Офицер империи (СИ) - Земляной Андрей Борисович - Страница 19

— Пить. — Едва произнёс Соколов ворочая распухшим языком и через десяток секунд перед ним стоял ещё один кувшин полный холодного морса, а когда Владимир наконец напился, и поднялся поклонился Вере Степановне, благодаря за помощь, и также неторопливо побрёл к себе в апартаменты, приводиться в порядок, и ехать заниматься делами.

Индусы подписали мир, причём не в формате, на котором настаивали, с привлечением американцев и британцев, а нормально. Один на один, как и полагается в международных отношениях. Произошло это не в силу того, что индусы вдруг очнулись и перестали доверять тем, кто поспособствовал разгрому страны, а потому что Константин Первый отказался общаться во всех других вариантах.

Индия по результатам войны осталась должна огромную сумму, в двести миллиардов рублей выплачиваемую в течение десяти лет, и теперь, для того, чтобы в казне конфедерации завелись рубли в нужном количестве, индусам придётся торговать с Россией. А поскольку страна небогатая, то сокращать торговлю с западными странами. Но альтернатива выплатам — продолжение войны, и новые удары ядерным оружием — индусам категорически не нравилась, и соглашение подписали.

Пока индийское общество переваривало последствия «Большой катастрофы» российское жило в обычном режиме. Армия уже успевшая набрать резервистов, отпускала людей по домам, техника возвращалась на склады и площадки хранения, и конечно же по стране гремели балы и организовывались приёмы, в честь солдат, сержантов и офицеров, участвовавших в боевых действиях. Более всего почестей досталось конечно Пограничной Страже, егерям, ракетчикам и войскам ПВО, не допустившим ни одной бомбы на русские города.

Молодого полковника называли не иначе чем «Закончивший войну» и сравнивали то с легендарными героями то ещё с кем-то.

Если бы не жёсткая позиция самого Соколова, его ещё в первый месяц затёрли по балам и праздникам, но Владимиру было не до застолий. В мае девчонки наконец-то выкатили предсерийный образец восьмиразрядного калькулятора, на люминисцентных индикаторах и универсальном логическом устройстве, представлявшем микросборку размером с половину ладони, но и это стало огромным прорывом в электронике, потому что калькулятор в итоге получился величиной со среднюю книгу, и с возможностью запоминать несколько чисел, что очень даже оценили в министерстве финансов, где Соколов представил новинку.

Финансисты сходу заказали сто тысяч штук, даже не спросив цену, и Владимир лишь порадовался тому, что основной завод по производству электроники наконец-то достроили, и заканчивают монтаж оборудования. Но помня о том, что всё может пойти не так, договор подписал в виде опциона, позволяющего Минфину покупать калькуляторы вне очереди, по рыночной цене, без всяких штрафных обязательств.

Производством у него занимался Георгий Кузьмич Шорин — высокий, широкоплечий мужчина, с громовым голосом, и мёртвой, крокодильей хваткой в делах, всегда ходивший в светло-сером костюме, с галстуком яркого, «вырвиглазного» цвета. Только летом это были жёлто-красные тона, а зимой и осенью — сине-голубые. Георгий Кузьмич что-то не поделил с прежним руководителем — гендиректором концерна Промавтоматика, и когда положил заявление на стол, кадровики и руководство не стали его уговаривать, отпустив ценнейшего специалиста, полагая что тот не найдёт работы. Они распространили соответствующее обращение внутри крупных предпринимателей и заводчиков, но Владимир получив писульку, сделал нечто противоположное.

А именно, узнав, что такой инженер оказался свободен, сразу приехал к нему домой, и предложил условия, намного лучше тех, что давали в Промавтоматике, авансом оплатив всей семье отдых в лучшем санатории страны. И когда прежние работодатели пришли к нему, надеясь, что Георгий Кузьмич одумался, тот рассмеялся, им в лицо, поскольку при втрое меньших проблемах, он теперь получал вдвое больше, ездил на машине с охраной в виде пары злющих егерей, а его дети будут учиться в самой лучшей школе Москвы.

