Самый лучший комсомолец. Том седьмой (СИ) - Смолин Павел - Страница 53

Макающий в бульон гренку я промолчал — к правильным решениям добавлять нечего.

— Теперь придется народу объяснить, почему от «космической гонки» мы перешли к планомерному освоению этого самого космоса, — толсто намекнул Андропов.

Выпив остатки бульона через край тарелки, я издал довольный вздох и пообещал:

— В лучшем виде сделаем, Царь-батюшка.

Мама хихикнула, дед Паша отвесил едва ощутимый подзатыльник, снабдив советом:

— Не юродствуй, у стен уши есть.

— Потребуется специально подпущенный академик, который расскажет о неудачах венерианской программы, — выкатил я конкретику. — Посыл: если бы не торопились, не пришлось бы столько аппаратов сжигать. Посыл второй: финансирование, вслед за американцами, не режется, но расходуется более бережно.

— Распоряжусь, — пообещал дед.

— И хватит замалчивать проблемы, — добавил я. — Космос — штука сложная, это все давным-давно поняли, а выпячивание побед однажды приведет к фрустрации от несоответствия демонстративной легкости и обилия неудач.

— Распоряжусь, — кивнул дед и на это.

На второе я выбрал антрекот с пюре, мама — котлету из индейки под гречку, дед Паша — бифштекс с гарниром в виде зеленого горошка, а Андропов — вареники с творогом.

— Французы деньги с Наполеоном из обращения вывели, — поделился новостью дед.

— Стремительно деградируют, — оценил я успехи президента Помпиду.

— Глобализируются-европеизируются, — кивнул дед Паша.

— Уроды, — припечатала мама. — Так все хорошо шло, дружили, а теперь это Помпиду вылезло.

Мы с мужиками хохотнули.

— В Гаити президент новый, — сменил тему дед Юра. — Молодой, энергичный, девятнадцатилетний. Рекорд!

— Предлагаю перенять передовой гаитянский опыт и перебить рекорд при помощи меня! — подсуетился я.

— Успеешь еще, — хрюкнув, отмахнулся Андропов. — К командировкам морально готов? Товарищи по Соцблоку дуются, гастролей просят, хотя бы ограниченных — по столицам.

Мама грустно вздохнула, но влезать не стала — всё понимает.

— Не раньше осени, — покачал я головой. — У меня съемки всё лето, параллельно с отдыхом в «Орленке» с Нарухитой и личной свадьбой.

— Совсем большой стал, — умилилась «свадьбе» родительница.

Они с Виталиной платье свадебное уже потихоньку шить начали — бабушка Эмма нашептала, по очень большому секрету.

— Но а так-то съездить не против, — пожал я плечами. — Олю с собой возьму, на правах опытной гастролерши по союзным странам.

— Возьми, — одобрил дед Юра.

Доев, попрощались, и мы с дедом Пашей и мамой отбыли в родной совхоз.

Утром на позицию водителя вернулась Виталина, и мы поехали в Москву, продолжать вершить великие и не очень дела. Радио от музыки перешло к новостям:

— В ходе весеннего наступления, состоящего из трех наступательных операций: Тэйнгуенской, Хюэ-Данангской и «Хо Ши Мин», северовьетнамской армии удалось разгромить лишенных поддержки капиталистов коллаборантов. Большая часть территории Южного Вьетнама, включая столицу — Сайгон — была занята Вьетнамской народной армией. Многолетняя кровавая война наконец-то закончилась! Ура, товарищи!

— Ура! — охотно гаркнул я. — Во деды, а — такая новость, а они — ни слова.

— Профессиональная деформация, — хихикнула Вилочка.

— Ставленник капиталистов, так называемый президент Нгуен Ван Тхиу, сбежал на Тайвань, прибежище китайских националистов, как только товарищи из Народной армии смогли пробиться к Сайгону. Очередная демонстрация трусости империалистических марионеток. Вместе с ним были эвакуированы остатки американского персонала. Огромное количество коллаборантов и предателей цеплялись за эвакуирующие американцев вертолеты, до последнего надеясь, что империалисты снизойдут до их спасения. Надежды оказались тщетными: предатели никому не нужны, и американцы открыли по ним огонь. Двадцать шестого апреля северовьетнамский танк Т-54, произведенный в СССР и переданный вьетнамским товарищам для помощи в защите от агрессивных империалистов, протаранил ворота резиденции президентов Южного Вьетнама и встал на лужайке перед дворцом. Брошенному заокеанскими хозяевами марионеточному правительству хватило остатков совести подписать капитуляцию. О ней было объявлено по радио и системам гражданского оповещения. Через час последние коллаборанты сложили оружие.

