Шерлоки Холмсы в кроссовках - Гусев Валерий Борисович - Страница 30

– Позвольте мне, – Сентя поднял руку, как школьник на уроке.

– Пожалуйста.

Сентя встал, забыв, что на его коленях лежат портфель и шляпа. Подобрав все это с пола, он сказал:

– Прошу вас отметить особую роль школы в воспитании таких сознательных и самоотверженных граждан. Не далее как 9 мая наш ученик, – последовал жест в сторону Кольки Челюкана, – Николай Морев совершил героический поступок, предотвратив...

– Отмечу, – перебил его полковник. – Непременно. Тем более что в моем столе, – он улыбнулся, – лежат ваши заявления с требованиями привлечь хулигана Морева к ответственности.

По кабинету прошелестел смешок.

– Он его пять раз из школы исключал, – наябедничал Вовчик.

– А с вами, молодой человек, – полковник вышел из-за стола и остановился перед Вовчиком, – с вами будет особый разговор. Как это вы додумались, друг мой, направить живых людей на минное поле?

Вовчик тоже встал, задрал голову:

– Живых людей? Не направлял. Бандитов послал.

– А если бы ты ошибся? – грозно спросил полковник. – Если это были мирные граждане, а?

– Что я, бандитов не видел? – небрежно спросил Вовчик. – Это элементарно... – Добавить «Ватсон» он постеснялся.

– Ну так вот, Чижики. Оценка ваших действий не была бы полной, если бы мы не внесли в нее критические мотивы. И я прошу прессу, – он повернулся к журналистам, – освещая эти события, дать всестороннюю оценку деятельности Морева и его команды. Хорошо еще, что на всех этапах мы подстраховывали ребят, обеспечивали их безопасность. Но это потребовало отвлечения значительных сил от выполнения основной задачи. И кстати, в том, что Клячкину удалось вырваться из окружения, частично ваша вина – мы не имели возможности густо блокировать его дачу из-за недостатка сотрудников. Все ясно?

– А мы исправили ошибку. На мины их посадили, – оправдался Вовчик.

Полковник не ответил, он пристально посмотрел на Вовчика, и рука его машинально потянулась к поясу, к широкому ремню...

На этом пресс-конференция в РОВД закончилась.

Вечером в штаб-квартиру Чижиков зашел участковый.

– Костик, беги до дому – батя твой на проводе.

Костик ушел, надо сказать, неохотно. Он уже представлял себе содержание разговора.

– Дядя Андрей, – спросила Галка, – а что этим ребятам будет? Которые оружие ремонтировали?

– Трудно сказать. Это зависит от многих обстоятельств.

– Вы бы замолвили за них словечко, – набрался наглости Колька.

– Это еще с какой стати?

– Они не очень-то виноваты, – упрямо продолжал Колька. – Любят мастерить. Училище отлично закончили, нам мастер рассказал. А работы для них нет. Вот их Арнольд и подхватил.

Андрей покачал головой.

– Как ты думаешь, Колян, много еще таких ребят в нашей округе?

– Еще бы! Полно!

– А что же их всех Арнольд не подхватил? Значит, было что-то, что их остановило, так? Вам с матерью тяжело живется на ее пенсию, но ты же не воруешь?

Колька смутился, попытался объяснить:

– Ну, разные у людей характеры...

– Значит, есть все-таки их вина, что пошли за Арнольдом на преступление? А думали они о том, что оружием, которое они своими руками подготовили к бою, будут кого-то убивать?

Колька промолчал. А потом все-таки добавил:

– Все равно жалко ребят.

– Жалко, – согласился Андрей. – Преступление – любое – страшно еще и тем, что губит не только жертву, но и самого преступника. Подумайте, ребята, об этом.

Вернулся Костик.

Прощаясь, Андрей все-таки успокоил ребят:

– Накажут их, конечно, но не очень строго. В порядке назидания. Поняли?

– Ну, что батя твой? – сразу спросили ребята Костика, когда Андрей ушел.

– Домой зовет. Соскучился. Поволновался. Вам всем привет от него. И поздравления. В гости ждет.

– А что? Элементарно, да, Штирлиц? – Вовчик подмигнул Михе.

– Ага! – подхватил тот. – Цепляем к «Кинстинтину» пару лодок на буксир, чтоб все поместились, и – водными магистралями, с песнями!

