Ниочема (СИ) - Матвеев Дмитрий Николаевич - Страница 57

— Пожалуй, вы правы, Олег Иванович.

Эта фраза далась Росомахину нелегко. Пришлось изрядно придавить гордость.

— Давайте и впрямь отложим этот вопрос.

Песцов поднялся.

— Рад, что вы решили принять мое предложение. Ну а сейчас давайте пройдем на завтрак.

В комнате Алёны, в стенном шкафу обнаружилось множество различной одежды. Вся, судя по всему, новая, но разных размеров, разных стилей и даже разных времен. Тем не менее, ей быстро удалось подобрать себе джинсы, футболку и даже кроссовки. Спускаясь вниз, она услышала два мужских голоса. Один явно Песцова. А другой — не менее знакомый, но гораздо более родной.

Алёна влетела в столовую. У накрытого стола спиной к ней стояли двое. Услышав шаги, они одновременно обернулись. Песцов — само собой разумеется, как же без него, и…

— Папка!

С криком девушка кинулась отцу на шею. От него пахло бензином, оружейным маслом и пороховой гарью. Был и еще один запах. Страшный. Раньше бы Алёна обязательно спросила, но теперь она и сама знала: так пахнет кровь и смерть. И понимание того, что вчера она прошла по самому краешку, что жива осталась лишь чудом, вдруг накрыло её с головой. И тут же, перед глазами за одну секунду пролистались все события прошедшей ночи. И оказалось, что каждый раз, когда смерть подступала вплотную, рядом оказывался Песцов и спасал её. Если бы не он, где бы она сейчас была? Лежала на берегу Невы, насквозь пробитая пулями вместе с машиной или обугленной тушкой в сгоревшем такси? В закоулке какого-нибудь двора с простреленной головой? Или просто окоченелым трупом в сугробе?

Девушка вздрогнула всем телом, отстранилась от отца. И прежде, чем кто-то что-то успел понять, повернулась к Олегу и внятно произнесла:

— Я, Росомахина Алёна Евгеньевна, признаю долг жизни перед Песцовым Олегом Ивановичем, и да будет Предок свидетелем моей клятве.

Тот словно бы и не удивился. Лишь согласно кивнул и ответил в тон:

— Я, Песцов Олег Иванович, принимаю долг жизни Росомахиной Алёны Евгеньевны, и да будет Предок свидетелем моей клятве.

Алена протянула вперед руку, Олег принял рукопожатие. А потом произошло нечто такое, что Евгений Павлович Росомахин даже рот раскрыл. Обоих, и Олега, и Алёну, накрыл возникший в один момент полупрозрачный купол. Только в этом куполе вместо девушки и юноши стояли, смутно угадываемые по очертаниям тел, Росомаха и Песец. Что они делали, рассмотреть было нельзя, но продлилось это недолго. А когда купол исчез, когда вернулись в столовую гимназисты, на плече у Алёны четкими черными линиями был прорисован сидящий песец. У Олега же, соответственно, росомаха.

Неловкую паузу прервал телефонный звонок. Росомахин вынул телефон из кармана, глянул на абонента.

— Супруга, — сказал он извиняющимся тоном. — я отвечу.

И направился в дальний угол комнаты.

Супруга говорила так, что ее слова, несмотря на порядочное расстояние, были слышны всем.

— Женя! Со мной сейчас говорил Предок. Сам Предок, ты понимаешь? Уже сколько поколений с ним не общались, а сейчас он мне такое сказал! Что там у вас происходит?

Слов Росомахина, смущенно бормочущего в трубку слышно не было. Зато супруга гремела на всю комнату.

— Долг жизни? И ты еще торгуешься?

Еще минута неразборчивого «бур-бур-бур» и снова:

— Что? Да плевать! Он сказал — любой ценой. В конце концов, предложи обменять. У нас в особом хранилище есть немало достойных вещей. Что? Да, уверена. Все, жду тебя завтра с камнями. И купи ребенку новый телефон, мне с девочкой нужно посекретничать.

Евгений Павлович обернулся и понял: все уже всё слышали. Олег же решил, что лучше всего переменить обстановку.

— Давайте уже завтракать. Прошу всех к столу.

Дворецкий чинно вкатил сервировочный столик. Комната сразу наполнилась такими ароматами, что слюнки у всех троих потекли сами собой.

— У вас прекрасный повар, Олег Иванович, — заметил Росомахин, подкладывая себе на тарелку очередную порцию.

