Сокровища старой церкви - Гусев Валерий Борисович - Страница 26

– Так, Васька, домой. Разотрешься, переоденешься – и в постель, под два одеяла.

– Чуть что, так сразу... – начал было Васька. – Я подожду. Мишку. И вас.

Не пришлось. Из дыры вырвался фонтан брызг, и, как дельфин, вылетел Мишка.

– Заблудился, – выдохнул он. – Не в ту сторону поплыл. Вынырнул в часовне, метров двести под водой проплыл. Там гробы плавают.

– И крокодилы, – добавил Колька. – Где твоя правая нога?

– Все, – сказал Андрей, – порезвились. По домам. Отдавай, Васька, наручники. Они мне нужны.

– Вы за ним? – спросил Колька.

– За ним.

– Вы поосторожнее. Он дерется здорово. И ножи кидает... Я с вами.

Андрей покачал головой.

– На мотоцикле вы уже не проедете. Я отвезу вас на лодке на Выселки, а там – на Воронка. И вы его у Семеновского перехватите.

«Пожалуй, он прав, – подумал Андрей. – Другого пути нет».

– Хорошо. Только зайдем ко мне, я переоденусь.

– А мы? – раздался обиженный хор.

– А вам задача уже поставлена.

Дома Андрей попытался прозвониться в райотдел. Линия молчала. Такое и раньше бывало в дожди. Где-то что-то подмыло, где-то что-то замкнуло... Да и чем ему могли бы сейчас помочь? Машина не пройдет, вертолет не допросишься. Великого надо самому задерживать. Теперь есть за что.

Андрей переоделся, взял запасную обойму. Пошли к реке.

По тропке, что спускалась с горы, бежала мутным ручьем дождевая вода. Разлилось уже сильно. Вместо реки распласталось под горой широкое озеро.

– Ты дорогу лучше меня знаешь, – сказал Андрей, разбирая весла, – садись на руль.

Плыли известными одним мальчишкам протоками, извилистыми и такими узкими, что порой весла приходилось вынимать из уключин и грести, как на каноэ. А иной раз сильно мешали ветки деревьев – вода поднялась, и плыли, будто по лесу.

Между гребками Андрей короткими фразами, чтобы не сбить дыхание, не выйти из ритма, рассказывал Кольке:

– Сначала он хотел ограбить церковь вашими руками. Остаться в стороне. Потом понял, что вы на это не пойдете. И придумал подставу. Взял из церкви самое ценное. И подстроил ребятам ловушку.

– Это он «комод» опрокинул?

– Он. Правда, он не знал, что вода хлынет. Расчет простой. Ребят рано или поздно обнаружат – с крадеными вещами. Станут разбираться: а где остальное? «Мы не брали». Не сразу поверят. Пока разберутся – он уже далеко будет. Может, в другом полушарии. На наши предметы старины за границей охотников много.

– А колонна?

– Он сумел ее открыть. Тут моя промашка. Знал он или не знал, что после второго раза она закроется навсегда, – не так важно. Даже если ребята выбрались бы в церковь, она заперта, там сторож – все равно их заподозрили бы.

Лодка ткнулась в берег. Андрей сложил весла.

– Мне он сначала понравился, – признался Колька, привязывая лодку к дереву. – Врет – заслушаешься. А потом, – Челюкан замялся, – он стал на вас наезжать. Особенно, что вы Сеньку посадили и Куманькова. Стал нас учить мужской дружбе...

Про намеки насчет Галки промолчал.

Они подошли к сараю. Колька распахнул одну створку ворот.

Воронок встретил их радостным ржанием, заиграл ушами, застучал по полу копытами – соскучился. На Андрея косил сторожко большим глазом: он не очень взрослым доверял.

– Не скакун, конечно, – вздохнул Колька, выводя Воронка из сарая. – Особо не гоните его. Он как ход наберет, идет ровно, не остановишь. Понужайте его поводом или коленками, только не шлепайте – обидится, вообще станет.

– Коля, у меня еще просьба, – сказал Андрей, доставая деньги. – Купи в лавке чемодан, желтый такой...

– Какой Великий купил?

– Точно. И положи в него что-нибудь для веса, – Андрей улыбнулся. – Ну, к примеру, весь мусор, что из саркофага вывалился. Пару камней добавь.

– И мышку дохлую? – догадливо улыбнулся Колька.

– И мышку. Чемодан никому не показывай, у себя спрячь.

