Полюби меня заново (СИ) - Шнайдер Анна - Страница 6

Я даже никогда не видела, чтобы родители ругались. Нет, бывало, мама ворчала на папу, а он — на неё, но всё это было как-то не всерьёз. Я и семейные скандалы наблюдала лишь по телевизору, в фильмах или дурацких ток-шоу. Может, поэтому и выросла такой спокойной… «Без огонька», как выразился Стас.

— Ой дурак, — фыркнула мама, когда я пересказывала ей тот наш диалог. — Огонёк ему… Там, где огонь, и пожар может случиться. В результате одно пепелище останется.

Да… Судя по тому, что Стас собирается «вернуться» ко мне, именно с пепелища он сюда и приехал. Значит, не угодила ему чем-то та замечательная девушка с огоньком.

Я не испытывала по этому поводу никакого злорадства — только досаду и раздражение, что Стас вновь ворвался в мою жизнь, желая сделать так, чтобы ему было хорошо. Он не думал о том, каково будет мне. Или Нике, которая сейчас начнёт вынужденно разрываться между мамой и отцом. Или Стас считает, что ей не придётся разрываться, потому что я быстро паду к его ногам, плача от счастья, что он меня облагодетельствовал? Если так, то придётся его разочаровать.

И мне было бы плевать на Стаса и его разочарование, если бы не Ника. Но, как сделать так, чтобы эта ситуация не задела её, я пока не представляла.

9

Катя

Судя по довольному виду Галины Ивановны, она тоже была рада «возвращению» Стаса. Хотя, возможно, это у меня паранойя просто разыгралась — теперь мне наверняка будет казаться, что меня сейчас станут обрабатывать со всех сторон. И бывшая свекровь, и дочь, и сам Стас. Мои родители… не знаю. Вот это как раз непредсказуемо. Они, безусловно, злились на него из-за развода, но всё же мои мама с папой прожили вместе всю жизнь, они за семейные ценности, за разговор друг с другом, за примирение. Впрочем, давить на меня, в отличие от всех остальных участников этой «драмы», мама и папа точно не станут. И то хлеб.

А вот Галина Ивановна не преминула воспользоваться случаем и, пока пила чай на кухне — Ника в это время делала уроки в детской, — сообщила мне:

— Знаешь, я тебе не говорила раньше, не хотела эту тему вообще поднимать, но раз Стас одумался… Я видела его девку только однажды — они специально приезжали из Питера, чтобы познакомиться. Больше не приезжали — ни они, ни я к ним не ездила. Мне она не понравилась.

— Галина Ивановна, — я закатила глаза, — ну не надо, пожалуйста! Не хочу я ничего слышать про это. И кстати, зря вы называете её «его девкой». Стас всё-таки на ней женился.

— Ой, лучше не упоминай, — поморщилась и махнула рукой бывшая свекровь. — Слава Богу, развёлся! Та ещё прошмандовка была.

Вообще-то я против подобных оскорблений, особенно незнакомых людей, особенно из уст школьных учителей, — но тут не удержалась от улыбки, настолько возмущённо-взбудораженной выглядела Галина Ивановна.

Однако я всё же предпочла сменить тему. Ну не было у меня желания обсуждать второй брак Стаса! Никогда я не была сплетницей, не любила чесать языки на тему чужих проблем и ошибок. И радоваться, что Стас обжёгся и теперь хочет поменять большой и горячий костёр на старое шерстяное одеяло и электрический обогреватель, не могла.

За полчаса до приезда Стаса я удалилась в свою комнату, чтобы переодеться, а когда вышла, Галина Ивановна вздохнула и покачала головой, с неодобрением оглядев меня с ног до головы:

— Кать, Стас, наверное, тебя в ресторан повезёт…

— Ну так и я не в ночной рубашке, — я пожала плечами. Прихорашиваться ради этой встречи я не собиралась, поэтому надела свои любимые джинсы, которые купила ещё будучи женой Стаса, и красный свитер из хлопка пополам с вискозой. В нём я щеголяла даже дольше, чем в этих джинсах, — аж с института.

— Ох, Катя… — улыбнулась Галина Ивановна, но как-то по-доброму. — Всегда я удивлялась этой твоей незлобивости и покладистому характеру. Другая бы на твоём месте марафет навела, приоделась, ещё и напоказ выставила свои новые отношения. У тебя ведь кто-то есть, да?

