Призраки графской усадьбы - Гусев Валерий Борисович - Страница 19

– Ладно, друг, – послышался голос Темы, – пошутил – и хватит. Так с друзьями не поступают. Верти назад.

– Да не могу я! – возопил Вовчик. – Сил не хватает. Пойду кого-нибудь на помощь позову.

– Стой! Дурак! Кого ты позовешь?

– А ментов, – безмятежно ответил Вовчик. – Они придумают, как вас вытащить. – И добавил серьезно: – И куда потом деть.

И Вовчик поднялся в музей, набрал в холле всем известный короткий номер.

– Дежурный капитан Шевцов слушает, – ответили ему.

– Владимир Шарапов докладывает, – солидно представился Вовчик. – Пришлите наряд в музей. Здесь два жулика в лифте застряли. При попытке совершить ограбление века.

– Вот что, пацан, я сейчас определю номер и пришлю наряд по твоему адресу! Чтобы тебе ухи оборвали!

Долго доказывал Владимир Шарапов, что он не шутит, не хулиганит, но ему не верили.

– Хорошо, – сказал наконец Вовчик. – Тогда я сейчас проверю вашу новую сигнализацию. – Он повесил трубку и, недолго думая, швырнул в стекло ту самую вазу, от которой безуспешно мечтал избавиться Афанасий Иванович...

Когда прибыл наряд – через полторы минуты, – Вовчик сидел на подоконнике, среди битого стекла, безмятежно болтая ногами.

– Стекло сами будете вставлять, – предупредил он вылетавших из патрульной машины милиционеров. – Надо было сразу выезжать по вызову гражданина Шарапова.

...Потом «гражданин Шарапов» провел наряд в подвал и, разблокировав механизм, опустил сначала Тему, а затем и Жучку.

Милиционеры с трудом выдернули их из кабинок – так они плотно в них застряли. А потом вызвали подмогу, наказав ей захватить носилки.

Жулики настолько задубели в своих скрюченных позах, что их пришлось положить набок. Так их и вынесли из музея. Так их и доставили в отделение. Так их, лежащих на носилках, допросили. Так они во всем и сознались. Не назвали только имени своего заказчика...

Глава X

Инкогнито

Во всем следуя наставлениям бабеньки, Владик прибыл в Дубровники инкогнито. Бабенька очень любила иностранные слова и знала их очень много. Не меньше шести, во всяком случае. «Инкогнито» было ее любимое слово. Загадочное и красивое. Бабенька и псевдоним внуку придумала, переведя его фамилию на французский. Слышала когда-то, как будет по-французски «голубь».

Первое время Владик не предпринимал никаких действий. Он только собирал информацию и сопоставлял ее с теми скудными сведениями, которые получил от бабеньки. Направляя Тему и Жучку в музей, Владик наивно рассчитывал, что они в считанные дни разыщут то, что оставалось скрытым почти два века. И был очень недоволен тем, что дело почти не движется. Хотя жулики уверяли его, что проводят тщательную разведку и подготовку.

Как уже известно, эта «подготовка» привела к тому, что в музее была оборудована более совершенная охранная система и доступ в него стал намного сложнее. Точнее сказать – практически невозможен.

Жучка даже сгоряча предложил напасть на музей открыто, с оружием в руках. Но Тема благоразумно от этого отказался. Потому что в музее, по информации Черновцова, практически постоянно находился Саша, который великолепно владел всеми видами холодного оружия, а также в любую тревожную минуту мог снять со стенда старинный, но очень опасный своими стрелами арбалет. К тому же в музее все время вертелись мальчишки, а от них тоже можно ожидать больших неприятностей.

Оказавшись в таком подвешенном состоянии, Владик предпринял решительные шаги. Он поселился в гостинице и начал розыск потайного хода оттуда, ориентируясь по схеме, накарябанной нетвердой старческой рукой своей бабеньки. И подслушивая разговоры ребят. Из них он понял, что тайный ход упирается в одну из стен комнаты Оболенского, что князь во время оно действительно таинственным образом исчез и у него были уникальные документы и ценности, которые до сих пор не найдены и, судя по всему, находятся где-то в доме.

