Невеста рыцаря - Фетцер Эми - Страница 23

Коннал хрипло, грубо захохотал.

Шинид, поджав губы, ждала, пока он натешится.

— Когда ты будешь общаться с ирландскими лордами, я не стану ни соглашаться с тобой, ни оспаривать твои слова. Я ничего не скажу, пока ты не спросишь моего мнения.

Коннал смерил ее взглядом. Предложение было весьма заманчивым, да только можно ли ей верить?

— Ты клянешься?

Шинид взмахнула рукой — словно птица синим крылом — и, положив ладонь на сердце, произнесла:

— Как сказано, так тому и быть. Коннал знал, что клятвы она не нарушит. Вздохнув, он кивнул.

— Но ведь это ничего не меняет, не так ли, милорд? — поддел его Гейлерон, подъехав к нему.

Коннал уже настолько привык к постоянным шуточкам Гейлерона, что они перестали его задевать.

Шинид что-то шепнула на ухо кобыле, и та навострила уши, словно понимала, о чем ей говорят. Но не этот странный разговор привлек внимание Коннала. Он подъехал к Шинид и схватил ее кобылу за голову.

— Шинид, да у тебя же лошадь слепая!

— Да… Ну и что с того?

— Неужели непонятно? Это же опасно! Шинид надменно вскинула голову.

— Женевьева чует то, что другие видят, а чует она куда больше, чем видишь ты. Обещаю, я не стану вам помехой в путешествии.

— Хорошо бы так было…

«Надменный чурбан!» — зло подумала Шинид. Спустя пару минут к кавалькаде присоединились еще с десяток человек во главе с Монро.

В ответ на недоуменный взгляд Коннала Монро пояснил:

— Ты же не хочешь, чтобы люди подумали, будто ты захватил ее силой?

— Такое, Монро, мне даже в голову прийти не могло.

Шинид и Монро переглянулись, и в их взглядах Коннал опять увидел нечто такое, чего до сих пор не мог понять. Шинид быстро опустила глаза, и Конналу показалось, что ей стало стыдно. Он взглянул на Монро и увидел то, о чем раньше догадывался: Монро был не просто верен Шинид — он ее любил.

Глава 8

Коннал почувствовал, что Шинид подъехала к нему, еще не успев ее увидеть. Она была как светлый солнечный луч среди суровых рыцарей, закованных в латы. Они ни разу не заговорили с тех пор, как покинули замок, и, хотя он честно признался себе, что не против с ней пообщаться, говорить с ней означало подвергать себя риску лишних упреков и оскорблений.

— Держись за мной, Шинид.

— Мне твоя опека не требуется. Пока мы еще едем по моим землям.

— Неужели тебе так нравится все время со мной спорить? — с усталым вздохом спросил Коннал.

— Если ты такой непонятливый, мне ничего другого не остается.

За спиной у Коннала раздалось сдержанное покашливание Гейлерона.

— Мне кажется, милорд, леди нравится с вами ругаться.

Коннал раздраженно оглянулся. Гейлерон вот уже два дня только тем и занимался, что флиртовать с Шинид, и, откровенно признаться, Конналу не слишком нравилось, что она отвечает ему тем же. Она смеялась в ответ на его шутки, смотрела, открыто и весело, тогда как Конналу доставались лишь тревожные взгляды исподтишка, будто она пыталась разглядеть в нем нечто такое, чего в нем сроду не было. Или выискивала повод очередной раз к нему придраться, назвать предателем или придумать что-нибудь еще. Хорошо бы Реймонд все же подписал брачный контракт, это дало бы Конналу право ее приструнить, когда она окончательно его достанет.

— Леди наслаждается моими мучениями.

— Неправда! — Шинид, кажется, оскорбило подобное предположение.

— Тогда возвращайся домой. Шинид язвительно улыбнулась:

— Я дома, Пендрагон, а вот ты… Коннал вскинул вверх руки.

— Шинид, пощади!

— Но это правда.

— С твоей точки зрения.

— Ты ведь хочешь жениться на мне, Пендрагон, так чья точка зрения должна быть тебе ближе всех?

Сказав это, Шинид демонстративно развернулась и поехала в хвост колонны, к Монро.

— Давай, милорд, наступай в сотый раз на те же грабли! — подзуживал его Гейлерон.

Наджар смотрел вперед, мудро избегая принимать участие в разговоре.

