Призраки графской усадьбы - Гусев Валерий Борисович - Страница 17

Вовчик, следуя намеченному плану, приступил к печке.

Постоял перед ней, сложив руки на груди, как капитан Немо. Открыл дверцу, заглянул в подтопок, раскрыл все вьюшки. Поразмышлял вслух:

– Так. Эта вьюшка – в трубу, эта – в другую, а вот эта, – Вовчик ткнул пальцем, – явно лишняя. Подозрительно.

– Печку я разбирать не буду, – сразу же предупредил Миха. – Пусть там хоть все лишнее.

– Чудак, – снисходительно просветил Колька Вовчика. – Это для самоварной трубы, понял? А еще в деревне рос!

Тут в комнату постучали, и Саша просунул голову внутрь. Глаза его из веселых, обежав комнату, стали испуганными.

– Переезжаете? – спросил он растерянно. – Ремонт затеяли?

– Перестановку, – нашелся Костик. – Из окна дует.

– И сильно дует, я вижу, – Саша указал глазами на опрокинутое кресло. – Ураган прямо.

Тут из-за печки, словно таракан, как всегда некстати, вылез Вовчик.

– А, юный корнет, – пробормотал он вполголоса, а погромче вежливо спросил: – Скажите, пожалуйста, в прошлом, к примеру, веке были газовые зажигалки?

– Зажигалки были, – не удивился вопросу Саша. – Но не газовые. Кремень, кресало, трут.

– Не похоже? – Вовчик с надеждой сунул ему под нос свою находку.

Саша покачал головой:

– Не очень, отрок. Хотя принцип действия тот же. Еще вопросы?

Похоже, Саша уже сильно пожалел, что заглянул в номер.

– А там кто? – Вовчик стукнул кулаком в стенку, из-за которой опять раздалось ворчание:

– Не есть порядок стучать голова.

– Там иностранец живет, – пояснил Саша. – Вы его не обижайте, ладно? – попросил он и скрылся за дверью.

– Что ж вы думаете? – не сдавался Вовчик. – За двести лет не могли комнаты перепутать? Пошли к иностранцу. Раз здесь ничего нет, значит, у него все есть!

Потрясенные этой дикой логикой, ребята вышли в коридор. Не успели опомниться, как Вовчик уже стучал в соседнюю дверь.

– Он дома, – послышалось из-за нее. – Прошу входиться.

Вошли в номер, целиком положившись на Вовчика... А тот остался в коридоре.

Не растерялся только Миха.

– Здрасьте, – брякнул он. – Подсобить не нужно, хозяин? Мебель переставить не желаете?

– Не понимайт, – послышался голос из ванной.

– Это стуло – сюда, – перешел Миха на иностранный язык. – Этот кровать к стенке берем.

– Кровать не берем, – донеслось из-за двери ванной. – Кровать Пижон засыпайт. Вчера.

Пока шли эти дурацкие переговоры, Колька злился на дезертира Вовчика, а Костик... Костик оглядывал комнату, и она ему все больше казалась похожей на его номер: сняты со стен и прислонены к столу картины, светлеет на полу прямоугольник от сдвинутого со своего места кресла, распахнуты все дверцы такой же печки.

Видно, постоялец тоже затеял какую-то подозрительную перестановку.

– Ну, извиняйте, – крикнул Миха в закрытую дверь. – Желаем здравствовать.

Подталкивая друг друга в спины, ребята вывалились в коридор и ввалились в комнату Костика.

Колька взял Вовчика за ухо, а Костик задумался.

Оторвал его от размышлений решительный Колькин голос:

– Ерунда это все. Пошли в подвал.

Вооружившись пистолетом и фонариками, Костик, Миха и Колян спустились в подвал. Потолкались для вида на глазах у Афанасия Ивановича и незаметно для его глаз добрались до конца подвала, приотворили дверь.

– Мы пошли, – шепнул Колька. – Миха, остаешься на атасе. Если что – кашляй.

– Я спою лучше. «Мурку». Самая подходящая песня для наших дел, – отозвался Миха и пошел к выходу из подвала.

Включив фонарики, ребята быстро прошли всю оранжерею, взобрались по ступеням и уставились на непроходимую стену.

– Ломик бы сюда, – мечтательно проговорил Колька.

– Тихо, – сжал его руку Костик. – Слушай.

За стенкой послышались какие-то неясные звуки и вдруг – совершенно отчетливо – будто кто-то с той стороны чем-то твердым колотил по доскам.

