Фейри-профайлер - Омер Майк - Страница 12

– Боги питаются всем, что делает нас людьми.

Я содрогнулась.

Габриэль подался вперед:

– Что вы сказали про воду?

Что ж, он тоже узнал. Король червей рвет разум в хлам под толщей вод…

Джемма вытащила палец из воды и облизала.

– Мы перестали приносить клятву верности богам. Мы перед ними в долгу.

– Ваша татуировка, – подсказала я. – Я видела ее в «Фейсбуке». Череп под водой.

– М-м-м, – промычала Джемма.

– Можно взглянуть на нее?

Она закатала рукав, оголив глубокий след от ожога в том месте, где была татуировка.

Габриэль резко втянул воздух.

– Вам нужно показаться врачу!

Джемма снова опустила рукав.

– Мне пришлось от нее избавиться. Я думала, это поможет заглушить его голос в голове, но… – Ее тело напряглось, по коже побежали мурашки. Она вдруг закрыла глаза и выгнула спину дугой. – Я его чувствую. – Девушка вцепилась в край стола, охваченная каким-то экстазом.

– Кого? – уточнил Габриэль.

Я сохраняла бесстрастное выражение лица.

– Бога… – Джемма вытаращила глаза, по-прежнему держась за стол. – Я хочу поговорить с ним. Он пришел сюда из-за меня.

Ситуация выходила из-под контроля.

– Кто-нибудь еще знает о черепах под водой? – спросила я.

– Я же вам сказала, – отрезала она. – Боги. Я ни с кем не буду говорить, кроме моего короля. Он здесь.

Ладно. Значит, у нас не только вода, но и король – совсем как в записке… И еще жертвоприношение.

– Мы попробуем найти короля, – пообещала я. – Но сначала нужно узнать о нем побольше. Как его найти?

Тени в комнатушке, казалось, сгустились, поднимаясь по стенам все выше, и у меня перехватило дыхание. Заметил ли их Габриэль?

Где-то в самых темных уголках сознания я расслышала скрипучий шепот дубов, рек и земных богов, требующих крови. И сквозь этот шепот в голове погребальными колоколами прозвенело слово «магия».

Я сжала кулаки, пытаясь сохранить самообладание. Я понимала, что пора заканчивать, но нужно узнать еще кое-что. Что именно Джемма имела в виду, говоря о воде и жертвоприношениях, – и почему от этих слов мое сердце забилось чаще?

– Джемма, – я произнесла это слишком резко, уже не в силах сдерживаться. – Расскажите о Кэтрин. Она с кем-нибудь встречалась? Что вы имели в виду, говоря о жертвоприношении?

Джемма уставилась на меня, сжав челюсти.

Я вздохнула. Надо же было так облажаться… Я пыталась завлечь ее в свой мир, а не наоборот.

– Я знаю, что приведет короля ко мне…

Она взглянула на стакан – и миг спустя ударила им об стол, разбив вдребезги. Схватила осколок и вскинула руку к горлу, но Габриэль перегнулся через стол и вцепился ей в запястья. По рукам Джеммы стекала кровь. Она уставилась на него бессмысленным взглядом, шипя от злости. Тут в комнату ворвался констебль и схватил ее, заломив руки за спину.

Джемма только что заработала принудительное лечение.

И мы ни на йоту не приблизились к выяснению того, что произошло с Кэтрин.

Глава 6

После неудачного допроса я сидела за столом, жуя сэндвич с сыром бри и авокадо – любезность со стороны Габриэля. Джемма упомянула короля и воду – это совпадение? Или она действительно знает убийцу? Есть ли смысл в ее словах о «жертве» или это просто бредовая догадка?

Я сказала, что убийца стал искать какую-нибудь Кэтрин в подражание Потрошителю только после того, как газеты назвали его «Террористом-потрошителем». Но если Джемма знает убийцу, он мог выбрать Кэтрин гораздо раньше. Может, он решил убить ее в Митр-сквер, чтобы подражать Потрошителю?

Ясно одно: нужно еще раз побеседовать с Джеммой – после того, как ее накачают лекарствами. Возможно, лекарства не помешают и мне самой, но пока не до них.