— Что, не найдешь ни одного умного словечка, Наджар? А в замке советы из тебя так и сыпались.

— Мои советы ты не слушал, господин. Я вижу, ты даже не пытаешься ухаживать за дамой, а ведь не скажешь, что ты не знаешь, как это делается. Я видел, как ради тебя женщины предавали своих отцов.

Ему показалось, словно в грудь его вонзился раскаленный меч. Сказанные к месту, слова индийца родили жуткие воспоминания. Коннал молчал, и охота злословить пропала даже у Гейлерона, когда он увидел его мрачное лицо. Тишину нарушало лишь позвякивание упряжи да стук копыт о мерзлую землю.

— Прости, господин, — тихо произнес Наджар, склонив в поклоне голову.

Коннал в ответ лишь махнул рукой — дескать, пустое. Но образы, рожденные словами индийца, не желали уходить. Вина за смерть невинной девушки камнем лежала у него на сердце. Очередное напоминание о том, что стоит отдать кому-то даже малую толику своей души, и дар этот принесет смерть и разрушение. Шинид манила к себе, манила не только его тело, но и душу, и это было искушение, ниспосланное судьбой, но Коннал помнил, что его любовь убивает.

— Эту женщину я должен взять в жены. И сладкие слова о любви здесь неуместны. Она моя, и она это знает.

Гейлерон только усмехнулся, покосившись на Шинид. Она все слышала. Он видел, как потемнели от обиды ее глаза. Гейлерон поспешил вперед, чтобы быть поближе к своему другу. Шинид осмотрелась: просто так, чтобы отвлечься от грустных дум. С чего бы ей обижаться? Разве она не говорила ему, не думая о том, как сильно его ранит, что ему здесь не место, что он здесь чужой? Она и не ждала от него никаких нежностей. Но ум — одно, а сердце — другое. И чувства ее оказались сильнее разумных мыслей. Она поехала с ним для того, чтобы спасти его, вырвать из лап смерти, предначертанной ему свыше. Те чувства, что она питала к нему еще ребенком, то единение душ, что родилось у нее в тот миг, когда она его увидела, и больше не покидало ее, — все это было просто фантазией маленькой девочки. Многие годы ей удавалось не думать о нем, не желать того, чему не суждено сбыться. Но быть рядом с ним становилось все труднее, и она до ужаса боялась наступления ночи, когда вернутся сны и сердце ее, несмотря на все предосторожности, в который раз окажется разбитым.

Внезапно Шинид приподнялась в седле и насторожилась, заметив что-то в тени деревьев. Коннал, ехавший впереди, сделал то же самое, ладонь его сомкнулась на рукояти меча. Шинид подъехала к нему, встав во главе колонны.

— За нами наблюдают, — прошептала она, вглядываясь в заросли.

Он не повернул головы.

— Я знаю.

Внезапно лес ожил, люди в темно-коричневых и белых балахонах, делавших их почти незаметными, пока они не двигались, на фоне снега и черных деревьев, спешили к ним. Лиц не было видно из-за надвинутых на глаза капюшонов. Однако намерения их были ясны.

Выхватив из ножен меч, Коннал повернулся к незнакомцам.

— Пусть подойдут поближе, — спокойно произнес он. — Шинид, оставайся за моей спиной.

Враги растерялись при виде рыцарей, но это длилось недолго, и вот они уже, издав боевой клич, стали забрасывать всадников камнями и палками, ловко используя пращи. К счастью, ни один камень не задел плоть, укрытую броней. Камни и палки упали на землю, никому не причинив вреда.

Шинид заслоняли обзор Наджар и Брейнор, но даже притом, что ей удалось увидеть немногое, она решила, что тут что-то не так. И в тот момент, когда рыцари Пендрагона бросились на врагов, она поняла, что ее смутило.

— Нет, Пендрагон! — успела крикнуть она. — Стой!

Камень угодил Конналу в висок. Он даже глазом не моргнул, лишь замахнулся мечом для ответного удара. В испуге человек в балахоне вскинул руки, защищая голову, и Коннал застыл с занесенным оружием.

— Нет! — кричала Шинид. — Это дети!

Коннал медленно обвел взглядом странно одетых людей, отважно дерущихся с рыцарями. У них не было ни мечей, ни ножей. Дети?

Рядом в рукопашном бою сцепились один из солдат Коннала и некто в балахоне, вооруженный лишь толстой дубиной.