Дочь убийцы - Балашова Виктория Викторовна - Страница 15

– Что же вы делали? – удивилась Бэт. – Постоянно играть неинтересно. Я играю с Эдуардом, потому что он – малыш. Ему и трех лет пока нет. Думаю, в три года я тоже с удовольствием играла.

Анна покачала головой и нежно провела рукой по рыжим волосам принцессы. Ей хотелось пожалеть Елизавету, но почему-то девочка жалости не вызывала. Она не казалась несчастной и забитой. В Бэт чувствовалась сила ее отца, стальной стержень, поддерживавший это маленькое тельце, облаченное в тяжелое бархатное платье, не дававший согнуться под ударами, которые сыпались на ее головку.

– Меня воспитывали не так как тебя, – снова заговорила Анна. – У меня было мало возможности общаться с другими людьми, я не читала и не играла на музыкальных инструментах, не танцевала. Мои платья, Бэтти, не были такими прекрасными.

– Должно быть это ужасно скучно – так проводить свое детство, – Елизавета сжала губы и посмотрела на бывшую мачеху глазами, которые, казалось, видели ее насквозь.

– Нет. Я же не знала, как еще можно проводить детство. Но я много играла, гуляла по парку. А иностранный язык, как видишь, можно выучить и будучи взрослой.

– У меня уже получается неплохо писать стихи, – похвасталась Бэт, меняя наскучившую тему. – Я пишу на латыни, потому что этот язык мне нравится больше других.

– Но зачем он нужен? – пожала плечами Анна. – На латыни давно никто не говорит.

– Вы все-таки ничего не понимаете, да? – Иногда беседуя с Анной, Елизавета начинала понимать, почему отец с ней расстался. Правда, вряд ли бы она смогла это четко выразить словами, но где-то в глубине души Бэт решение Генриха оправдывала. – Разве так важно, что никто на этом языке не говорит? На нем написано столько книг! Их же надо как-то читать, – втолковывала она Анне, словно шесть лет тут было «сестре короля».

Неподалеку на лужайке вместе с няней играл Эдуард.

– Пойду к ним, – показала в их сторону Анна.

Она встала со скамейки и направилась к принцу. Бэт взяла в руки на время отложенную книгу. Но сосредоточиться на ней не смогла. Она вспоминала вчерашний день, когда к ней в гости привезли Роберта Дадли. Вот он ее понимал хорошо, хоть и не был взрослым. Они виделись редко, но каждый раз были рады видеть друг друга и с удовольствием начинали разговаривать. Когда-то Бэт и Роберт вместе играли. Теперь они говорили о книгах, о музыке и дальних странах.

Елизавета вздохнула. Она снова попыталась начать читать. Перед собой вместо лужайки Бэт видела бушующее море, большие корабли, идущие навстречу друг другу. В воздухе вместо запаха цветов стоял запах гари. Палили пушки, поверженные корабли были объяты пламенем. Люди бежали по палубе и бросались в воду, отчаянно пытаясь спастись. Слышались крики и треск разламывающегося дерева…

– Ага, вот ты где спряталась! – громкий голос отца неожиданно ворвался в сознание Бэт. Она подняла голову и увидела его прямо перед собой.

– Извините, отец, я не заметила, как вы подошли, – проговорила Елизавета, спешно сползая со скамейки, чтобы сделать реверанс.

– Мне сказали, ты делаешь успехи. – Генрих взял у Бэт книгу и с интересом пролистал несколько страниц. – Тебя интересуют морские битвы?

Елизавета кивнула. Отец возвышался над ней, как огромная гора, но ей страшно не было. Она знала, что у него теперь постоянно болит нога из-за раны, полученной во время охоты. Бэт показала пальчиком на больное место:

– Как ваша нога? Болит?

Генрих взял Бэт под мышки, поднял в воздух и поставил на скамейку. Теперь они стали почти одного роста. Посмотрев ей прямо в глаза, король произнес:

– Иногда болит. Рана никак не заживает. Но есть боль, которая гораздо сильнее, и она поселилась в моем сердце.

– А ее можно вылечить? – Бэт хотелось погладить отца по голове, но она полагала, что так делать нельзя. По голове гладят детей, а не взрослых, тем более королей.

