Мать и Колыбель (СИ) - "Alexandra Catherine" - Страница 1

Мать и Колыбель Catherine Alexandra

Пролог

По ту сторону света, за океанами, бесконечными цепями гор и морями шепчущихся лесов медленно и заиндевело поднималось февральское солнце. Его ленивые блики тускло золотили крыши домов и верхушки деревьев, почерневшие от оттепели. Жители города Кѐос, столицы государства Карнеола̀с, просыпались и бодро наполняли улицы волнами приглушённого гула.

Трен из рода Ва̀льдеборгов, государь Карнеоласа, быстро шёл по тёмной тропе, углубляясь в унылые зимние дебри. Он не любил этот огромный старый парк, отделённый от леса надёжной городской стеной. Слишком густые тени окутывали его даже в самые светлые летние дни.

Темноволосый тридцатипятилетний король был высоким широкоплечим мужчиной, сутулым от груза забот и проблем, перешедших к нему по наследству от венценосного отца-безумца. Марк Вальдеборг I, прозванный в народе Бешеным, отошёл в мир иной шесть лет назад, а ослабленное государство осталось.

После восхождения на престол Трен всё же заставил государство выпрямить спину и поднять голову, быстро избавил королевство от большинства нерешённых проблем. А затем вернулась беда другого толка — бессонница. Она не навещала его с тех пор, как супруга научила его спать, — и спать настолько спокойно и крепко, что он видел приятные сны. Теперь бессонница пришла снова и оказалась мучительной.

Порой, ненадолго забываясь тревожной дрёмой, он видел чёрные горы Куна̀булы — мёртвой западной земли, над вероломством которой три сотни лет назад войска Карнеоласа одержали победу. Трен в своём забытьи видел ту битву и древнее знамя Карнеоласа, а также внушительную фигуру всадника. Белый плащ перепачкан кровью и грязью, изорван, но всадник неутомимо рвался в бой далеко впереди своего смертоносного войска. Трен был уверен: ему снился последний царь предыдущей династии, убитый три сотни лет назад — Атариа̀тис из рода Риано̀ров, легендарный предок царя царей древности, Сарго̀на.

Дворцовый парк стал гуще, и Трен скорее почувствовал, нежели увидел, что он уже на Её территории. За триста лет своего существования Провидица стала тенью и мало кому ведомым воспоминанием героических времён, о которых ныне слагались легенды. Порой казалось: преодолевая безмолвие, здесь приглушённо бряцали тяжёлые латы и мечи, тихо пела звенящая тетива и шуршащие стрелы.

Государь вышел к причудливо сросшейся группе деревьев. Их цепкие кроны переплетались друг с другом, в безмолвии своём будто устремляя мольбы в небеса. Они образовывали подобие купола с маленьким круглым отверстием на вершине, через которое просачивался сапфировый серебристый свет.

Отодвинув занавесь тонких обнажённых ветвей, Трен подошёл к небольшому мутному озеру в центре.

— Приветствую тебя, Вальдеборг.

Государь поджал губы и обернулся.

— Ты подняла меня с постели в четыре утра.

Перед ним стояла высокая женщина. Вернее, её тень. Облачённая в длинные серебристые одежды из тончайшего шёлка. На голове красовалась могучая корона из густых тёмных волос, а на груди маленькой жемчужиной поблёскивал полумесяц — символ северной земли Авала̀р, опустевшей и проклятой ещё столетия назад. Длинные тёмные рога возвышались над короной.

Она была призраком старого мира, брошенной царицей опустевшего царства фавнов Авалар.

— Живее, у меня мало времени, — фыркнул Трен.

— Ты уделишь мне столько времени, сколько я скажу тебе уделить. — Её голос был холоден и насмешлив.

— Если ты вновь будешь говорить мне, что у меня нет никаких прав на карнеоласский престол, ты зря потеряешь моё время…

— Закрой рот, Трен, и выслушай меня.

Государь застыл: древний призрак царицы Авалара был встревожен и мрачен.

— Вчера состоялась свадьба ювелира из Нодрѝма[1], Ѝллеана Рина, и дочери известного целителя из Сильва̀на[2], Равѐны Фронкс, — изрекла Провидица.

— С чем я искренне их и поздравляю, — протянул Трен. — Мне-то какое дело?

— Ты помнишь о беде, постигшей Архей три сотни лет назад?

— Это одна из моих главных обязанностей: помнить об этом. И главная обязанность Белло̀нского Союза — не допускать повторения.