Настала пора решительных действий. Владик выкрал документы и уже был почти готов подсказать Теме и Жучке, как пробраться в музей, где они, пусть и не в одну ночь, а в две или в три, найдут то, что ему очень надо. Но жулики самовольно отправились «на дело» и глупо попали в засаду.

Напрасно ожидая их в своем номере, Владик услышал вой милицейской сирены, увидел, как почему-то скрюченных Тему и Жучку уложили на носилки и увезли в отделение.

Такой оборот событий напугал заказчика до икоты. Владик не был уверен, что Тема и Жучка тут же не выдадут его на первом же допросе. В панике он чуть было не удрал из Дубровников, но жадность победила страх.

Вовчик опять стал героем дня. Но скромности ему это не прибавило, нахальства не убавило.

И даже когда Афанасий Иванович вручил ему из собственной коллекции старинный орден «Честь и Отвага» на красивой полосатой ленте и повесил его Вовчику на шею, тот не смутился. Напротив – поднял над головой сжатые ладони, как спортсмен на пьедестале, и покивал в разные стороны, отвечая на поздравления.

И все это с такой ленивой небрежностью, будто совершать подобные подвиги – его будничная, привычная работа. А награда? Что ж, хорошая работа хорошо оплачивается. Это однозначно, как сказал бы Миха.

И в горотделе Вовчик с таким же деланным равнодушием выслушал похвалы в свой адрес и обещание сообщить в школу о его героическом поступке, но не забыл напомнить, что милиция обязана заменить разбитые им в музее стекла. Что и было сделано в тот же день. А капитану Шевцову, обещавшему накануне оторвать ему все уши, Вовчик при всем честном народе показал язык и злорадно не убирал его на место, пока не заболели челюсти. Капитан воспринял эту обидную мимику в свой адрес как должное.

А вечером, на терраске, Вовчик вообще зарвался. Он заявил, что работа по розыскам сундучка ведется «опергруппой Челюкана» очень вяло, а по выявлению главного организатора хищения из музея – однозначно безобразно.

И стал говорить умные вещи, почерпнутые из рассказов о Шерлоке Холмсе. Распространялся он долго и очень непонятно, а суть сводилась к тому, что если за двести лет сундучок не нашли, значит, он стоит на самом видном месте. И все проходят мимо, не обращая на него внимания.

Не влетело нашему умнику от Кольки только потому, что тот был справедлив. Вовчик заманил и заловил жуликов, Вовчик же подсказал возможный след – стало быть, имеет право на безнаказанную критику.

Не осадив зарвавшегося мальца, компания покорно восприняла его очередное заявление. Он почему-то назвал его референдумом:

– Вы все, вас много, вы здоровенные чурбаны – вы ловите шефа наших жуликов. А я один, маленький и беззащитный, разыщу сундучок с сокровищами.

– Что-то мне не верится, что Оля могла так поступить, – сказал Костик Галке, когда пошел проводить ее до дома.

– Это почему же? – рассердилась Галка. – Записки написаны ее рукой, цитаты из ее книги. Потом, этот фломастер. Не сомневаюсь, она на стороне бандитов.

– А смысл? Зачем ей это делать?

– Очень просто. – Галка говорила горячо и сердито. Костик вдруг понял, что причина ее горячности связана не только с расследованием в музее. – Ты от нее ничего не скрываешь, делишься с ней своими находками и выводами, вот она и поняла, что ты на верном пути. И хочет тебя с этого пути сбить. Напугать своими записками. – Галка помолчала и, глядя под ноги, буркнула совсем уж нелогично: – И вообще, она старая. Ей уж, наверное, лет двадцать. И противная.

Костик искоса внимательно взглянул на Серегу, но увидел только склоненную голову и прядь волос, закрывающую разгоревшуюся щеку.

– Ты не права, – мягко сказал он. – Оля очень привлекательная девушка. И я уверен, что дело совсем не в этом.

– Мужская логика! – фыркнула Галка. – Раз девушка симпатичная, значит, она не может быть плохой!

– А ты? – улыбнулся Костик. – Разве ты можешь быть плохой?

Галка помолчала, тронула рукой вертушку на калитке – они незаметно за этим острым разговором дошли до ее дома – и, тоже улыбнувшись, призналась: