Самый лучший комсомолец. Том седьмой (СИ) - Смолин Павел - Страница 31

— Жалко ВВшников, — вздохнул я. — Но если ничего не делать, годам к восьмидесятым мы получим полные дворы приблатненных придурков.

— После Гражданской, говорят, как чума «понятия» расползались, — поддержала разговор Виталина. — Шпионам очень нравилось — ему-то «стучать не западло», он же не «красный».

— Я слышал, что и дворяне поздней Империи увлекались. Типа фронда такая. Представь какой там был ад? Здесь — фрондёры, там — масоны, вот тут — жутко вредные и непоседливые социалисты, а царь среди всего этого лавируй, пытаясь как-то вести государство вперед. Неудивительно, что многие и не пытались — тут и с позиции послезнания фиг разберешься.

— Может в послезнании и дело? — предположила Виталина. — Это ты сейчас знаешь, кто — масон, кто — социалист, а там, изнутри, видно не так, — ухмыльнулась. — А еще табакерка на столе больно тяжелая.

— Поэтому дед и не курит! — хохотнул я.

Информационная составляющая следующего репортажа разворачивалась под нарезку кадров, снятых во время облав в квартирах и деревенских домах. На полах, как правило, лицами вниз лежали закованные в наручники, красующиеся характерными татуировками на голых спинах и «перстнями» на пальцах, граждане. Контролировались задержанные одетыми в городской камуфляж, одетыми в броники и балаклавы, здоровенными мужиками с АПБ.

— МВД пистолет-пулемет заказало, — поделилась Вилочка. — На базе Scorpion Vz.61 образца 61 года. Сводишь меня из прототипа пострелять, когда сделают?

Какая трогательная девичья просьба!

— Конечно.

Закадровый голос репортера тем временем рассказывал о сути происходящего на экране:

— Подготовка к операции «Склад», проведенная сотрудниками Министерства внутренних дел и Комитета государственной безопасности, заняла четыре месяца. На ваших экранах — ее результаты. Долгая, кропотливая работа оперативников и следователей наконец-то закончилась, и силам МВД и КГБ удалось ликвидировать восемь крупных криминальных банд, которыми руководили так называемые «воры в законе».

На экране появилась более интересная «нарезка» — с обысками тайников под плитами, вентиляций, сливных бачков, батарей и даже «зондирование» металлоискателями приусадебных участков и огородов:

— В ходе обысков были обнаружены крупные суммы наличных денег, большие объемы драгоценностей, краденные меховые изделия, иностранные валюты и облигации государственного займа. Суммарная ценность конфискованного составляет более семи миллионов рублей.

— Наша преступность, несмотря на экономические реформы, все еще нищая, — хохотнул я. — Но по сравнению с попадавшимися раньше «общаками» уже лучше. Так, глядишь, и до семизначных сумм дойдем.

— Материальные ценности после завершения расследования и суда будут возвращены законным владельцам, — добавил репортер.

Дальше, по классике, телевизор перешел к позитиву:

— Крымским селекционерам удалось вывести три новых вида маслины — эти сорта адаптированы под наш климат и обладают повышенной урожайностью…

— Я сейчас! — хохотнул я, поднялся с кровати и ушел в другую комнату.

Открыв шкаф, надел широкие, блестящие штаны с подтяжками, огромные, нелепые ботинки, рыжий кучерявый парик, белую футболку и накладной нос из фиолетового поролона. Прочапав на кухню, взял из холодильника три мандаринки и выпрыгнул в проход комнаты:

— Оп-ля! — начал жонглировать.

— Смирился со своей сущностью? — стебанула меня Виталина.

— Давно! — заверил ее я, подкинул мандарины в воздух и ловко поймал все в одну руку.

Поклон, ироничные аплодисменты.

— Завтра велосипед трехколесный привезут, — поделился я с ней. — Вот такой, — показал руками где-то треть от полноразмерного трехколесного велика. — Нужно будет освоить.

— К Никулину с Карандашом пойдешь? — с улыбкой догадалась она.

— Юрий Владимирович сказал, что, если завалю репетицию, на манеж меня не выпустит, — кивнул я. — Две недели на тренировки выдал, нужно соответствовать высоким стандартам цирка на Цветном бульваре. И я, блин, буду соответствовать!

