Фантастика 2023-189". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Резанова Наталья Владимировна - Страница 25

– Это замечание столь кощунственно, что даже пошло. Священник, который занимается черной магией и приносит на перекрестках жертвы сатане – версия дурного вкуса. При том, что она может быть и правильной.

– Есть еще врачи и юристы.

– Между медициной и магией грань, действительно, довольно тонкая. Но мне не хотелось бы, чтоб эта догадка была верна. Потому что этот ход отыгрывает наша сторона. А юристы… попробуем посмотреть в этом направлении. Хотя, если за преступлениями все же стоит Раднор, ума не приложу, каким образом он может быть связан со служителями Фемиды. Он же плюет на законы и ничего в них не смыслит. Скорее к помощи законника мог бы прибегнуть принц Норберт.

– Юридический советник как раз нужен тому, кто ни черта не смыслит в законах. А Норберт, представь себе, смыслит. В отличие от большинства тримейнских аристократов, которые хоть выучились нынче читать, писать, и даже стишки временами сочиняют, но гражданского права от уголовного не отличат даже под страхом смерти. А Норберт разбирается и в том, и в другом. Что для будущего государя важнее, чем турнирные подвиги.

– Какое красноречие! Неужто верноподданические чувства переросли в другие, более нежные? И постоянное совместное пребывание двух молодых людей не прошло даром?

– И ты еще что-то говорил о пошлости и дурном вкусе! – Бессейра скривилась. – Ее подослали к нему ради слежки, а она в него втюхалась! Как раз для слащавых новелл, что в ходу при дворе, и чувствительных песенок, которые обожают бюргеры. А в жизни такого не бывает. – Словно устыдившись своей грубости, девушка взяла со стола кубок и отпила вина. Это был вежливый повод замолчать.

– А он? Принц ведь не получил утонченного карнионского образования, как присутствующие.

Бессейра хмыкнула.

– Наш подопечный любит меня не больше, чем я его. Наверное, даже меньше. Проблема в том, что я могу без него обойтись, а он без меня пока что нет.

– Значит, потерпит. Пока мы не уничтожим опасность. А для этого мы сделали ничтожно мало. Сегодняшняя наша встреча не прошла даром – мы набрели на какую-то новую возможность, которую прежде упускали из виду. но этого недостаточно. Однако ты не виновата. Решаю-то я, а мне многое неясно. Например, почему при вех предыдущих преступлениях применялась Сила, а при покушении на тебя обошлись ядом…

– Я в этом не уверена.

– Вот как? Почему?

– Норберт говорил, что убийствам сопутствовали приступы ярости… помутнение сознания. Поэтому он и боялся, что убийства – его рук дело. Так вот, когда я увидела его после турнира… он был в бешенстве, просто себя не помнил. Я и предложила уехать, чтобы он не натворил дел…

– Дитя мое! Ты и впрямь еще дитя. Это была обычная ревность. Он может презирать Раднора, однако успех кузена у толпы заставил его взревновать.

– Кстати, о ревности. Я наблюдала за Эльфледой, когда она смотрела из ложи на Раднора.. Ей-Богу, так женщины на мужчин не глядят. Так смотрят на других женщин. На соперниц.

– Это сути дела не меняет. И еще я не понимаю, как связаны с тримейнскими преступлениями события в Эрде. А они связаны, я это чувствую. Это как перед дождем – не обязательно смотреть в небо, чтобы узнать о непогоде. Достаточно ощутить, как ноют кости… Надеюсь, Джаред в этом разберется. Не скажу, что он сильнее меня, но кое в чем по части Дара он меня превосходит. Жаль, что вы не успели познакомиться. Вернется он, по моим расчетам, к началу зимы. Тогда и увидитесь. Он тебе понравится. В вас есть определенное сходство. Не внешнее, конечно, а по судьбе. Из вас может получиться хорошая пара.

– Уж не сватовством ли ты решил заняться, господин мой и учитель?

– Поживем – увидим.

– Если доживем.

– Не следует с этим шутить. Все-таки духовник принца может быть прав. И преступник соблюдает некую систему, придерживаясь языческих праздников. Или хочет заставить людей в это поверить.

– Но ни в день, ни в ночь Середины лета ничего не случилось!

– Зато впереди у нас Урожайная ночь. Говорят, именно тогда приносились самые кровавые жертвы.

– Аккурат между праздниками Петра и Павла и Петром-в-веригах. Почему это языческие праздники так упорно совпадают с христианскими?