— Да, мне вместе с этим домом достался целый штат великолепных слуг.

— Этот дворецкий, — хихикнула Алёна, — он такой забавный — в этих чулках, в парике, в ливрее. Олег, из какого он века?

— Ему просто нравится эпатировать гостей. Но согласись, обязанности свои он выполняет безукоризненно.

— А откуда у тебя этот особняк? — продолжала выпытывать девушка. — Секрет?

— Никакого секрета. Императорская благодарность. Дом за дом, всё по-честному.

— Достойный отдарок, — оценил Евгений Павлович.

— Да, мне тоже понравилось, — кивнул Песцов. — И Алёна, у меня к тебе преогромнейшая просьба: не рассказывай об этом в гимназии.

— Но почему?

— Все просто. Ко мне уже на другой день будут подкатывать. Девочки — с предложениями романтического вечера, парни — с расчетом на бурную вечеринку. И зачем мне это? Придется всем отказывать и этим портить с ними отношения.

— Какой ты скучный, Песцов! — от души высказалась Алена.

— Напротив, очень продуманный молодой человек. И, я думаю, весьма перспективный.

Намек был настолько прозрачный, что девушка покраснела.

— Папа!

— Твоя мать того же мнения. Но не переживай, насильно тебя под венец никто не погонит.

— Хоть на этом спасибо, — буркнула дочь. — Поехали лучше в гимназию, там меня уже, наверное, потеряли.

— Подождите две минуты, — попросил Олег. — Я сейчас напишу записку завучу. Я намереваюсь провести каникулы в этом доме, и тоже не хочу, чтобы меня теряли.

— Конечно, — заверил его Росомахин. — я лично передам. И еще: Я сейчас перекину на ваш телефон некий список. Ознакомьтесь, пожалуйста. А через пару часов, когда я вернусь, мы еще раз поговорим о родовых камнях Росомахиных.

Глава 27

Олег Песцов и Евгений Росомахин сидели в кабинете за большим столом друг напротив друга. Рядом с Песцовым стояла чашка кофе, рядом с Росомахиным – стакан виски. Главы родов работали.

- Вот смотрите, Евгений Петрович, что я отобрал из вашего списка. Разумеется, я возьму лишь несколько пунктов, да и ровную сумму подобрать не выйдет. Так что давайте обсуждать. Кстати, я уверен, что вы мне предложили далеко не все, что могли.

- Я отобрал действительно достойные гарнитуры, сравнимые по стоимости с родовой парюрой. Да и вам будет проще обменять наши камни на два-три лота, чем на пригоршню сравнительно мелких вещей.

- Что ж, извольте.

Росомахин открыл на своем телефоне другой список. Олег принялся его неторопливо листать. Брошь, кольцо, серьги, браслет, еще браслет… Слов нет, вещицы красивые. Настоящие шедевры ювелирного искусства. Но что-то не то, не цепляет. Олег пролистнул мужской перстень черненого серебра с лунным камнем, потом фероньерку…

- Бери! – долбануло в голову.

- Песец? Ты откуда?

- От верблюда! Перстень, говорю, бери!

- Ты скажи сперва, что это за штука, - возразил Олег, меланхолично пролистывая список.

- Ты что! – возбужденно орал Предок. – Это же родовой перстень Песцовых!

- А что он дает?

- Да кучу всего дает! Я потом тебе расскажу. Бери!

- Возьму, не ори. И не мешай торговаться.

- Все, все, ухожу.

Олег долистал список до конца.

- Ну что, давайте окончательно определимся с обменом. Вот смотрите, эта полная парюра с бриллиантами из пятнадцати предметов, согласно вашим записям, тянет на шестьсот тысяч. Серьезная вещь, ничего не скажешь. Я понимаю, что специально для этого торга вы, Евгений Павлович, прибавили к ценам пять-десять процентов. Это нормально, я сам бы сделал так же. Теперь вот этот гарнитур с бериллами: серьги, подвеска и диадема. Еще сотня. Мужской бриллиантовый комплект: перстень, зажим для денег, булавка для галстука. Сто пятьдесят, поскольку перстень является накопителем. Всего восемьсот пятьдесят. Вы согласны?

- Пока что да, - кивнул Росомахин.

- Идем дальше. Вот это колье и серьги с черными бриллиантами. Сто двадцать. Теперь давайте из другого списка. Диадемка с аметистом – пятнадцать, браслет – золотая змейка с изумрудным глазком, пять, Бриллиантовая сетка на волосы – тоже пятнадцать.