Полководец. Война генерала Петрова - Карпов Владимир Васильевич - Страница 46

Я спросил Зубкова:

— Александр Илларионович, для меня, человека сухопутного, не совсем ясно: почему же так удачно, без потерь, вы проникли в бухту?

— Как потом нам сказал вице-адмирал Октябрьский, он, принимая решение об этом маневре, надеялся, что все командиры кораблей опытные моряки и справятся с такой сложной задачей. И, как видите, он не ошибся. Что же касается стремительного входа «Красного Крыма» в Южную бухту, то его сравнивали с полетом Чкалова под мостом, потому что раньше через узкий вход в эту бухту корабли заводили только буксиры.

Сейчас в центре Севастополя воздвигнут величественный мемориал. Здесь увековечены номера воинских частей и названия кораблей, защищавших город. Когда мы подошли к этому мемориалу, Александр Илларионович с гордостью показал на одну из строк и сказал:

— Вот, как видите, записан и подвиг экипажа крейсера «Красный Крым». Наш крейсер участвовал в пятидесяти восьми боевых операциях, защищал Одессу, Севастополь, Новороссийск, Керчь, Феодосию. За смелость и героизм крейсер «Красный Крым» и его экипаж приказом народного комиссара Военно-Морского Флота от восемнадцатого июня тысяча девятьсот сорок второго года удостоены гвардейского звания. Но теперь уже нет нашего корабля-ветерана. В память о прославленном крейсере его имя передано большому противолодочному кораблю Черноморского флота, на котором был торжественно поднят гвардейский флаг. С тех пор он называется «Красный Крым». Конечно, я дружу и с командованием, и с экипажем этого нового корабля. И не только я — многие члены экипажа старого крейсера бывают в гостях у нынешних моряков «Красного Крыма». Мы поддерживаем и передаем наши боевые традиции новому поколению моряков.

Вместе с контр-адмиралом Зубковым я побывал в гостях у экипажа нового гвардейского корабля. С нами пришли и многие офицеры старого экипажа крейсера. Нам повезло: мы были в дни, когда экипаж пополнялся матросами нового призыва. Когда мы поднялись по трапу на борт, командир «Красного Крыма», высокий, баскетбольного роста капитан 3-го ранга, подал команду и подошел к адмиралу с рапортом:

— Товарищ контр-адмирал! Экипаж гвардейского противолодочного корабля «Красный Крым» по большому сбору по случаю приема молодого пополнения гвардейцев построен. Командир корабля капитан третьего ранга Еремин.

Адмирал повернулся к строю матросов, поглядел на них уже не строгим командирским, как бывало прежде, а добрым отеческим взглядом и поздоровался.

— Здравия желаем, товарищ адмирал! — дружно ответили ему моряки.

После короткого разговора с адмиралом командир корабля подал команду:

— К принятию гвардейской клятвы приступить!

Один из моряков встал перед строем. Зазвучали торжественные слова гвардейской присяги:

— Мы, сыны советского народа, сегодня, вступая в ряды славной гвардии, клянемся постоянно совершенствовать боевое мастерство, крепить воинскую дисциплину, ежедневно готовить себя к подвигу, свято продолжать боевые традиции моряков-гвардейцев крейсера «Красный Крым»…

А напротив строя молодых моряков стояли те самые ветераны, чьи боевые традиции клялись продолжать молодые моряки.

После клятвы ветераны подходили к матросам и вручали им гвардейские ленточки. Моряки надевали их на свои бескозырки. Черножелтые ленты развевались по ветру и словно оттеняли этими цветами боя молодые лица моряков. Они делали призывников отныне причастными к делам славным, боевым, гвардейским. Лица у пожилых и у молодых моряков были просветленные, растроганные.

Я тоже был взволнован и понимал состояние моряков. Да, принять присягу, дать гвардейскую клятву — это бывает раз в жизни и запоминается навсегда. Тем более что гвардейскую ленточку вручает участник боевых операций, за которые этому кораблю дано столь высокое отличие!

В каюте командира я беседовал с двумя командирами «Красного Крыма» — прежним и нынешним. Спросил Зубкова:

— Сколько вам было лет, Александр Илларионович, когда вы командовали «Красным Крымом»?

— Тридцать восемь, — ответил Зубков.

— А вам? — обратился я к Еремину.

— Мне поменьше — тридцать четыре, — ответил он. Оказалось, что они оканчивали одно и то же Высшее военно-морское училище имени Фрунзе, в разные годы, конечно.