Колька кивнул.

– А насчет Сеньки, – проговорил Андрей, садясь в седло, – он письмо мне прислал. Знаешь, что пишет? «Смотри за нашими парнями построже. Многих я испортить сумел своим примером, не дай им по моей дорожке до конца пойти».

– Я понял, дядя Андрей.

Воронок нетерпеливо затоптался, Ратников тронул повод.

– Ребята ничего не хотели красть! – крикнул Колька вслед. – Он их обманул.

– Говорили уже об этом, – обернулся Андрей.

Колька стоял, нахохлившись, под дождем. Вроде уже большой, но такой еще маленький.

Но теперь Андрей был за него спокоен.

Воронок шел ходко. Сочно, с удовольствием чавкал копытами по размокшей земле. Дождь кончился, и, когда пересекали луговину, залитую водой, из-под ног коня веером разлетались брызги, играла в них, зажигаясь, веселая радуга.

Вскоре в просветах редколесья показалась дорога на Семеновское. Андрей придержал Воронка, пригнувшись к его шее, осмотрелся. Потом погнал коня тропой, вдоль дороги. В одном месте срезал поворот и, как и ожидал, увидел невдалеке брошенный, по брюхо увязший в глубоких глинистых колеях, белый «жигуленок».

Он теперь богатый, подумал Андрей, привязывая Воронка к дереву, – что ему «жигуль».

Расстегнул клапан кобуры, понаблюдал немного со стороны и подошел к машине. Она несла на себе, как пишут в романах, «следы поспешного бегства». Дверцы распахнуты, багажник и даже капот раскрыты. Чемодана, конечно, нет.

Андрей тщательно обыскал машину, но ничего полезного не обнаружил, кроме завалившегося за спинку метательного ножа.

Забрав его, участковый прошел по дороге, внимательно рассматривая следы, благо на грязи их отпечатки были хорошо заметны.

Великому, городскому человеку, не хватило ума не месить грязь, а свернуть в лес, на боковую тропочку, бегущую вдоль шоссе, – там и идти легче, и следы не так заметны.

Когда на дороге появились следы гусениц, выползшие с проселка, а следы Великого исчезли, Андрей вернулся к Воронку. Тот встретил его уже как хорошего приятеля, потянулся губами к руке, рассчитывая на кусочек хлеба или сахара. Андрей потрепал коня по холке, вскочил в седло. Воронок вздохнул разочарованно, и они углубились в лес, срезая поворот.

Рассчитал Андрей точно – едва они вновь выехали к шоссе, невдалеке послышался шум трактора. Приглядевшись, Андрей убедился, что в кабине один человек и это не Великий. Погнал Воронка навстречу, остановил у кабины.

Тракторист приглушил двигатель, открыл дверцу кабины, высунулся из нее:

– Что случилось, командир?

– Ты кого сейчас подвозил?

– Мужика. Крупный такой. С вещами. Чемодан у него и рюкзак. И палка.

– Где он сошел?

– У просеки. По ней и двинулся.

Какого хрена ему там надо, подумал Андрей. Просека вела к Соловьиным болотам.

– Спасибо! – Он толкнул Воронка коленями, и тот, перемахнув в прыжке кювет, полный воды, старательно зачастил к болотам. Будто понимал, что седок его торопится.

К реке они выбрались у старой крохотной деревушки в три двора. Она так и звалась – Дворики. На берегу спал над удочкой мужичок в телогрейке и брезентухе с капюшоном.

Андрей тронул его за плечо. Рыболов сперва выдернул удочку, осмотрел наживку, удивился и снова забросил, а уж потом обернулся:

– Чего?

– Чужие у вас были?

– Мужик был. На лодке уплыл. Чемодан погрузил и уплыл.

– Кто ему лодку дал?

– А никто не давал. Сам взял. Кол вывернул, сел в лодку – и нет его.

– Куда он поплыл?

– Так не сказал. А по-видимости, к болотам.

– Я тебе оставляю коня, ты мне даешь лодку. Мотор есть?

– А как же?

– Отлично!

– Бензина только нет.

Участковый скрипнул зубами.

– А я виноват? – резонно возразил мужичок.

Андрей вложил ему в руку повод:

– Тащи весла.

Рыболов поднялся, повел Воронка к ближайшему двору. Там основательно, не спеша, по-хозяйски расседлал лошадь, снял уздечку, шлепнул ладонью по крупу – и Воронок послушно скрылся в коровнике.