Меня зовут Виктор Крид (СИ) - Француз Михаил - Страница 25

- Пару лет назад я выкупила дом.

- Пару лет? - не поверил я. Мы с Эриком живем тут уже четыре года. И когда приехали, уже в том доме был тот же наемный работник, что и сейчас.

- Сразу после войны, - поправилась она. Слишком ярко читался скепсис на моем лице.

Значит по мою душу. Значит дом был долгосрочной засадой, рассчитанной на одного сентиментального старого дурака. Что ж, поздравляю - засада сработала. Но говорить всего этого я не стал.

Просто вздохнул, и тоскливо посмотрел на небо.

- Ну, дядя Виктор, не обижайся, - дотронулась она до моей руки, держащей чашку. - Да, я не поверила, что какие-то жалкие Гидровские недобитки могут тебя прикончить. Макса - может быть. Но не моего, дядю Виктора, который все умеет, все может и ничего не боится!

Я снова ничего не сказал. Что тут говорить, просчитали меня. Сам виноват. Удивительно, что только сейчас на контакт вышли. Целых четыре года ждали. Хотя слежки особой я все это время не замечал.

- На что ты обижаешься-то? Что я такого сделала? Почему ты не допускаешь возможности, что это моя частная инициатива? - вот ведь, читает меня, как открытую книгу. Не только то, что я не стал говорить, но даже и то, что не стал формулировать. Хотя... Она ведь готовилась к разговору... наверное.

- У директора ЩИТа не может быть частной инициативы, - ответил я.

- Ты и про ЩИТ знаешь, - отпустила она мою руку и посмурнела. - Не веришь мне, значит...

- Верю. Николь верю. Директору ЩИТа - нет, - ответил я.

- Дом принадлежит Николь, а не ЩИТу. И я на самом деле в отпуске, - ответила она.

Я молча отпил чай из своей чашки. Слова тут мало что решают. Через какое-то время Николь нарушила установившееся молчание.

- Ты знаешь, что Союз оформил тебе советское гражданство? - я покачал головой.

- Так вот: ты - Почетный Гражданин, дважды Герой Советского Союза, майор РККА Крид. Числишься пропавшим без вести, - я лишь пожал плечами. Хитрый ход с их стороны. Если мертв - то мертвый Герой есть пример для подражания будущим поколениям молодежи. Если жив и где-то всплыву, то можно требовать возвращения на "родину", как военнопленного, удерживаемого силой. Да и просто - хорошая приманка.

Честно говоря, я ожидал, что мне повесят дезертирство. А может еще и повесят. Для того и звание дали вместе со статусом военнослужащего, его правами и обязанностями. Ведь гражданский, да еще и гражданин чужого государства, дезертировать не может, так как никому ничего не должен.

В любом случае, в Союз я ближайшие годы не собираюсь. Тем более под именем Виктора Ивановича Крида.

Побывав там, во время войны, я понял одно: чтобы быть счастливым в Союзе, в нем надо родиться. Это условие не является достаточным, но совершенно точно необходимым.

- Все равно, - тряхнула она волосами, словно ставя воображаемую точку, - Я рада тебя увидеть. И это уже ничего не изменит.

- Я тоже, - улыбнулся я. - Надолго ты?

- На месяц. Подтянешь в технике?

- Все от тебя зависит. Как работать будешь.

- Ты же меня знаешь, - надулась Николь.

- Вот именно. Потому и говорю, - припечатал я.

* * *

Если в первый день в окнах зала, во время наших занятий с Николь, я заметил только одну детскую мордашку с круглыми глазами и восхищенно открытым ртом, то во второй день, там торчали головы уже всех участников обеих моих групп. И лица у них у всех были копией первого.

Что ж, я их понимаю - бой двух суперсолдат, пусть даже тренировочный, особенно тренировочный, это то, что шокирует и потрясает обывателя.

А уж, когда Николь, промахнувшись по мне, попала кулаком в стену (кирпичную между прочим) и проломила ее... Я возблагодарил богов, что на дворе пятидесятые и еще нет ютуба и лежащих в кармане каждого недоноска смартфонов с видеокамерой.

Но слухи расползались. Количество зрителей с каждым днем увеличивалось. Это заставляло нервничать.