— Жесть там сейчас плохо, — вздохнул я. — Сначала чистки, потом — партизан, бандитов и сумасшедших давить, дальше миллионы мин и неразорвавшихся снарядов обезвреживать, а самое гнусное — напитываться дефолиантами. Поколениями бедолаги мутантов рожать будут. Какие же пиндосы суки, зла не хватает. В прошлом году, помнишь, пентагоновский х*есос хуцпы поддал, мол, эти проклятые русские изобрели танковую броню, которую обычными НАТОвскими снарядами не пробить, нужно что-то покруче разрабатывать. Варианта два: либо вольфрам — он дорогущий, и его из недоступного пиндосам Китая надо завозить, либо обедненный уран. Вот из него сейчас снаряды клепают — этого дерьма за время работы атомной промышленности тысячи тонн накопилось, и девать его в целом некуда. Раз «некуда», значит дешевый. Экономически целесообразно не закапывать его в могильники, а использовать для производства бронебойных снарядов. Им-то че: не у Белого дома же ими стрелять будут. Провокация заодно — давай, коммуняка, сделай так же, а мы потом по всему миру про это визжать начнем: вот какие плохие совки, атомными бомбами из танка стрелять готовятся.

— Та еще рационализация, — оценила Виталина.

— Та еще, — подтвердил я. — Надо будет передачку про это как домой вернемся записать, французским здравомыслящим силам понравится — их Министерство обороны такой же херней занимается, подмахивает хозяину.

А где-то там, в Камбодже, продолжает кипеть гражданская война. Американцы на регион решили забить, а без их помощи «красные кхмеры» поставят раком всю страну. Это не проблема — Пол Пот пару месяцев назад не смог пережить покушение (ЦРУ организовало, какие тут могут быть сомнения⁈), и новый тамошний социалистический лидер Ху Юн гораздо более здравомыслящий — как по личным качествам, так и благодаря «внешнему контролю» с нашей стороны. Нам строители гор из черепов в союзники не нужны — мы, вообще-то, силы добра, а каждый дегенерат уровня Пол Пота наносит всему красному «движу» чудовищную репутационную оплеуху.

Существует мнение, что камбоджийским товарищам нужно помочь — у товарища Бяо руки чешутся опробовать свою могучую армию в деле, а вьетнамские войска сейчас на страшном моральном подъеме. Пока обсуждается, но, полагаю, скоро «введут» как положено, получив еще одно радующее душу красное пятно на карте мира. Ну а дальше все вместе будем дружить, торговать и развиваться назло врагам и на радость Сереже.

Продолжающее тарахтеть радио тем временем порадовало еще одной новостью:

— Группа Советских астрономов под руководством Романа Ильича Киладзе, три месяца назад теоретически предсказавшая наличие естественного спутника у Плутона, подтвердила эту теорию практическим методом. В этом им помогли снимки, сделанные экспериментальной обсерваторией, специализирующейся на изучении дальних уголков Солнечной системы. Открытое небесное тело получило имя «Харон», в соответствии со сложившейся традицией нарекать объекты Солнечной системы в честь героев Древнегреческих мифов. Харон — это…

Пока диктор просвещал народ экскурсом в античную мифологию, я поделился радостью с Виталиной:

— Обсерватория на фондовские деньги построена. Роман Ильич в нашей программе нынче трудится, я его еле выпросил. А смысл ему в Грузии учительствовать? Педагогов-астрономов хватает, лучше пусть сто процентов времени нашей программе помогает. Страшной силы умище, универсальную формулу для определения длительности суток на дальних планетах вывел, массу Плутона математически определил, толщину колец Сатурна рассчитал фотометрическим методом — и это все еще до нашего с Егором Львовичем вмешательства. Государственную премию в том году по совокупности заслуг получил, а вот Харон уже на Ленинскую тянет.