Поручик из Варшавы 2 (СИ) - "Рыжий" - Страница 19

— Два часа вам, чтобы привести себя в порядок. Мне ваши танки и мотопехота нужны впереди!

Проводив генерала, капитан Галецкий быстрым шагом направился к своим подчинённым. Меня же ждал штабной автобус, и, маячивший возле него начальник штаба батальона, капитан Анджей Завадский.

— Пан поручик! Тыловые подразделения батальона в полном составе прибыли. Разрешите приступить к заправке машин топливом и боеприпасами? — Приложив руку к своему берету, спросил он.

— Разрешаю! — Ответив на воинское приветствие, я протягиваю капитану свою чумазую руку для рукопожатия. Тот не раздумывая, жмёт её.

Дождавшись сигнала, командир взвода технического обслуживания подпоручик Марсель Бандура буквально «на рысях» помчался к своим подчинённым, которые уже начали разворачивать полевую заправочную станцию, встав в поле рядом с уцелевшими после боя танками.

Около получаса ушло на решение текущих вопросов, после чего слово попросил командир роты технического обеспечения, поручик Юстин Спража:

— Пан поручик! Разрешите доложить? — Получив мой кивок в ответ, он продолжил. — По дороге сюда нам удалось восстановить германский пулемётный бронеавтомобиль. Водителя мы подобрали из состава роты, но требуется пулемётчик…

О многом ещё говорилось в эти часы. Но главной проблемой были даже не танки — они худо-бедно имелись, а люди. А вот с этим уже начали появляться проблемы, поэтому пришлось тасовать экипажи…

Ну что же, долгий день ещё не закончен!

Глава 10. 2 сентября 1939 года. Вечер.

Поручик Ян Домбровский. Отдельный танковый батальон армии "Познань"

Порядка двух часов ушло на все приготовления: осмотр технического состояния боевых машин, их заправку топливом и боеприпасами, а также на приём пищи — благо, полевые кухни есть в наличии.

Обедали совместно с мотопехотой капитана Галецкого. С ними у нас уже сложилось нечто вроде пресловутого «боевого братства». Взаимодействовать с этим батальоном мы начали ещё летом, отрабатывая всевозможное взаимодействие. Сейчас же, на самом низовом уровне, среди солдат, начало зарождаться «содружество родов войск» и понимание того, что воевать совместно с другими родами войск полезно!

Наши повара постарались. На обед была предложена гороховая похлёбка — в качестве первого блюда, пшенка с чесноком и луком, разбавленная варёной тушеной говядиной из консервов — в качестве второго. Запивать всё это предполагалось сладким чаем или какао на выбор, неизвестно где и как добытого нашим поваром. Впрочем, удостоверившись, что свою порцию получили все, работники полевых кухонь начали выдавать порции добавки всем желающим. Без лимита выдавали свежий серый хлеб с какими-то отрубями.

Получилось вкусно и достаточно питательно.

Не подкачала и ремонтная рота, которая успела привести в норму не только два из повреждённых ранее 7ТР, но и сразу трёх «немцев»: «единичку», «двойку» и бывшего чехословацкого «тридцать пятого».

Отдельное внимание стоит уделить трофеям. Многие танкисты обзавелись германскими пистолетами «Люггер», трофейными часами и ножами. Самые хитрые из младших командиров-танкистов старались раздобыть бинокли. Не забывали и про съестные припасы — достаточно быстро в вещевых рюкзаках танкистов и пехотинцев осели немецкие консервы и фляги со шнапсом.

«Люггер» в аккуратной кожаной кобуре и немецкий штык-нож в ножнах преподнесли и мне. Подарок я принял, впрочем, кобуру решил не использовать за ненадобностью. Штык занял положенное место справа от пряжки офицерской портупеи, а пистолет с запасным магазином перекочевал в объёмный внутренний нагрудный карман комбинезона — его лучше не светить перед офицерами других подразделений, могут не понять.