– Надеюсь, во дворце ты никому не задаешь таких вопросов? Нас, карнионцев, здесь и без того называют еретиками. Еретиками и язычниками. Нас, принявших Христа почти на тысячу лет ранее северных дикарей! – Лабрайд язвительно усмехнулся. – Впрочем, в истории подобные примеры встречались не раз. И еще нас считают смутьянами. И вот теперь мы, южане, надрываемся ради сохранения порядка в империи, и сохранения Тримейнской династии. И при том прилагаем все усилия, чтоб никто о наших трудах не узнал. Ибо нам хорошо известно – ни одно доброе дело не остается безнаказанным.

– Ты очень добр, говоря «мы». Но в действительности во главе предприятия стоишь ты. И я не очень понимаю, зачем я здесь нужна. Джаред – понятно. У него есть Дар, И у тебя тоже. А у меня нет.

– Именно поэтому без тебя нельзя обойтись. Я говорил тебе, что могу почувствовать присутствие Силы. К сожалению, наш враг также на это способен. Вот чему я не устану тебя учить: правильно оценивай возможности. И свои, и противника. Да, я могу шагнуть туда, куда тебе путь закрыт, и сделать то. что другие не в силах. Но я пойду на это лишь в крайних обстоятельствах. Когда возможно будет точно нанести удар…

– Милосердия.

Лабрайда это сравнение явно покоробило.

– Тебе вредно посещать турниры. Но необходимо, к сожалению, Ибо пока не наступит мгновение истины, мне не обойтись без твоей наблюдательности. Без твоей ловкости.

– Умеешь ты людей утешить… – Это была строчка из одной простонародной южной песни. Но Лабрайда легкость тона не обманула.

– А ты все еще нуждаешься в утешении. Я угадал?

– Не в этом дело. Просто мне здесь не нравится.

– Где «здесь»?

– Во дворце. В Тримейне. Вроде красивый город, а…

– Хочется убежать домой, к маме. К которой из двух?

Бессейра не ответила. Лабрайд тоже помолчал, а когда заговорил снова, тон его был не столь саркастичен.

– Ты ведь уже пробовала возвращаться домой.

– Пробовала, – угрюмо сказала она. – И знаю, что ничего хорошего из этого не получается.

– Твои слова, не мои. И не думай об этом. У нас есть о чем думать.

9. Герцогство Эрдское. Белая дорога.

К счастью, цыганскую науку применять не пришлось. Саврасый и пегая исправно тащили актерский рыдван, не досаждали хозяевам никакими хворями, и пропитания для них удавалось раздобыть достаточно, поскольку стояло лето. Летом и люди редко умирают с голоду, что бы не твердили о скудости эрдской земли. А она бывала настолько скудной, что многие верили в сказки о пришествии Темного Воинства, столетия назад обрушившегося на плодородные северные земли – несусветных чудищ, порожденных морозным дыханием многолетней зимы, обескровившей эти края. Благотворное влияние христианства изгнало злых демонов, но здешняя земля до сих пор больна, и с трудом выздоравливает. Правда, в Тримейне утверждали, что на самом деле землю иссушили дурные методы хозяйствования первопоселенцев-эрдов, которые были отличными воинами, но никудышними земледельцами. Зато они хорошо умели сочинять побасенки о нечистой силе, а потомки эти побасенки охотно повторяют! Темное Воинство! Подумать только! Этого и мать наша Святая Церковь не признает. Нужно было учиться держать поля под паром, вот что.

Комедиантам не было дела до здешних неурядиц, а был урожай или не был, интересовало лишь потому, что от этого зависело их собственное пропитание. Никто из них не связывал себя с определенной частью империи, все были людьми дороги. Даже если кто-то из них родился не под телегой в поле или в придорожной канаве, и знавал родительский дом, то давно об этом забыл. И Эрд был для них всего лишь дорогой, одной из многих.

Иное дело Джаред. Каким бы он ни числил себя бродягой, сколько бы ни отрекался от своего северного происхождения, внезапно обнаружилось, что встреча с этой скудной и мрачной страной для него мила его сердцу. Это Джареда несколько удивляло. Может, дело в том, что вернулся он не в худшее для Эрда время. Он уходил прочь не только от монастырских стен, но от терзавших Эрд голода и неустройства, повлекших за собой мятеж. Сейчас все успокоилось, замирилось. И, опять же, лето..