На четвертый день я сходил в винный магазин на соседней улице и выкупил у них единственную бутылку жутко дорогого коньяка. Название его ничего мне не говорило, так как я в алкоголе не особенно разбираюсь. Фишкой этой бутылки было то, что она в том магазине была всего одна.

И то, что ее купили, скажет Эрику, что я жду его в условленном месте в три утра. Значит мне есть что сказать.

* * *

Мы снова сидели на моей веранде. Но в этот раз на столике был не чай, а ваза фруктов, два коньячных бокала и та самая бутылка.

- Как там Стиви? - между глотками напитка, столь дорогостоящую прелесть которого, я не понимаю, задал вопрос Николь. Не сказал бы, что ответ был мне важен, но все-таки знакомый.

- Гоняется по всему миру. Ищет Шмидта, - вздохнула она. - Весь ЩИТ его ищет. Словно сквозь землю провалился гад. Даже Гитлера найти легче оказалось.

- Гитлера? - удивился я. - Он же в своем бункере отравился, когда Советы Берлин штурмом брали?

- Инсценировка, - отмахнулась Николь. - В Антарктиде окопался. С Союзом договор о защите и сотрудничестве заключил. Исследования какие-то для них ведет.

- Ну, ничего себе! - не смог скрыть шока я. Слышал, конечно в "той" еще жизни разные версии, в том числе и что-то похожее, но никогда не верил. Думал - пиздят УФОлоги. А тут вот поди ж ты!

Я даже головой покачал.

- И, что вы так и оставите его?

- Да пусть сидит. Он же сам себя обеззубил этой инсценировкой. Да и Сталин не даст до него добраться. Там уже целый флот американский его штурмовая авиация потопила. Они там базу недалеко от фрицев развернули. Золото сторожат.

- Золото?

- Так Адольф успел чуть не весь золотой запас Рейха (в том числе и то, что с оккупированных стран награбили) в антарктическую базу переправить, как хомяк в нору. Им с Советами и расплачивается. Сам из себя дойную корову сделал: ни промышленной базы, ни продовольствия своего, только то, что советские конвои и подлодки доставят. А там за каждый транспорт плати... Те фрицы, что в Австралию и Южную Америку подались, и то дальновиднее поступили... Вот Шмидт куда как опаснее. Гений с неисчерпаемым источником энергии и разветвленной хорошо законсперированной агентурной сетью, имеющий возможность развернуть производство в любой стране Третьего Мира...

- Умер твой Шмидт, - решил не темнить я.

- Как умер?! - не сразу сообразила Николь.

- Тихо. Во сне. В сорок третьем еще, - поднес я бокал к губам и сделал большой глоток. Что они в нем находят, в этом коньяке? Клопы же натуральные.

- А Куб?

- Не знаю. Не искал.

- А Клаус?

- И Клаус умер.

- Значит с Гидрой покончено? - удивленно и с затаенной надеждой спросила Николь. Я отрицательно покачал головой.

- Арним Зола, Вольфганг фон Штрукер, Гельмут Земо... Это же Гидра: "Отрубишь одну голову - вырастут две", - пожал плечами я. - Так что ищите. Они еще всем крови попортят.

- Будем искать, - отозвалась Николь. - А ты? Будешь?

- Они меня не трогали, - посмотрел в глаза девушке я. Тяжело. Со значением. Так, что она даже поежилась. Может быть наиграно. Может неискренне. Но, то, что я хотел сказать, надеюсь она поняла.

- А где умер Иоганн? - перевела тему Николь.

- В Нью-Йорке.

- А Клаус?

- В Бухенвальде.

- Гореть им в аду, - подняла она свой бокал, сказав тост.

- Всем нам в аду гореть, - спокойно ответил я. И мы, не чокаясь, выпили.

* * *

глава 26

- Что произошло, Виктор? К чему тревога была? - спросил у меня Эрик, когда в условленное время, мы встретились на пустыре на противоположной от моего дома окраине Парижа.

- Ник Фьюри. Помнишь ее? - ответил я. Добраться сюда было тяжело. И причина была в том, что я не чувствовал слежки. Совсем. Я изгалялся, как только мог. Применял все, чему научился у русских спецов за время войны, но не чувствовал, и все тут! Это заставляло нервничать и просчитывать свои действия исходя из варианта, что следят профи, многократно превосходящие меня по квалификации. Что каждый мой шаг раскрыт, запечатлен и задокументирован. Дзен!