— Стоило на три недели уехать! — заржала Вилочка. — Лучше бы любовницу завел, как нормальный человек!

— Фу! — осудил ее я. — Ты же комсомолка. Капитан Госбезопасности. Что это за искаженные критерии «нормальности»?

— От жертвы педофилии слышу, — отмахнулась она.

— В средние века, начав «карьеру» лет в двенадцать, я уже был бы граф, а ты — сидела в замке и воспитывала одного наследника и одну дочь для политического брака с экономическими интересами. И при этом — беременная еще одним наследником, чтобы династии ничего не угрожало.

— А если младший захочет подсидеть старшего? — заинтересовалась она.

— А ему незачем, — развел я руками. — Будучи сыном семьи очень рьяных католиков, а может даже почти святого, — нескромно указал я на себя. — Он будет очень занят строительством карьеры Папы в Римской империи.

— В Восточной или Западной?

— В единой и неделимой — я бы годам к двадцати пяти отреставрировал! — хохотнул я. — Если бы не помер, конечно.

— А почему не коммунизм? — подозрительно прищурилась она.

Блин!

Глава 16

Если в цирке на Цветном не случилось аншлага, значит это — очень необычный день. Сегодня день стандартный, с полнехоньким зрительным залом. Только что закончили выступать воздушные акробаты, а значит пришло время уборки натянутых под куполом канатов и страховочной сети. Это занимает минуты три, и, чтобы зрители не скучали, на помощь приходят клоуны. На манеже уже находится Юрий Владимирович Никулин — раздает шарики счастливчикам из первых рядов.

— Из далеких краев прибыл к нам клоун Сережа, — объявил конферансье. — Не просто так, а с изобретением!

Заиграла веселая музыка, и я, на нормальном, «полноразмерном» трехколесном велосипеде, жонглируя тремя мячиками, под музыку выкатился на манеж. Остановившись в центре, не прекращая жонглировать, поднялся на ноги и ловко поймал мячики в одну руку. Поклон, аплодисменты, конферансье с микрофоном подошел ко мне:

— Ты изобрел велосипед?

Народ грохнул, я тем временем чисто для динамики покрутил «колесо» вокруг ведущего, оттолкнувшись руками, приземлился на ноги и ответил в микрофон:

— Велосипеда я не изобретал — это слишком просто! Я изобрел машину, которая все увеличивает!

— Как интересно! — похвалил конферансье. — Но где же она?

— Товарищи, заноси! — махнул я рукой в сторону выхода с манежа. — Только осторожней, умоляю вас — это ценнейшее научное оборудование!

Работники сцены под музыку внесли самую обыкновенную тумбочку с приделанным на нее сверху ручным насосом. Народ разулыбался, предвкушая смешное.

Тумбочку поставили возле нас, и к репризе подключился Никулин, двинувшись к нам:

— О, холодильник принесли!

Народ заржал.

— Юрик, это не холодильник! — запротестовал я. — Это — машина!

— Стиральная? — предположил он, с любопытством осматривая «научное оборудование».

Еще залп хохота.

— Нет, это машина, которая все увеличивает! — открыл я назначение техники.

Конферансье достал из-за пазухи расческу-гребешок:

— А вот расческу увеличить может?

— Расческу? — принял я предмет. — Очень хорошо! — пошел к тумбочке.

— Отдал? — спросил Никулин конферансье.

— Отдал, — подтвердил тот.

— Расческу?

— Расческу.

— Пропала, — разочарованно махнул рукой клоун Юрик.

Народ заржал.

Я тем временем при помощи насоса поднял крышку:

— Итак, берем расческу, — показал ее залу. — Опускаем, — положил внутрь. — Закрываем, качаем! — начал качать под барабанную дробь. — Раз! Два! Три! Готово! — достал из тумбочки заранее положенную туда бутафорскую, полуметрового размера расческу.

— Вот это расческа! — уважительно цокнул языком конферансье, получив обратно увеличенную собственность.

Никулин подошел к нему, снял шляпу-канотье и расчесал волосы с крайне удивленным лицом. Зрители хлопают и смеются — нравится.