Прайм. День Платы (СИ) - Бор Жорж - Страница 53

Технологии попадающих в зону интереса Хомори миров находились примерно на одном уровне и почти всегда в них наблюдался дефицит свободной энергии. На Земле это было не так заметно, а вот Ратхаки вцепились в появившийся шанс обеими руками. И, отчасти, поэтому смогли выстоять в войне против иномирных захватчиков. В Лоррингаре ситуация были немного иной из-за психологии Диангов. По той же причине древовидные обитатели соседнего мира не смогли победить. Они изначально не были ориентированы на подобные способы коммуникации с иными формами жизни. Мирные они были. Что их и погубило.

Сейчас вся система цивилизации Хомори выглядела для меня, как одна огромная грязная ложь. Я вообще не понимал, почему эти существа продолжают жить. Рисай открыл мне только самый краешек всего безумия своих сородичей и этого уже было достаточно, чтобы возненавидеть пожирателей миров до глубины души. А сейчас… Сейчас я отчетливо понимал, что ни один Хомори просто не достоин жить. Что все они должны были умереть много веков назад, когда Великая Ось впервые назначила этой расе День Платы.

Великая Ось вообще была довольно странным образованием, в представлении расы Хомори. Если сложить вместе все отрывочные данные, то получался своеобразный алгоритм какого-то запредельного уровня. Божественного я бы сказал, если бы что-то подобное существовало в мире. Сама Ось обозначала непрерывный поток времени и, как у каждого потока, в ней были разные течения. Где-то скорость была выше, а где-то время почти не двигалось. Отсюда вытекало разное расположение миров на Великой Оси.

Мир Хомори находился в одном из самых быстрых течений. Это позволяло представителям исследовательского корпуса полноценно готовиться к каждой атаке и одновременно контролировать множества разных направлений экспансии. Если у потенциального противника проходит один год, а у тебя десять, то ничего удивительного в качественной подготовке не было. В случае с Ратхаками Хомори замахнулись на мир, стоявший немного выше по Оси и немедленно получили по шапке.

Сейчас я уже понимал, что эта акция была тщательно спланирована. Она полностью выпадала из классической стратегии исследовательского корпуса. Учитывая, что каждое поражение имело огромные последствия для всей расы захватчиков, провернуть подобную комбинацию могло не так много существ. В принципе, я сейчас уже понимал чьих рук это дело. Так же, как и внедрение новых образцов Линфагов, создание инновационной профессии для никому неизвестного игрока из очередного целевого мира и много чего ещё.

Один из трех столпов расы Хомори уже давно шатался и пытался обрушиться, но ему постоянно что-то мешало. Рисай искал способ уничтожить свою расу, но что-то не давало ему просто пойти и убить своих братьев. Мастер Рисай, Мастер Винрас и Владыка Хомори изначально были обычными учеными. Винрас был старшим и он единственный, кто открыто высказал свои мысли о недопустимости подобного способа получения энергии для существования Хомори. Наверное.

Точных данных о семейных разборках этой троицы в базе данных Диара не было. Скорее, это были только мои личные предположения. Винрас покинул основной мир Хомори и укрылся в каком-то параллельном измерении, куда крайне сложно было попасть. Младший брат, имя которого давным-давно было стерто из всех хроник, нашел своего родича и приставил к нему надежного наблюдателя. Я отлично помнил ту девчонку, которая сообщила о моём появлении исследовательскому корпусу. Видимо, чтобы заслужить право вернуться домой.

Однако, связь старшего и среднего братьев не прервалась и они сумели разработать план. Даже План! По которому можно было вытащить из глубокой задницы умирающую расу. И Рисай несколько сотен лет не отступал от этого плана ни на шаг. Отрывки сведений о первом предателе расы Ратхаков намекали на то, что чемпиону тоже было сделано определенное предложение, но он предпочел от него отказаться.