— На днях я должен сдать командование кораблем и отбыть на учебу в Военно-морскую академию, — добавил Еремин.

— Скажите, пожалуйста, Василий Петрович, как помогает вам дружба с ветеранами? Влияет ли она на службу, на дела экипажа?

— Естественно. Все матросы хорошо знают о героических подвигах корабля. Мы гордимся этими подвигами, стараемся высоко нести гвардейскую честь, прежде всего оправдать ее делами. Я доволен экипажем. Мы уже не первый год имеем звание отличного корабля, являемся одним из лучших кораблей нашего соединения. Награждены переходящим Красным знаменем.

А на палубе тем временем ветераны и молодые разошлись группами и беседовали между собой. Я подошел к одной из групп и тоже включился в разговор. Спросил капитан-лейтенанта Кошмана:

— Петр Антонович, кем вы были на старом «Красном Крыме»?

— Я был командиром отделения сигнальщиков.

— А кто сейчас сигнальщик? — спросил я матросов. Вперед выступил улыбчивый, немного веснушчатый моряк и доложил:

— Гвардии старшина второй статьи Андрющенко, командир отделения сигнальщиков.

— А вы какого класса специалист?

— Я специалист первого класса.

— А вы кем были? — обратился я к капитану 1-го ранга Григорию Прокофьевичу Михальченко.

— Командиром батареи главного калибра.

— А сейчас я командую главным калибром, — весело сказал гвардии старший лейтенант и представился: — Моя фамилия Ивлошкин. Только главный калибр у нас теперь другой. Раньше были пушки, а теперь ракеты.

Интересным был рассказ Бориса Владимировича Философова:

— Я был командиром зенитной батареи, прослужил на «Красном Крыме» всю войну. А сейчас председатель совета ветеранов корабля, поэтому часто бываю здесь в праздники. У меня с «Красным Крымом» есть еще и особенная связь. Сейчас здесь, на новом корабле, служит мой сын Юра. Он старший помощник командира.

Юрий в этот день был на вахте, занят неотложными делами, но иногда все же подходил к нам. Тепло поглядывал на отца и его боевых товарищей.

Когда мы сошли на берег, бывший командир сигнальщиков «Красного Крыма» повернулся к борту и что-то просигналил.

Я спросил Александра Илларионовича:

— Что он передал?

Адмирал ответил:

— Так держать!

С борта ответил флажками нынешний командир отделения сигнальщиков. И я опять поинтересовался: что же он отвечает? Адмирал расшифровал мне морскую азбуку:

— Спа-си-бо ве-те-ра-нам!

Хорошая это была встреча. И хоть я не моряк, но хотелось мне на прощание пожелать всем по-флотски: «Так держать!»

ШТУРМ ПРОДОЛЖАЕТСЯ

А теперь вернемся в тот день и час, когда крейсер «Красный Крым» под командованием Зубкова прорвался в Севастополь и шла его разгрузка. Командир 79-й стрелковой бригады полковник Алексей Степанович Потапов был знаком генералу Петрову еще по Одессе. Там он, будучи в звании майора, тоже возглавлял первый присланный из Севастополя на помощь одесситам отряд моряков-добровольцев. Потапов был горячий, смелый и очень решительный командир. Однажды там, под Одессой, он на свой риск провел настоящий рейд в тыл противника. Поскольку на этот рейд он не получил предварительного разрешения, ему тогда досталось. Но в то же время его наградили — за причиненные противнику потери. В той вылазке Потапов был ранен в руку и эвакуирован. Теперь у него левая рука плохо двигалась, и, взглянув на нее, Петров сразу вспомнил о той вылазке в Одессе.

Комиссар бригады полковой комиссар Иван Андреевич Слесарев тоже участвовал в боях под Одессой, в сентябре, когда наносился контрудар, он был комиссаром морского полка, высадившегося у Григорьевки.

На причале, пока шла разгрузка бригады, генерал Петров рассказал Потапову, что сейчас происходит на передовой, и определил задачу: в течение ночи сосредоточиться в районе кордона Мекензия № 1 и быть готовыми к атаке. Под командный пункт для 79-й бригады был определен домик дорожного мастера в километре южнее кордона. Здесь генерал Петров еще раз уточнил обстановку и приказал ему к 8.00 22 декабря быть в полной готовности к атаке.