— Пора вооружать королевство.

Трен приглушённо воскликнул:

— Что ты несёшь, Провидица?! Побойся!

— Я родилась с даром предвидения. Как и всякий авала̀рец, слышу, как шепчет об этом земля, как волки трубят тревогу, как деревья поют мне об этом. Я родилась за двадцать лет до той страшной войны, и я узнаю̀ эту встревоженность.

— Сейчас во всём Архее Силой владеешь только ты, но ты не сможешь защитить всех нас.

— Ты прав, Трен, моей Силы недостаточно…

Провидица помолчала, задумчиво наблюдая за тем, как лицо Трена покрывают тени тревог, а в глазах его отражаются страшные мысли. Он хаотично подсчитывал силу своей армии.

— У нас есть выход.

Трен поднял к ней сверкающие от ужаса глаза и воскликнул:

— Говори!

— Ребёнок, — царица присела рядом с ним на берег озера и заглянула в его душу светлыми глазами. — Он родится от союза ювелира из Нодрима и дочери целителя из Сильвана.

— Не понял…

— Герой войны трёхсотлетней давности, царь Карнеоласа, Атариа̀тис Риано̀р, был предательски убит своим ближайшим другом и советником. Твоим предком. Ранѐем Ва̀льдеборгом. Супруга Атариатиса, царица Лѝгия, скрылась вместе с детьми в лесах на морском побережье и сменила имя. Раней, одержимый ненавистью к роду Рианорскому, отправил людей во все концы Архея, дабы они нашли её, убили и головы всех троих привезли в столицу Карнеоласа. Но через десять лет царица, — так и не найденная, — и её дети были забыты.

— Нет доказательств, Провидица, — усмехнулся Трен. — За триста лет никто из её потомков так и не дал о себе знать.

— Пока ты ждёшь доказательств, Трен, твоя земля и земля Архея захлебнутся в войне, — зловеще прошептала Провидица.

— Чего ты хочешь от меня? — гаркнул король.

— Чтобы ты послушал меня. Нам нужен ребёнок, который родится от союза нодримского ювелира и дочери сильванского целителя.

Трен не мог вымолвить ни слова, не понимая, лжёт она ему или подшучивает. Впился в Провидицу недоверчивым и прищуренным взглядом.

— Мне было видение… — прошептала Провидица. — Я узрела тебя во время войны. Твоё лицо прокроют морщины, волосы осеребрятся нитями седины. Отправь на юг своих шпионов. Пусть они позаботятся о ребёнке. Но об этом никто не должен знать, даже сам Иллеан Рин, Равена Фронкс. Нынче же собери Совет, самых верных тебе и проверенных людей. И помни, Трен, — ядовито прошелестела Провидица. — Если ты попытаешься уклониться от долга своего, причинишь ребёнку вред, Архей падёт под гнётом Зла и станет землёй Иркаллы. Ибо дети эти — потомки самого Атариатиса Рианора, истинного царя Карнеоласа.

— Ты бредишь, ведьма! — воскликнул Трен.

— Будь осторожней, Вальдеборг, — холодно произнесла она. — За всё надо платить. Раней Вальдеборг поплатился тем, что ненавистная ему династия ускользнула от него. Я же наградила его безумием. У каждого из Вальдеборгов за триста лет я что-то да отняла. Пришёл твой черёд. А теперь оставь меня, король из династии самозванцев, я желаю послушать, что скажет мне лес и земля. Я позову тебя позже.

И она растворилась в серебристом сиянии своего озера, а Трен, отплёвываясь, бегом устремился к своему дворцу.

Ворвавшись в кабинет, Трен с силой захлопнул дверь, плеснул в лицо ледяной воды из кувшина, подошёл к большому окну и приник лбом к ледяному стеклу. Тусклый свет утра слабо озарял его огромный дубовый стол, заваленный бумагами, старое и удобное кожаное кресло и два громоздких шкафа с книгами. Дворец наполнялся шорохом просыпающихся слуг, опасающихся нарушить покой своего государя, который отныне его не найдёт.

«Что ещё за ювелиры да целители? — вновь и вновь мысленно вскрикивал Трен, прижимая кулак к губам и невидящим взором устремляясь в светлеющий горизонт. — Их ребёнок не может быть потомком Атариатиса Рианора. Рианорская Сила ушла из Архея вместе с трусливыми аваларцами и гибелью Атариатиса Рианора. Аберфойл… срочно ко мне Аберфойла…».