Нейронная одержимость (СИ) - Стаматин Александр - Страница 13

Я не захожу в первую попавшуюся корчму. Обязательно встречу церковников, а вот свободное место не найду. Память подсказала, что проще будет посидеть в тихом зале поближе к реке. У приметных, знакомых мест я поворачиваю — и натыкаюсь на знакомую вывеску с чашей. Интерьер меня не очень радует. Потёртый пластик, замызганное дерево столешниц и яркие голограммы свечей. Правда, бармен узнаёт меня мгновенно.

— О, Адриан. Тебя уже ждут, — он подмигивает. — Вроде настроены нормально. Тебе как обычно же?

— А то, — бурчу я, искренне надеясь, что Адриан именно так бы и поступил. Хватаю пиво в весьма увесистой кружке и не менее массивное железное корытце с какой-то мясной снедью.

Трое бледных амбалов, едва завидев меня, встают с мест. Я откладываю корытце (хочется ещё поесть) и отхлёбываю прилично пива. Неплохое — с явной пшеничной ноткой, лёгкой горчинкой и без лишнего кисло-сладкого привкуса. Дожидаюсь настороженных взглядов. Делаю ещё глоток, с весельем наблюдая, как посетители спешно собирают вещи.

— Милсдари любезные, не меня ищете?

— Адриан? Кура?

— А если и кура, то что — нельзя хмельного испить?

Вместо ответа наиболее крупный и нетерпимый, с забавной тонкой косичкой вместо традиционной для остальных лысины, начинает доставать что-то, подозрительно напоминающее ствол. Я не дожидаюсь его появления и усиленной рукой отправляю в полёт кружку с недопитым пивом. Быки откровенно замирают, пока толстое стекло пробивает маску и вминает кости носа в лицо незадачливому стрелку.

— Мужик, ты чего…

— А нахрен ему доставать ствол? — логично возражаю я.

— Да какой ствол, так — печать дома великого…

Я вкладываю всё накопившееся раздражение в пяток матерков и едва не пропускаю, как к ним присоединяется ещё один. Жилистый, бледный — но не лысый. Глаза — маслянистые, взглядом не встречается. Багрово-бронзовые цвета одежд намекают на какой-то левобережный дом, а вот семейная бледность, видать, передалась от обитателей хитровских тёмных залов и потаённых каморок. Тааак. Вот ты, Коля-Николай и попал в оборот. Старые грешки Адриана? Местные безопасники? Предложения, от которых не стоит отказываться?

— Прошу прощения за моих подчинённых. Они не привыкли, что в подулье может случиться… всякое. Присядем? Мы с вами лично не общались, только перебрасывались словесами в Пургатории.

— С удовольствием, — я даю отмашку бармену на тему пива. Девка приносит мне и корытце, и напиток. Я ему и в оба глаза слежу за «знакомцем». Его быки уносят куда-то нокаутированного (надеюсь, не убитого) амбала.

— Вы не представились.

— Зинтрин, — шелестит парень и опускает взгляд. — Предпочту не называть фамилию — ведь кругом пчёлы-ищейки. Скажу лучше так — на моей печати есть ключи.

Два ключа? Нет, три, подсказывает мне память. Три ключа на гербе Великого Дома Уар. Левобережные воины, обороняющие Нижнедонск и его засечные черты от Великой степи и того, что ей рождается. Странно, не похож он на них. Плод династического брака? Возможно, да и охранники с кем попало не ходят. Птица высокого полёта спустилась в трактир «У чаши», хоть и не с самого гнезда.

— Вы хотите мне что-то предложить или о чём-то узнать?

— Мне, конечно любопытно, куда вы пропали из сети почти на двое суток, но я уважаю чужие тайны. Хоть кузены по маме бы за такое по голове не погладили, — хихикает хорёк. От грубоватых Уаров в нём только волосы и фамилия. Не более того. — Мне нужно кое-что доставить на Левый берег и доставить срочно, но церемониальные встречи в Птичьем улье не позволяют мне отлучиться.

— Физическая доставка — не мой конёк. Тем более мосты сто я т из-за сегодняшних событий.

— Но вы изворотливы, как уж. Сумеете. Тем более — за крепкую плату.

— Насколько крепкую?

— Как пятьдесят денариев.

— Не меньше сотни, — отрезаю я.

— Пусть сотня, — играет желваками Зинтрин. — Но — этим вечером. Пакет срочный и не должен попасть в руки церковникам. Особенно — церковникам дома Каллиник.

— Надеюсь, внутри не спрятан инфодемон?

