Революция не всерьез. Штудии по теории и истории квазиреволюционных движений - Тарасов Александр - Страница 74

Меня умиляет, как дружно вы все прочитали, что перспектив у вас нет, — и озверели (а то вы этого не знали?), но не заметили, что в книге ясно сказано (с. 240–241): перспектив у вас нет, если только вы не изменитесь. Но, конечно, легче клеймить позором, чем пытаться измениться. Так что своей реакцией вы подтвердили мой вывод: нет пока никаких признаков, что вы можете измениться.

Что вам остается? Пьяный треп про «революцию» — в тайной надежде, что однажды произойдет «стихийное народное антиавторитарное восстание» и вы будете сразу востребованы как вожди! Ха-ха-ха. Опыт Албании, где такое восстание произошло, вас ничему не научил. Время победоносных стихийных восстаний прошло. Но даже если бы и разразилась у нас революция, в ней смогли бы себя найти только два анархиста из тех, кто выступил на страницах «Органа»: В. Тупикин и В. Дамье. Влад — как издатель и редактор,[525] Вадим — как пропагандист, агитатор и, возможно, как организатор. Но уж точно ни для чего не пригодятся революции печатно стенающий о своей смертности Рябов, вялый подкаблучник Цовма и страдающий бабской болтливостью Боярский (он, как революция начнется, просто убежит от трудностей — у него психология такая: стало ему плохо в СССР — он, как крыса, убежал в Израиль, стало плохо в Израиле — убежал, как крыса, в Россию). О прочих, на страницах «Органа» не отметившихся, вроде Кучинского и Платоненко с их бесконечными разбитыми по пьянке головами (вариант для Платоненко: яйцами) и международными сексуальными скандалами, я вообще молчу.

Отдельно о Дамье. Дамье от прочих сильно отличается. Но и он меня удивил. То записывает большинство тех, кого я описал, в «особую разновидность новых правых» (видимо, все, кто не в КРАС — МАТ, это — «новые правые», поняли, г-да Боярский, Шубин, Цовма, Рябов, Лора?[526] Впрочем, насчет Шубина Дамье прав), то пишет о каких-то «провокациях». Да кому вы на фиг нужны, провокации против вас устраивать? Провокации устраивают против тех, кто реально опасен. Но это у Вадима вообще какой-то пункт. Он уже мне по телефону высказывал идею, что после Первой мировой войны империализм интегрировал в себя социал-демократию, после Второй — коммунистическое движение, а теперь сформирован мировой жидомасон… извиняюсь!., империалистический заговор с целью интегрировать МАТ (последний форпост революции!), и моя книга этому способствует! А я-то думал, зачем американцы то Ирак бомбят, то Сербию? Оказывается, это они хотят московских анархистов истребить, а Ирак бомбят для отвода глаз — чтоб никто не догадался! Да плевать хотел империализм на ваши паршивые тусовки из полутора полупьяных болтунов каждая!

О том, «как они нас видят». Это не они. Это вы себя так видите. Лучше, чем сам Дамье («клубок змей, спившихся внесистемщиков» и т. д. — см. с. 164), не напишешь. Значит, друг от друга вы правду не скрываете, а для «внешнего мира» вы обязательно — герои и участники всех революций, начиная с Голландской буржуазной? Не дождетесь.

Об «антиавторитаризме» (он у Цовмы в каждом абзаце). Я понимаю, человеку, так сильно страдающему от авторитаризма в собственной семье, сам бог велел предаваться маниловским мечтаниям об «антиавторитаризме». Но в реальной политике никакого «антиавторитаризма» быть не может. У анархистов есть всего 3 примера хоть сколько-то успешных действий (Шубин любит их приводить): Парижская коммуна, испанская революция и махновщина. И во всех трех случаях анархисты вели себя ультраавторитарно: навязывали свою точку зрения несогласным пулеметами и массовыми расстрелами… А еще можно мечтать о «бессмертии души». Миша! Создай сначала антиавторитарную семью, а уж потом призывай к созданию антиавторитарного движения!

Вообще же, чем больше я смотрю на Цовму и Рябова, тем чаще вспоминаю Льва Тихомирова. А Шубин у меня все откровеннее ассоциируется с Зубатовым (это не я придумал, первым до этого додумался Ф. Б. Белелюбский из «Правды-5»,[527] он говорит, что даже в одной статье на это намекнул, и с тех пор Шубин стал с ним вежлив до заискивания — вот эта последняя деталь наводит меня на некоторые размышления).