Мне предложение никто не делал. Просто повесили на меня всю эту кашу с принудительным квестом, как только я вернулся в игру. Видимо, чтобы не допустить прошлой ошибки. Правитель Хомори всегда лично посещал миры во время Дня Платы. Только он мог правильно направить потоки энергии, чтобы они достигли Великой Оси и пошли в зачет долга Хомори. Я допускал, что Рисай начал действовать более агрессивно, потому что его младший брат впервые отправился в чужой мир без поддержки своих войск. Без должной подготовки и охраны.

Риск для исследовательского корпуса был просто огромным, но гибель правителя расы ещё не гарантировала развал общества захватчиков и главного его инструмента — объединения специалистов, которое обеспечивало работу всей этой структуры. В основании всех технологий этой расы лежали знания и рунные связи трех первооткрывателей. Гибель одного из них будет компенсирована перераспределением нагрузки на двух других. Где найти Винраса я знал. Правитель находился в Прайме и там я однозначно мог его найти без особых сложностей. Вряд ли он будет сидеть в каком-то убежище и просто ждать. А вот с Рисаем возникала проблема.

Винрас был привязан к рейдовой зоне Врат Мертвого Зла и не мог оттуда сбежать. Владыка Хомори не мог сбежать из Прайма и можно было рассчитывать, что его смерть тоже станет окончательной. Рисай при этом находился неизвестно где и мог свободно перемещаться, как минимум, между двумя мирами. Диаром и миром Великой Пирамиды. Как попасть в изначальный мир Хомори я понятия не имел. Все бойцы этой расы, после Дня Платы, возвращались домой в цифровом виде. Мне такая опция была недоступна.

Оставался вариант с тайным убежищем Хомори в Диаре, но шанс встретить там мастера были ничтожно мал. Да и гибель просто выкинет его в реальность его мира. Удержать его в разрушающемся Диаре я мог только одним способом — подгадать время респауна так, чтобы противник безвылазно сидел в камне возрождения. Но для этого его нужно будет убить дважды. И это если у него обычный камень, а не какая-то поделка собственного производства.

С другой стороны, мастер Рисай, как полный псих, пятьсот лет готовил собственное самоубийство. Значит у него должен быть вариант вырвать свою рунную цепочку из алгоритма Хомори и нарушить работу всей вражеской системы. Хотелось бы надеяться, что все мои выводы действительно верные. Потому что вполне могло получиться так, что один психованный убийца миров решил занять трон другого и просто захотел для этой цели использовать стороннего исполнителя. Меня. Подготовил, накачал информационно и отправил вершить справедливость. Хреновый, конечно, вариант, но исключать его было нельзя.

Перед глазами мелькали пейзажи умирающего цифрового мира Ратхаков. В режиме Слияния я видел повсюду потоки кода Хомори и теперь без труда вычленял в цепочках рун имена создателей этого безумия. Если вырвать из потоков одну из трех ключевых рун, то её заменит другая. Но если вырвать все три, то система исследовательского корпуса рухнет, как домино.

Мир вокруг стремительно менялся. Почти угасло небо. Свет стал каким-то бледным и рассеянным. Вообще было непонятно, откуда он исходит. Процесс разрушения постепенно распространялся на поверхность. Это выглядело, как уродливые черные капли, падающие откуда-то сверху. Они растворяли потоки рун и топили всё в своей черноте.

Я летел сквозь рушащуюся реальность к единственному островку стабильности и не мог отделаться от мысли, что в моих силах было всё это остановить. Просто перенестись в момент первой встречи с Исоргом и уничтожить этого говнюка до того, как он привел в действие свой безумный план. Или ещё раньше — в Заросли Мирга, чтобы уничтожить отряд поддержки Виталика и спокойно продолжать свой путь в Прайме.

Вот только у меня не было уверенности в том, что первый вариант даст какие-то результаты, а второй — оставит меня таким, какой я есть сейчас. Шутки со временем я всегда считал опасными. Наверное, это была единственная материя, с которой точно не стоило заигрывать.

До локации, где находился стационарный портал в пространство Диангов, процесс разрушения ещё не добрался. В какой-то момент я вырвался из сгущающейся черноты и снова оказался в почти обычном лесу Диара. Только небо, по-прежнему, оставалось черным. Как бы намекая, что гибель этого мира уже не остановить.