. – Сейчас мы за ними сбегаем.

– Главно-дело, скажи им, что без них улечу.

Мы спрыгнули на землю. Дядя Серж остался стоять в дверях.

– Про триммер не забудьте, – посоветовал ему Алешка.

– А я знаю, где он? – засмеялся дядя Серж.

– И террористов больше не сажайте, – посоветовал я.

– Пусть только попросятся! – и он потряс здоровенным кулаком.

...Геологи не прощались с Герой. Все оказалось гораздо хуже.

Мы нашли их возле палатки. Там стояли рассерженный старшина и встревоженный папа. Старшина тыкал пальцем в бок палатки и гудел:

– Да разве можно так имущество не беречь! А еще геологи называются!

Геологи активно оправдывались. Мы подошли поближе. В боку палатки зиял разрез. Будто бритвой или острым ножом.

Папа быстро вошел в палатку. Мы все за ним.

– Во! Видали, товарищ полковник! Аж весь карман насквозь резанули. Ну разве можно так?

В этой палатке, как обычно, был пришит изнутри кармашек для всяких мелочей. И с внешней стороны он и был разрезан.

– Что у вас было в кармане? – быстро спросил папа геологов.

Они переглянулись.

– Ничего особенного. Документы, мыльницы, зубные щетки, сигареты...

Геолог Сеня вдруг вздрогнул, будто что-то вспомнил, и сунул руку в карман. Потом повернул к папе побледневшее даже сквозь загар лицо:

– Я сюда вечером план-карту сунул.

– Так, – протянул папа. – Кому-то ваши изыскания даже ночью покоя не дают. Старшина, быстро обойти всю базу.

– А что искать, товарищ полковник?

– Чужие следы.

Вот тут-то стало тревожно. Значит, кто-то чужой был ночью на базе, взрезал палатку и утащил зачем-то схему с этой проклятой нефтью!

– Главно-дело, – послышалось снаружи, – они еще спят! – И сердитый Серж отдернул полог. – Что случилось?

– Задержитесь с отлетом, – сказал папа, – минут на десять. – И он пошел к себе.

Геологи мрачно собрались и побрели к самолету.

Ох как мне все это не нравится. Особенно – задумчивое Лешкино лицо. Наверняка что-то соображает. А когда сообразит – начнет действовать. Тогда держись!

Папа подошел к самолету и передал дяде Сержу запечатанный конверт.

– Сдайте это в Управление внутренних дел. Скажите от моего имени, чтобы запросили Москву и срочно сообщили мне эти данные.

– Есть, товарищ полковник! – Дядя Серж по-военному коснулся пальцами фуражки. Поднялся в самолет, захлопнул дверцу и прошел в кабину. Сдвинул боковое стекло и крикнул: – От винта!

Самолет дрогнул, медленно развернулся, разбежался, подпрыгнул и, покачав нам крыльями, улетел вдаль.

У палаток нас ждал старшина.

– Ничего не обнаружил, товарищ полковник. Я думаю, тот, кто это сделал, уже далеко отсюда. И, скорее всего, не вернется.

– Я тоже так думаю, – ответил папа. – Однако бдительность удвоить. Наблюдать кругом.

Наша база совсем опустела. Кроме нас здесь остались капитан Бессонов, который где-то потихоньку дремал, да старшина и еще один боец, которые постоянно наблюдали за подходами к мавзолею, чтобы нас опять не застали врасплох. И еще они не спускали глаз с Алешки: тот все время шастал в зарослях в поисках интересной ядовитой фауны. А может, чего-то совсем другого.

Я тоже решил побродить вокруг, потому что стало как-то скучновато. Папа был занят своими делами, Король пытался изучать рукопись Дюма, а мне совершенно нечего было делать.

