Насмешивший Бога (СИ) - Айрон Мира - Страница 2

— Баба Вера, не могу говорить. Врачебная тайна.

Саша придумала этот ответ, чтобы Агафоновна и её подруги, такие же бабушки, не вынуждали Сашу участвовать в сплетнях.

Агафоновна обожала Сашу: такие жильцы на дороге не валяются. Работает тридцать шесть часов, потом приходит на сутки. Выспится, поест. Поможет в огороде. Измерит давление ей и другим метеозависимым соседским бабушкам. Даже уколы один раз ставила, которые доктор выписал. Золото, золото, а не девка…

…- Ой, что было! С утра его мать приехала, из милиции приехали. Сказали ему, что дружок его погиб, он как начал орать, вырываться! Успокоительного лошадиную дозу дали, уснул. Потом проснулся, всё молчит. Мать всех на уши поставила, МРТ быстро, все анализы, снимки, всё сделали. В другую палату перевели, — тараторила Валя, санитарка, которую сейчас сменяла Саша.

— А чем та палата не подошла?

— Не знаю, — Валя поджала губы, — у богатых свои причуды. Там мать-то ростиком от горшка два вершка, а всех построила. Бойкая.

— Ну а следователь-то выяснил, что хотел?

— Ну да, их же спасатели вытаскивали, все показания сошлись. Водитель погиб, этот за ним сидел, ему досталось. Остальные отделались испугом. Наркоты не обнаружили в крови, но пьяные были все…

— Кузнецова, тебя срочно ищет Фаина Петровна, — в раздевалку заглянула ещё одна из санитарок.

"Интересно, зачем я понадобилась Фаине Петровне, да ещё так рано?", — размышляла Саша, пока шла по коридору.

…- Вот лучшая наша санитарка, с опытом выхаживания, с медицинским образованием, — Фаина Петровна подтолкнула Сашу к миниатюрной темноволосой женщине.

— Здравствуйте, — ничего не понимая, пробормотала Саша.

— Меня зовут Лола Юсуфовна, — сказала миниатюрная, пожав Саше руку.

Саша переминалась с ноги на ногу. Она чувствовала себя слонихой рядом с этой женщиной. К тому же, от той пахло какими-то невероятными духами, и говорила она так интересно: мелодично, растягивая гласные.

— Мне нужна хорошая санитарка для индивидуального ухода за сыном, пока он в этой больнице. Собственно, ничего нового делать не нужно — то же, что и всегда. Но жить тут, находиться с ним двадцать четыре на семь. Предположительно две недели. Если динамика будет положительная, потом выписка.

Саша внимательно слушала.

— За эти две недели оплата составит…, - и она назвала сумму, которую Саша получала обычно за три месяца работы. — Как вы, согласны?

— Да, конечно, — Саша моментально согласилась.

Деньги нужны всем и всегда, но в жизни Саши сейчас был такой период, когда она особенно остро нуждалась в заработке.

— Пойдём, всё покажу, — кивнула Лола Юсуфовна и энергично пошла по коридору.

Саша семенила следом. Они пришли в палату, в которой Саша раньше никогда не была. Очевидно, это платная палата, так как она скорее напоминала номер в отеле. Саша в отеле никогда не была, но видела в журналах такие номера. В их больнице недавно сделали ремонт, было чисто и красиво, но эта палата была особенно хороша. Всё, вплоть до штор, в нежно-зелёном цвете; телевизор, кнопки вызова, огромная кровать… На кровати спал давешний парень. Выглядел он по-прежнему плохо, всё лицо в кровоподтеке, сам весь в бинтах. Только груза на ноге нет.

— Тут всё есть: душевая, туалет, кормить вас будут четыре раза в день. Спать тут, — Лола Юсуфовна указала за ширму, где располагались заправленная кровать, столик, стул, небольшой шкафчик для вещей. — Стирку тоже тут организуют.

— Хорошо, всё поняла, — кивнула Саша.

— Фаина Петровна — лечащий врач сына; я буду звонить ей каждый день. Сейчас сколько вам нужно времени, чтоб принести сюда свои вещи? Часа хватит?

— Да.

— По средствам ухода какие-то пожелания будут? — спросила Лола Юсуфовна.