– Нет. Я сделал много плохого и неправильного, Бэтти. Ничего нельзя исправить, потому и болит сердце. – Он резко опустил Елизавету на землю и пошел прочь. Высокая, крупная фигура отца еще долго не исчезала из виду, мелькая между деревьями парка.

Неожиданно Бэт почувствовала, как и у нее заболело сердце. Ей захотелось догнать отца, сказать, как она его любит, и все-таки погладить по голове. Пусть он король, не ребенок и очень большой. Взрослых королей тоже нужно иногда кому-нибудь жалеть. Она вздохнула и побрела во дворец. Скоро должен был начаться урок музыки.

На скамейке осталась лежать книга о великих морских сражениях. На лужайке Анна играла с Эдуардом, который рос хилым и слабым мальчиком. Вот и сейчас он тихонько сидел в тени, отбрасываемой раскидистым дубом. Генрих ненадолго остановился возле сына и покинул дворец.

– Как дела у вашего высочества? – поинтересовался учитель музыки.

– Спасибо, хорошо, – ответила Бэт.

– Что нового вы узнали за те дни, что мы не виделись?

– Я узнала, как болит сердце, – серьезно сказала девочка. – Оказывается, оно у меня болело и раньше, а я думала, что болит душа. Мне просто никто не говорил, что это сердце.

– По-моему сердце и душа находятся в одном месте, – задумчиво произнес музыкант.

– Может быть, вы и правы, – Бэт устроило такое объяснение, и она начала открывать ноты.

Нет, он не мог ее найти. В какой-то момент Фредерико подумал, что ему вся предыдущая жизнь привиделась. В самом деле, он лишь скачет из страны в страну, или плывет на корабле, или идет пешком, закинув за плечи мешок. У него нет дома, нет семьи и друзей – только дорога, звезды, небо и солнце, а чаще, к сожалению, дождь и ветер. Почему ему редко везло с погодой? Наверное, Господь редко благословлял его в путь. Потому что редко его миссия бывала благородна.

Вначале, когда он помогал первой жене Генриха, Фредерико искренне верил в чистоту помыслов тех людей, которые его отправляли туда-сюда с тайными посланиями. Позже он узнал, что далеко не всегда их целью была помощь Екатерине. Но Фредерико смирился, получая за свои услуги неплохие деньги, и перестал задумываться над тем, что везет в очередной раз.

Теперь же он сидел в грязной, богом забытой таверне в одном из самых отвратительных кварталов Толедо. Де Вилар велел ему ждать некоего человека, который разузнал кое-какую информацию о Матильде. Фредерико не верил в удачу, просто потому что не верил уже вообще ни во что. Он понуро ковырял ложкой в миске, наполненной вонючей жижей, которую хозяин называл супом. В темно-коричневой похлебке плавали пара бобов и жилистый кусок мяса.

– Эй, парень, не меня ли ты ждешь? – здоровый мужичина плюхнулся за стол к Фредерико. – Хозяин, принеси кувшин вина, – гаркнул он в сторону, – и хлеба.

– Вы от графа? – спросил равнодушно Фредерико. Он не сомневался, что посетитель пришел на встречу именно с ним – в таверне просто-напросто больше никого не было.

Мужчина кивнул, отхлебнул вина и отправил в рот кусок хлеба:

– Мне поручили кой-чего узнать для тебя. Ты ведь ищешь женщину из Франции?

– Она не женщина из Франции, она – моя жена, – поправил Фредерико.

Не переставая жевать, мужчина хмыкнул и продолжил:

– Матильда в Испании.

– Где? – встрепенулся Фредерико. – Не может быть! Где она? В каком городе? Я искал ее здесь повсюду.

Его собеседник спокойно выпил еще вина. Потом посмотрел прямо ему в глаза.

– Она добралась до Испании, и кто-то ей сильно в этом помогал. Кто вывез твою жену обманом из Франции, и кто привез сюда, я выяснить не смог. Но этот незнакомец очень богат и знатен. На всем их пути из Франции в Испанию пахнет деньгами, – мужчина повел носом, словно надеясь учуять запах денег в таверне.

– И где же Матильда? – Фредерико готов был задушить здоровяка, если тот будет рассказывать всю историю так долго.

– Она не в Толедо, – процедил тот сквозь зубы и оглянулся. Впрочем, в пустой таверне их никто не слышал. – Она в Кадисе.

– Что она там делает! – воскликнул Фредерико. – Я сейчас же еду за ней!