За редкими корявыми деревьями опять начиналась безлюдная и почти безжизненная пустыня, над которой струился горячий воздух. И иногда в этих струях вдруг возникали смутные картинки – дома, корабли, поезда, зеленые тенистые деревья... Но думаю, это были не настоящие миражи, просто мне так надоело скучное однообразие этой местности, что такие картинки возникали в моем воображении.

Правда, один раз я совершенно четко разглядел вдали крохотную машину, которая пропылила по склону бархана и тут же исчезла. Но это был, конечно, настоящий мираж. А вовсе не настоящий вездеход, который гонялся наперегонки с нашим самолетом...

Незаметно я углубился в пески. Шел себе куда глаза глядят и ни о чем не думал. А вернее, думал о том, чтобы поскорее кончилось это опасное путешествие.

Устав от жары и от мыслей, я присел отдохнуть на краю какой-то небольшой ямки, свесив в нее ноги. И в задумчивости пересыпал из ладони в ладонь горсть мелкого сухого песка. И вдруг из моей ладони что-то выпало, скатилось в ямку, тускло блеснув на солнце.

Я пригляделся – это был патрон. И никакой не ржавый и не позеленевший от старости. И вовсе не времен Первой мировой войны. Он был совсем новенький. От автомата Калашникова.

Нагнувшись, чтобы подобрать его, я сделал еще одну находку – окурок сигареты марки „Кент“. И этот окурок тоже был совсем не древний. Будто его только что бросили.

Приглядевшись повнимательней, я сделал вывод, что песок на дне ямки как-то уплотнился, похоже, кто-то долго лежал в ней. И мне стало неуютно. А потом я догадался, что в этом „гнездышке“ вполне мог обитать, ведя наблюдение, кто-нибудь из папиной команды. Тот же капитан Бессонов.

А что? Покурил, задремал, патрон случайно выронил...

Поэтому окурок я выбросил, а патрон сунул в карман. Но какое-то смутное беспокойство заставило меня подняться на ближайший бархан и хорошенько осмотреться. Ничего тревожного я там не обнаружил. Только заметил пониже, на склоне, следы от машины. Они выбегали из пустыни, делали полукруг и снова убегали в пески.

В это время в нашем лагере послышался какой-то шум, и я поспешил обратно.

Шум оказался хороший. Очень радостный. Это вернулись бойцы группы захвата. Правда, вернулись пешком. И без Шкорпиона.

Алешка как в воду глядел, угадав обе причины исчезновения группы.

У вертолета забарахлил двигатель. Сели благополучно, стали разбираться. Неисправность оказалась серьезной. Пришлось даже размонтировать панель управления. И тут один из бойцов (по фамилии, кстати, Медведев), помогая пилоту вынимать из панели рацию, здорово повредил ее. Пилот обругал его и прогнал из вертолета. Медведев в расстройстве спрыгнул на землю... и наступил на карманную рацию командира, которую тот положил на секунду рядом с собой, собираясь доложить о происшествии папе.

Досадная оплошность. Тем более что группа находилась уже далеко от нашей базы. К тому же оказалось, что неисправность двигателя своими силами устранить невозможно – нужны запасные части.

Командир группы принял решение оставить вертолет под охраной двух бойцов и возвращаться на базу своим ходом.

Выслушав его доклад, папа тут же связался с „центром“ и попросил доставить к вертолету необходимые детали вместе с опытным механиком. А бойца, который наступил на рацию, заставил готовить ужин на весь отряд.

– Я же не нарочно, товарищ полковник, – обиженно начал оправдываться боец.

– Завтрак – тоже! – коротко ответил папа.

И боец тут же помчался выполнять приказание, потому что сообразил: еще одно слово – и готовить завтра обед тоже придется ему.

За всеми этими событиями я как-то подзабыл о своих находках. И мне даже в голову не пришло сопоставить их с пропажей план-карты. Тем более что теперь, когда на базе был целый отряд бойцов, тревога моя исчезла без следа.

Но, как выяснилось, без всяких на то оснований. И ненадолго.