— Упаси вас Всесоздатель… Всего лишь старый перстень, который ничего не скажет постороннему. Но он должен попасть на Левбердон как можно быстрее, — пускает беспокойства Зинтрин. — Крайне желательно — сегодня.

Левбердон? Я едва не хохочу, но допускаю на лицо лишь кривую улыбку. Знакомые места. Пусть и бывал на них в другой жизни — но и сейчас не откажусь от вида на правый берег. Небольшое путешествие, шашлык и Опять же — мне по пути. Цепляю на лицо маску лёгкого любопытства.

— Допустим. Какой размер у пакета?

Уар достаёт герметичный контейнер и распинается насчёт стандартных мер защиты. Я невпопад киваю, чувствуя, что пиво начало чуть-чуть разморять. Но окончательно расслабиться мне мешает настойчивый шёпоток Ады. Которая ещё в самом начале рекламной речи Зинтрина посоветовала:

— Будь осторожен. От него смердит святостью.

Глава 7

в которой немного полёта, проблем с городовыми, и много головной боли городовым.

Причалы. Окрестности улья Каллиник.

Уара и гостеприимную таверну я покинул со смешанным ощущением. Пиво приятно холодит желудок, но понимание странности всей сцены, мешает мне расслабиться не меньше, чем настойчивая Ада. Чего от меня хотел аристократ? Простая работа без двойного дна? Очень может быть. Пожалуй, сейчас мне это пригодится. Восхождение на вершину Шпилей начинается с его стоп, как говорил мой… точнее, Адрианов отец. Я попытался ухватиться за мимолётное воспоминание о дородном мужике в богато вышитом ферязе… но как назло проснулась Ада, и единственное, что удаётся вспомнить — массивный, но грубый золотой перстень.

— Ты серьёзно решил поработать, едва не отделавшись от предыдущего задания? — иронично спрашивает она, нарезая круги где-то сверху.

— Да. Можно сказать, он раззадорил моё любопытство.

— А какие у тебя вообще планы на ближайшее время?

— Извини, но не свидание с тобой. Церковники скорее лебеды поедят, чем увидят демона в «Железном лжеце».

— Видела инфу про него. Боюсь, мне не по карману там отужинать, — вздыхает демоница. — А если серьёзно? Я же чувствую твоё смущение миром. Тебе так нужна цель?

— Она уже есть. Книжица, загруженная мне в память. Её нужно передать заказчику или хотя бы понять, что из себя представляют скрытые в ней данные, — я сочиняю на ходу, но вплетаю в импровизацию реальные идеи. — Проблема в том, что твоё заселение слегка повредило память, и я совсем не помню, кто им должен быть.

— Знаешь, я вообще удивлена, что ты пережил моё внимание. Хоть я и чувствовала… вмешательство других… сущностей, но всё равно — ты меня удивил. Расскажешь, почему ты выбрал именно Адриана?

Я усмехаюсь. «Выбрал». Кто бы меня спрашивал только! Конечно, я бы предпочёл местного молодцеватого боярина, молодого и прекрасного. Не в самом начале очереди на трон местного князька (точно захотят прибить), но — и не в самом конце (тогда не будут в счёт брать). Но — имеем что имеем.

— Этот разговор может подождать? — легко осведомляюсь я. Раздражение, одолевавшее меня последние несколько часов, становится чуть более навязчивым. Интересно, почему так? Что-то раздражает импланты? Местные боевые жрецы как-то воздействуют на расстоянии? Нужно зайти к хорошему мнемотехнику и прогнать системы. Кто знает, может с Адой подхватил и киберсифилис. Хахаха.

— Может. Но хочешь ты или нет — моя судьба отныне связана с твоей. Я должна понимать, к чему ты стремишься.

— К славной смерти, — усмехаюсь я. — А если серьёзно — мне нужно очень серьёзно обдумать, во что мы вляпались. В тихом и безопасном месте.

Ада фырчит и внезапно растворяется в воздухе. Чуть раньше я уже понял, что так она поступает в основном при опасности раскрытии нашего маленького секрета — и удваиваю бдительность. Дорога начинает круто спускаться и наконец-то выпрямляется. Дома становятся всё мельче, пока наконец не доходят до малоэтажной застройки. Она очень отдалённо напоминает русский модерн с его органичным сочетанием плавных и прямых линий, а убитость зданий удручает, но — куда меньше нависающей громады шпиля. Впрочем — и следить в этих фавелах проще простого, благо — кустов сильно больше, чем на уровнями выше.