Благодаря вовремя нанятому специалисту, первую серийную партию калькуляторов доставили в Минфин в июне, а в июле, развернули поток в двести изделий в сутки, что позволило часть счётных машин отправить финансистам армии и флота, так как за ними специально приехал сам начальник финансового управления Армии, генерал-полковник Нурисламов. Не уважить такого человека было просто нельзя, и Соколов отдал ему весь свой накопленный жирок — полторы тысячи штук.

Пока первая линия пахала в три смены, рядом, днём и ночью шла наладка второй линии, и строительство ещё одного цеха.

Кроме того, новый главный инженер производственного кластера сильно улучшил производство в цехе приборов ночного видения, и завода микроэлементов увеличив производство в полтора раза, от чего армия довольно рыкнула, продолжая скупать всё производимое.

Посмотрев на темпы освоения земель, Владимир поручил финансистам компании скупить вокруг всё что можно, выделив два участка для строительства посёлков для рабочих и служащих вместе с соответствующей инфраструктурой, парковых территорий, и мест для отдыха.

Кое-то удалось забрать совсем дёшево, кое-то торговалось за вполне рыночные деньги, а часть земель пришлось взять в аренду на сто лет, что Владимира вполне устроило. Под это дело приняли ещё полторы сотни отставных егерей и флотских головорезов, приобретя им в качестве транспорта несколько лёгких вертолётов. Теперь служба охраны Гипербореи насчитывала двести человек, плюс двадцать специалистов по внутренней безопасности, плюс десяток, отвечавших за охрану Соколова, хотя он считал, что ему никакой дополнительной защиты не нужно. Коты, отъевшиеся до размеров крупной рыси[17], едва не доходя головой до пояса Владимира, всё также легко проходили сквозь стены, но при необходимости могли запросто пробить в бетоне метровую дыру, и разорвать в клочья двигатель крупной машины. Именно так случилось с залётным фотографом, подобравшимся к дому через участок соседа. Владимир заметил блеск оптики, и почти машинально скомандовал котам «взять», лишь успев бросить вдогонку «живым».

Поняв, что обнаружен, фотограф дал по газам, но коты почти мгновенно разобрали машину до кабины, начав с того, что ободрали колёса до железок, а затем оторвав двигатель, и снеся двери.

К моменту, когда охрана подоспела на дикие крики репортёра, он уже был готов даже отсидеть в тюрьме, но не погибнуть в зубах страшных животных.

Насчёт тюрьмы, судья согласился с доводами руководителя юридической службы Гипербореи, и проникновение на чужую территорию, с целью сбора разведывательной информации, о действующем офицере егерского корпуса потянуло всего на пару лет принудительных работ, в которых не будет места фотографическим забавам, а будет лишь монотонный и тяжелый труд на химическом заводе. А дыру в безопасности закрыли, купив соседний дом у владельца, и расширив участок почти вдвое.

История разошлась по Москве, но газетчика скорее осуждали и смеялись над ним, так как Владимир от журналистов не бегал, и спокойно отвечал на все вопросы, правда, экономя время, собирал их по пять — десять человек за один заход. Права на разговор один на один добились лишь главред «Красной звезды» — газеты коммунистических рабочих дружин, «На страже Родины» — органа печати Военного Министерства, и «Московской сплетницы» — вопреки названию вполне респектабельной газеты, приславшей такую хорошенькую барышню, что у Владимира не хватило сил отказать.

Всех остальных собирали в группы по пять — десять человек, и задав строгий временной лимит, обычно полчаса, давали задать свои вопросы. Мера тем более необходимая, потому что если тратить на разговор с представителем какой-нибудь уездной «Красноярской нивы» или «Уральского общинника» хотя бы по полчаса, то ни на что другое времени не останется.

Но кроме неприятного и отнимающего время, нашлись занятия куда более полезные, и правильные. Например, очистка Московской области и прилегающих к Москве регионов от аномальной активности. Подчас такие места не проявляли себя годами, и народ расслаблялся, но внезапно, что-то ломалось и оттуда высыпали толпы разных неприятных зверюшек. И хорошо если людям удавалось закрыться в убежищах, а приехавшие солдаты зачищали местность. Но бывали и жертвы, причём временами массовые.