Пехотинцы же, по моей рекомендации, высказанной капитану Галецкому, особое внимание уделяли гранатам и немецким пулемётам. В итоге, к концу нашего «стояния» на поле боя, мотопехотный батальон получил в своё распоряжение десяток германских пулемётов МГ-34 со всеми принадлежностями. К этому прекрасному коллективному оружию спешно начали готовить расчёты. Я бы объединил все их в одну пулемётную роту, но моего мнения никто не спрашивал, поэтому все трофейные пулемёты были «размазаны» ровным слоем среди подразделений мотопехотного батальона.

Впрочем, это было ещё не всё. Пехотинцы где-то нашли сразу три новеньких германских пистолета-пулемёта МР-38. Где они их нашли — одному богу известно. Но факт остаётся фактом — в мотопехотном батальоне появились первые три автоматчика.

Меня же, помимо бронетехники порадовал другой трофей. Вернее, для меня он не был чем-то необычным, но для местных оказался чем-то… недостижимым что ли? Я, если что, о канистрах, которые лежали буквально в каждой немецкой машине или были закреплены на броне германских танков.

В самой канистре не было ничего сложного. Да и похожа она была на те самые канистры, что мне довелось видеть в своём, двадцать первом веке: изготовленная из штампованного металла, соединённая сваркой, весила эта ёмкость для жидкостей всего четыре килограмма, имела три ручки для переноски и обладала прямоугольной формой благодаря чему её можно было складывать друг на друга штабелями, что позволяло облегчить перевозку.

Казалось бы — простая вещь, вот только в Польской Армии её не было! Впрочем, не только в польской. В СССР, Британии и США, вроде как с ними познакомились благодаря немцам, подарившим такую незаменимую вещь разным странам в виде трофеев.

Плохо было только одно — в канистрах был залит бензин. А большинство моих танков имело дизельные двигатели и питались соляркой. Но зато — все немецкие машины и танки оснащались бензиновыми двигателями, так что, трофеи всё ещё можно было удачно использовать в наших целях!

А вот обидно было, что германские зенитные автоматы привести в порядок так и не удастся — повреждены они были основательно и требовали либо заводского ремонта, либо, вообще, переплавки. Зато парочку германских 105-мм полевых гаубиц можно было приспособить к делу вместе с полугусеничными тягачами. Впрочем, оприходованием «крупнокалиберных» трофеев занялись подразделения третьей пехотной дивизии легионов, которые, наконец догнали нас.

Какое-то время ушло на формирование экипажей из «безлошадных» — танкистов, чьи машины были повреждены или уничтожены в бою, но сами люди умудрились не только покинуть обречённые без движения танки, но и выжить в последующим бою.

Хуже всего обстояло с офицерами. Из командиров рот у меня остался только поручик Зигфрид Лось, который в ходе последнего боя был контужен, два двое молодых командиров взводов. Остальные выбыли из состава батальона либо в связи со смертью, либо по ранению.

Вообще, за выбытием личного состава следили максимально серьёзно. Я же делал пометки в своём блокноте: кто погиб, а кто отправлен в госпиталь. В моём понимании, нужно постараться сделать так, чтобы на этой войне со всех сторон было как можно меньше пропавших без вести солдат…

Несколько десятков минут ушло на формирование походного ордера. С Янеком приняли решение, что наши батальоны будут двигаться одной большой колонной.

В качестве головного дозора, впереди пустили четыре мотоцикла с колясками из батальона капитана Галецкого и пехотный взвод на двух грузовиках с радиостанцией. От танкистов вперёд пошёл трофейный бронеавтомобиль Sd.kfz 221 с недавно сформированным экипажем. Были в составе дозора и специально обученные на регулировщиков бойцы с флажками, чтобы в случае необходимости организовать на перекрёстках движение должным образом.

В полукилометре от дозора двигалась сводная колонна. Впереди — все мои одиннадцать 7ТР, сведённых в отдельную танковую роту. Следом — мотопехотная рота на грузовиках. За ними штабы обоих батальонов и одна ремлетучка, тыловые подразделения и очередная мотопехотная рота.

Моя ремонтная рота, трофейные танки и взвод, созданный из Калишских полицейских оставались на месте. Как и большая часть «безлошадных» танкистов — для пополнения экипажами восстановленной техники. Остался и один грузовик с радиостанцией с бензовозом — на всякий случай.