Чтобы окончательно сжечь все мосты, напишу вот еще что: наблюдая вас, я понял, что такое анархизм. Анархизм — это социалистическое учение для дураков.

Несколько лет, что я провел рядом с вами, — потерянное время. Единственный плюс: исчезли иллюзии. Я понимаю: как еще, лично не общаясь, можно было понять, что, например, Боярский — ходячая «салонная шизофрения», Цовма — рохля и лентяй, а Рябов все, что мог, совершил в начале 90-х и теперь просто — сдувшаяся оболочка? Никак. Еще раз повторю: кроме Тупикина и Дамье, никто из вас ни на что не годен (и тех, боюсь, среда погубит). Я не собирался становиться специалистом по левакам. Но я рад, что написал эту книгу. Во всяком случае, я теперь знаю, почему я с вами не буду иметь никаких дел — потому что вы обречены на провал, чем бы вы ни занимались.

Это последнее, что я пишу по поводу «Леворадикалов». У меня есть много других, более важных, дел, чем препирательства с бездарными, ленивыми, трусливыми, вполне довольными капитализмом и совершенно для него безопасными псевдореволюционерами. Нажирайтесь, как свиньи, вашей водкой и вашим пивом; пьяно трепитесь о «революции», горланьте «революционные песни»; морочьте головы малолетним обдолбанным панкам и панкушкам; трахайте их, пока они видят в вас «героев»; занимайтесь «революционным туризмом» на деньги «западных товарищей», рассказывайте на Западе о ваших «подвигах», сочиняйте свои доносы на Роберта Джонса, пугайте закордонных анархисток своим пигмалионизмом и эксгибиционизмом (интересно, это что — анархистская традиция, заложенная Либертадом?); устраивайте жалкие балаганные пикеты и «митинги» (для «отчетов о проделанной работе», рассчитанных на легковерных «западных товарищей»); печатайте убогие листовки и еще более убогие журнальчики; целуйтесь с продавшимся Немцову Шубиным, помогайте ему в торжественном захоронении останков «безвинно убиенной большевиками императорской семьи» — без меня. Меня от всего этого дерьма давно уже тянет блевать.

Знаете, чем Лимонов, Цветков, Костенко и Непомнящий отличаются от вас? Лимонов — выдающийся прозаик и поэт, Цветков — замечательный прозаик, Непомнящий — потрясающий бард-рок-поэт и исполнитель, а Костенко породил новый жанр в отечественной журналистике, перекинул мостик от Ильфа с Петровым, Зорича и Ардова в наши дни. А вот «прозаики» и «поэты» Рябов и Шубин — абсолютно бездарны.

Поскольку бороться с капитализмом вам слабо, теперь вы можете найти себе «работу по способностям» — бороться с Тарасовым. Можете поставить это дело на постоянную основу. Советую каждому завести у себя дома портрет Тарасова — и устраивать ежедневно «пятиминутки ненависти». Если верить Орвеллу, это здорово помогает поднятию «революционного духа».

P.S. Специальное замечание для Ильи Будрайтскиса. Ну ладно, для Шубина и Рябова слова «марксизм» и «диалектика» — ругательства. Но Илья-то вроде бы троцкист. Как же троцкист может писать «у любого леворадикального движения в любой стране, в любое время и при любой ситуации перспективы есть»? Это же полное отрицание марксистского принципа анализа конкретной ситуации в конкретном месте и в конкретное время. Какие перспективы у каких леворадикалов могут быть в сегодняшней Саудовской Аравии или в Афганистане? Никаких. Никаких перспектив у леворадикалов не было в фашистской Германии (ввиду тотальности, во-первых, аппарата подавления и «народного сообщества», во-вторых) и в Японии до войны (в условиях омэцкэ сэйдзи). Вы мне еще о перспективах леворадикалов в Крито-Микенском государстве расскажите! Это у тов. Р. Джонса в организации явные недоработки с изучением основ марксизма. Надо Джонсу об этом сказать.

Я понимаю, Илья — молодой и горячий. Но надо бы Джонсу объяснить новобранцам, что ФСБ и так все о них знает, слушая их телефонные разговоры, читая переписку и наверняка имея в организации своего человека (или нескольких — раньше «норма» была один стукач на десять — пятнадцать «неформалов», думаю, и сейчас такая же). Может, тогда Илья не будет позориться, писать глупость о «доносе». ФСБ знает о вас в 100 раз больше, чем я — вплоть до особенностей вашей интимной жизни и того, легко ли вы пьянеете и как переносите физическую боль.