– Как будто простукивает, – прошептал Колька и, недолго думая, ахнул фонариком в стенку. Так ахнул, что она внизу даже дрогнула.

Стуки с той стороны как отрезало. Послышалось что-то вроде поспешных шагов, затем вроде как где-то захлопнулась дверь.

«И тишина».

– Пошли отсюда, – сказал Колька. – Куда-то мы не туда забрались. Заметут еще как грабителей.

Ребята вернулись ко входу в оранжерею, а навстречу им неслась песня, которую во всю мочь горланил Миха.

Мальчики остановились у двери, не решаясь выйти. Если уж Миха так разорался, значит, опасность рядом. Выскочить вот так – и прямо директору головой в живот!

А за дверью тем временем что-то происходило. Слышались голоса – грубые, с напряжением, – периодически доносился какой-то грохот, будто у двери сваливали что-то очень тяжелое.

– Сюда становь! Ровнее. А эту на него. Вот так!

И Миха орал песню.

– Слышь, малец, помолчал бы, а? – взмолился чей-то голос. – Уши заложило.

Грохнуло еще раз. Протопали шаги, и уже вдалеке послышалось:

– Давай, давай, певец, дуй отседова! Запирать будем.

И все опять стихло.

Ребята чуть подождали и, чувствуя что-то неладное, разом навалились на дверь. Она не шевельнулась. С таким же успехом они могли ломиться сквозь стену.

– Влипли, – констатировал Колька. – Видно, чем-то подперли с той стороны.

(Он был недалек от истины. В этот день Афанасию Ивановичу привезли долгожданные плитки мрамора для облицовки камина в большой гостиной. Рабочие сложили их в самом подходящем месте – вплотную к двери. И Михина песня их не спугнула.)

– Чего будем делать? – спросил Колян Костика и присел на край кадки, погасив для экономии свой фонарик – батарейка уже садилась.

– Ночевать, – невесело усмехнулся Костик. – Сейчас стучи, не стучи – не достучишься, в подвале нет уже никого.

– Ночевать... – буркнул Колька. – В кадках, что ли?

– Пошли-ка на тот конец, – словно что-то вспомнил Костик, – попробуем все-таки там выбраться.

– Сквозь стену пройдешь, терминатор?

– Может быть, – задумчиво проговорил Костик, – что-то вроде этого. – Он вспомнил, как вздрогнула стена от удара фонариком. Вздрогнула в нижней своей части. – Пошли.

Они вернулись к деревянной стенке. Костик внимательно осмотрел ее – она все больше что-то напоминала ему. Во сне, что ли, виденное?

Костик пнул ее в самом низу – она так же дрогнула и... И ему показалось, что у самого пола из-под нее на мгновение блеснул лучик света.

– Видел? – прошептал Колька.

Костик присел на корточки, стал водить фонариком по низу стены и разглядел в двух местах какие-то бронзовые фиговинки. Чем-то похожие на вертушки, которыми обычно запирают двери дачных туалетов.

Костик повернул сперва одну – она поддалась, стала вертикально. Костик сделал то же с другой, выпрямился.

– Налегай, – сказал он Кольке.

Они надавили на стенку – и она стала послушно отходить снизу, будто подвешена была на петлях вверху. Все шире и шире. И все светлее становилось. Колька придержал ее в этом положении, а Костик, пригнувшись, заглянул за нее...

И все стало ясно. Вот откуда ему казалось, будто видел он где-то эту стенку из вертикальных дубовых досок. Видел, видел! Только с другой стороны, из своей комнаты во флигеле.

Он поднырнул под край панели и оказался на полу своего номера. Следом пролез Колька. Отпущенная панель глухо стукнула, став на свое место. И уже ее не отличить от других, соседних.

– Не слабо! – выдохнул Колька. Он водил рукой по стене, пытаясь отыскать зазор между досок, – и не находил его. – Во дают предки! – И спохватился: – Пойдем в музей. А то Миха там небось оборался.

Они подошли к двери.

– Так, – сказал Костик. – А ключи-то у дежурной. Я ведь номер-то запирал, а ключ сдал. Эту дверь я ломать не стану.

– Постучи. Она откроет.

– А что я скажу? Как я здесь очутился?

– Придумаем, – Колька машинально положил ладонь на ручку – и она повернулась. Дверь отворилась!

– Не слабо. Однозначно!