— Да. Пелёнки нужны побольше, шестьдесят на девяносто. Подгузники на липучках, а не трусы, чтоб легче менять и меньше мучить пациента. Влажных салфеток без спирта прямо много-много. Мирамистин. Кулер с водой. Бритва. Противопролежневый крем. Подушка и матрац сейчас тут противопролежневые?

— Да, — кивнула Лола Юсуфовна.

Похоже, доктор не соврала, девчонка и вправду толковая, хотя выглядит, как рыхлая кобыла.

— Тогда всё, — сказала Саша, — так я за вещами?

— Да, жду вас через час.

Глава вторая

Агафоновна встретила Сашу у ворот; конечно, она уже была в курсе того, что Саша "переезжает".

— Баба Вера, я только на две недели. Не переживайте!

— Не давай там им в обиду себя, богатым-то. Кто их разберёт?

— Спасибо, баба Вера! Постараюсь.

Саша измерила Агафоновне давление и, взяв сумку с вещами, пошла обратно в больницу.

…Лола Юсуфовна уехала в тот же день; Саша же поселилась за ширмой в платной палате.

Она посмотрела выписки, которые кто-то из врачей оставил на подоконнике. Мальчика звали Дамир, и он был уже не такой уж мальчик — восемнадцать с половиной лет. Дамир совсем не разговаривал, всё время молчал. Саше приходилось постоянно самой обо всём его спрашивать: хочет ли он есть, пить, в туалет… Он кивал или отрицательно качал головой вместо ответа, а чаще просто игнорировал вопросы. Саша обтирала его, причёсывала, умывала, брила раз в два дня, и трижды в день массажировала кисти рук и ступни. Фаина Петровна сказала, что такой массаж и развитие мелкой моторики сейчас — первое дело. На третий день после отъезда Лолы Юсуфовны у Дамира открылись сильные признаки кишечной инфекции; видимо, поймал вирус, уже будучи в больнице. Два дня ада. Его рвало, не прекращалась диарея. Врачи очень боялись обезвоживания, и Саша постоянно, через каждые пять минут, вливала Дамиру воду в рот чайной ложкой. Потом начали делать капельницы. На третий день исчезли прежние симптомы, но поднялась очень высокая температура. Дамир бредил, звал какого-то Ярика. Саша поняла, что это тот самый друг, который погиб. Боялись пневмонии, делали рентген, снова МРТ. Саша всё свободное время обтирала Дамира тёплой водой. Через два дня температура резко упала, и весь он словно пошёл на поправку, — кризис миновал.

Спустя неделю после отъезда Лолы Юсуфовны, Саша наконец-то разглядела лицо своего подопечного. Синяков уже не было, однако после перенесённой инфекции под глазами залегли тени. Сами глаза были огромные, цвета тёмного янтаря. Саша впервые видела такие. Кроме того, у него были густые, длинные, чёрные ресницы и чёрные, широкие, прямые брови, уходящие чуть вверх, к вискам. Кожа очень смуглая, чистая. Высокий лоб; нос не широкий, с небольшой горбинкой, ярко очерченный крупный рот и раздвоенный подбородок. Стрижка довольно длинная: тёмные прямые волосы спускались и на лоб, и на шею. Саше казалось, что выглядит парень очень экзотически.

После инфекции Дамира посадили на диету — в основном, на безмолочные каши.

— Будем завтракать? — спросила Саша, когда принесли овсянку.

Спина у Дамира пока была зафиксирована, и руки старались не напрягать. Саша кормила его сама.

— Меня зовут Дамир Аза́тович, — неожиданно изрёк он.

Это были первые слова, которые он сказал Саше.

— Будем завтракать, Дамир Азатович? — нашлась она.

— Да.

С тех пор Саша обращалась к нему только по имени-отчеству.

Несмотря на то, что они теперь целые дни проводили с глазу на глаз, для Саши время проходило быстро: гигиенические процедуры, кормление и массаж занимали массу времени. Порой ей казалось, подопечный её ненавидит, потому что она постоянно теребила его. Саша делала это нарочно — пусть ненавидит, ей с ним детей не крестить. Зато он ощутимо шел на поправку, а раздражаясь на неё, Сашу, он отвлекался от мрачных мыслей. Он общался с ней посредством односложных команд, как с собакой. Саше некогда было задумываться, является ли подобное поведение его личной чертой, или так выражается отношение конкретно к ней: она восприняла это как приобретение жизненного опыта. Зато платят хорошо. Ситуация у Саши была такова, что лелеять свою гордость не приходилось.