Тем временем я просматривала новостные статьи об убийствах викторианского Потрошителя. Несомненно, наш маньяк с детскими стишками идет по его стопам… Что он чувствует, читая новости о себе? Возбуждение? Удовлетворение? Или азарт погони, когда роли меняются и охотник превращается в добычу? Или он хочет войти в историю, заслужить местечко на зловещем троне рядом с настоящим Потрошителем?

Упоминания о королеве сбивали с толку. Она родственница Короля червей из предыдущего стихотворения? Она играет важную роль в его жизни? Может, она его мать? Джемма могла стать подозреваемой, но ее алиби подтвердили три независимых свидетеля.

Я со вздохом откинулась на спинку стула. По сути, я ничего не добилась, плюс ко всему в мои мысли постоянно вторгались дразнящие образы незнакомца из переулка. Ароматы мускуса и дуба обволакивали, прикосновения его пальцев к моей коже чуть выше копчика наэлектризовывали. Ощущение его горячих губ на шее… Меня бросало в жар при мысли о нем.

Что бы произошло, если б я не остановила его? Почти наверняка он трахнул бы меня прямо там, в переулке. Почему-то я не могла перестать об этом думать…

В любом случае нужно выбросить горячечные мысли из головы. Ясно только одно: хоть незнакомец из переулка и спас меня, он чертовски опасен. Ошивается возле места преступления, очаровывает женщин и лезет к ним в трусики… Таким, как он, легко заманивать невинных жертв куда угодно.

– Кассандра.

Низкий голос Габриэля заставил меня повернуть голову и подпрыгнуть на месте. Он наклонился над столом, рассматривая меня своими мягкими карими глазами. Кстати, об очаровании…

– Где вы собираетесь ужинать? – спросил он.

– Ужинать? – Я попыталась стряхнуть оцепенение и бросила взгляд на часы. Семь часов вечера. У меня заурчало в животе.

– Я как раз собиралась в паб при отеле.

– Я бы не советовал, если только у вас нет мазохистских наклонностей. Бургеры там обугленные, а картошка фри сама утопилась в масле, чтобы покончить со страданиями.

– Есть предложение получше? – поинтересовалась я. Честно говоря, сейчас я была так голодна, что съела бы картонный торт.

– Прямо за углом есть хороший паб «Водный поэт» [29]. Я сейчас собираюсь туда. Не хотите присоединиться?

– Э-э… конечно, – удивленно промямлила я. Общение с Габриэлем до сих пор создавало впечатление, что он скорее согласится на стоматологическую операцию, чем проведет время со мной.

Тем не менее я схватила сумку и последовала за ним к выходу из участка.

Стены малинового цвета, полы из темного дерева и мягкие кожаные диваны придавали «Водному поэту» странную притягательность. Паб был оформлен в причудливом эклектичном стиле: люстры, зеркала в позолоченных рамах, гобелены, оленьи рога…

Я сидела в удобном кожаном кресле за деревянным столом, поглядывая на улицу в покосившееся от старости окно справа. Мокрая булыжная мостовая блестела в свете уличных фонарей. Закат еще не наступил, но небо затянуло тучами и хлестал дождь.

На секунду я почти забыла, что нахожусь в центре города, в котором больше жителей, чем во всем штате Вирджиния. На этой маленькой кривой улочке мне казалось, что мы перенеслись в прошлое – в эпоху, когда люди знали всех своих соседей.

Я взглянула на Габриэля, который заказывал в баре еду и выпивку. Белокурая барменша наклонилась к нему, позволяя заглянуть в свое декольте, и у меня сложилось впечатление, что они знают друг друга по именам. Пока она наливала две пинты «Гиннесса», Габриэль ослепительно улыбался ей.

Расплатившись с барменшей, он вернулся к столику, неся по пинте в каждой руке.

– Вы хотели что-нибудь английское, поэтому я заказал стейки и пироги с почками.

Я поморщилась:

– Почки?

Габриэль сел за стол, его улыбка погасла.

– Ах да. Я и забыл, что вы весь день читали материалы по делу Потрошителя… – Он сделал глоток «Гиннесса». – Забудьте, что я сказал про почки.

– Я так голодна, что, думаю, смогу не обращать на это внимания.

Габриэль поставил кружку, внимательно изучая меня.

– Что-то случилось прошлой ночью? Не припомню, чтобы вчера у вас был синяк…