– А можно на Воронке, – предложил Кролик. – Из телеги фургон сообразим...

– И к весне доберемся!

Костик засмеялся, представив, как у отцовского особняка останавливается потрепанный фургон и из него вываливается галдящая ватага его верных друзей.

– А когда ты уезжаешь? – спросила Галка.

– Еще денек выпросил.

– Молодец! – обрадовались Чижики. – Завтра – отдых после боя. Едем на Святой остров.

А между тем... Между тем Ерохе удалось бежать. Охраняли его не так уж строго, и, когда началась суматоха с захватом Арнольдовой дачи, он сумел ускользнуть незаметно и для охраны, и для штурмовавших дачу спецназовцев.

Окольными путями, осторожно, как лисица, пробрался Ероха в Дубровники, домой заходить не рискнул, затаился на «Дачке». Но и здесь задерживаться не стал: решил рвануть подальше и от милиции, и от бандитов Арнольда.

Достал спрятанный под полом пистолет и в двух шагах от «Дачки» голоснул частника – пенсионера на древней «Победе». Старик с готовностью посадил Ероху и долгое время, пока ехали в сторону Званска, рассказывал о своей бурной событиями жизни.

Километров через сорок Ероха ткнул ему в висок пистолет и выгнал из машины.

Сев за руль, он немного растерялся – машина старого образца, управление незнакомое, но он все же быстро освоился и покатил куда глаза глядят, лишь бы подальше...

Особо далеко не получилось. Очень скоро сзади пристроился милицейский «жигуленок» и скомандовал немедленно остановиться. А впереди уже маячили – один с жезлом, другой с автоматом. Оно и понятно – машина-то приметная, одна на всю округу.

Ероха резко затормозил и через правую дверцу выскользнул из машины и нырнул в кусты.

Сзади постреляли, но он ушел.

Бежал лесом, спотыкаясь и падая, обдираясь о сучья. Выбежал на тропку; она привела в маленькую деревеньку на берегу маленькой речки.

Осмотрелся. Выбрал лодочку, пристегнутую цепью к стальному колышку. Вырвал колышек, бросил его вместе с цепью на днище лодки, выхватил из соседней весла и замахал по течению.

Плыл долго. Стал плутать – сначала умышленно, а потом и вовсе потерялся. Сворачивал в протоки, огибал островки и, когда стало темнеть, понял, что заблудился и надо искать ночлег – подходящий и безопасный.

А тут как раз – островок, уютный, густо поросший травами и деревьями. Пристал к нему, вытащил нос лодки на песок, побрел в глубь острова. И где-то в самой его середке наткнулся на какие-то развалины. Не очень они его вначале порадовали – остатки стен, проросшие крапивой и лопухами битые кирпичи на полу и никакой крыши над головой.

Побродил вокруг, высматривая, где бы найти место поудобнее для лежбища, и наткнулся на полузаваленный вход, ведущий куда-то вниз.

Заглянул. Ничего, конечно, в темноте не разглядел. Стал осторожно спускаться по расшатавшимся от времени, постукивающим каменным ступеням.

Чиркнул зажигалкой. В слабеньком свете замаячили какие-то каменные ящики, похожие на саркофаги, что ли?

Но ему уже было все равно. Устал, хотелось спать, одолевал голод.

Ероха улегся на первый же ящик, холодный и гладкий, повернулся на бок и что-то столкнул с него ногой. Бряцнуло железо.

Он нагнулся, щелкнул зажигалкой...

Вот это удача! На каменном полу лежал новенький немецкий автомат. Видно, из тех, что он безуспешно искал столько времени.

Схватив его, вынул магазин. Но тот был пуст – ни одного патрона.

А вот это не беда. Ероха достал из кармана свой пистолет. Это тоже было немецкое оружие – «вальтер», а патроны у них одинаковые.

Вышелушил их из пистолетной обоймы и снарядил автоматную. Пустой пистолет сунул в карман.

Ну, теперь он куда хочешь прорвется. Пусть всего восемь патронов, но в автомате же!

Прижав его к груди, Ероха заснул. И сквозь навалившийся сон ему послышались чьи-то веселые голоса. Но он не прорвался сквозь усталость и дрему. Тем более что чувствовал себя в безопасности.