Я так обалдела, что и не подумала соврать.

— Ага. А… откуда вы знаете?

— Ника сказала.

— А она откуда знает?!

— Заметила просто, — фыркнула свекровь. — Ты же не особенно таишься, переписываешься с ним, перезваниваешься. Да, выходишь в другую комнату, но Ника всё равно заметила. И, кстати, я уверена, что она доложила о своих подозрениях и Стасу.

Час от часу не легче!

— Вот уж кого не касаются мои, как вы выразились, новые отношения, так это Стаса. Галина Ивановна, будем откровенны — я вообще не понимаю, зачем он приехал.

— Как зачем? Вернуть вас с Никой.

— Нику у него никто и не отбирал, а от меня он сам отказался.

— Передумал.

— Галина Ивановна, но я же не вещь. Передумать можно насчёт того, какого цвета кофточку надевать, зелёную или голубую. С людьми это так не работает!

— Ты мне об этом рассказываешь? — иронично улыбнулась свекровь. — Стас вот не в курсе, но его отец женился на мне по расчёту — семья у нас была обеспеченная. Влюбил меня в себя и женился. А когда родился Стас, а потом и мой отец с должности полетел, пришлось квартиру продавать, и дачу, и машину, — быстренько передумал. Он другую девушку любил ещё до свадьбы, к ней в итоге и вернулся.

— Ну вот видите, — еле выдавила из себя я хоть какой-то комментарий. Да-а-а, подробности жизни родителей Стаса оказались ещё более неприглядными, чем он думает… — И вы ведь наверняка не стали бы бывшего мужа обратно принимать, если бы он передумал!

— Ты немного не поняла. Он насчёт меня и передумал. Потому что не любил.

— Так и Стас меня не любит, Галина Ивановна!

Свекровь как-то печально улыбнулась и мягко произнесла, сочувственно глядя на меня:

— Поживём — увидим, Катя.

10

Стас

Родной город встретил его совершенно жуткой погодой, какая часто бывает в марте, — не зима и не весна, а что-то среднее, непонятное. Холодно, но до ужаса сыро. И вместо снега — проливной дождь с утра пораньше. Небо серое, грязное, и улицы такие же. Безрадостно и стыло, и никуда не хочется идти — залезть бы под плед и лежать, смотреть сериалы, пить чай и лопать горчичные баранки.

Катя обожала горчичные баранки. И горчичный хлеб. Удивительно, потому что просто горчицу она не любила совсем. Стас вот любил — с пельменями или сосисками особенно, — а Катя только кривилась.

Боже, о чём он думает? При чём тут баранки, сосиски и пельмени?..

Но иначе было невозможно. Иначе он, чего доброго, сойдёт с ума от волнения. И так почти сошёл, понимая, что Катя его за подобное самоуправство по голове не погладит. Он ведь действительно со вчерашнего дня проявляет просто чудеса наглости, самому за себя стыдно, — но как иначе? Если иначе, деликатнее, то Катя его даже слушать не станет. И в квартиру бы не пустила, на день рождения Ники полюбоваться, пообщаться с дочкой не в кафе, а дома, и на разговор бы не согласилась. Она ведь и не согласилась, по сути! Ника это согласие выманила эмоциональным шантажом, и Катя дала его, чтобы не скандалить и не портить дочери настроение.

Ника… То, что дочь сохранила к нему хорошее отношение, Стас вовсе не считал чудом. Нет, он прекрасно осознавал, что имя этому чуду — Катя, и был ей безмерно благодарен за всё. В отличие от его второй жены, Катя никогда не была склочной или мстительной. Вот Регина в подобной ситуации наверняка сделала бы всё, чтобы отвадить ребёнка от отца. Уговорами-наговорами, но настроила бы дочь или сына так, что ребёнок и сам бы не захотел видеться со Стасом.

Забавно — и печально, — что когда-то давно, теперь ему казалось, что в прошлой жизни, он считал подобные черты Катиного характера проявлением слабости. Правильно мать сказала — дурак. Принимать великодушие и доброту за слабость только дурак и может.

.

Стас подъехал к подъезду дома, где жили дочь и бывшая жена, к двум часам дня, как и договаривался с матерью и Никой. Дочь сообщила ещё с утра, что Катя не была в восторге от перспективы встречи со Стасом, но ожидаемо не стала ни скандалить, ни протестовать.