Революция не всерьез. Штудии по теории и истории квазиреволюционных движений - Тарасов Александр - Страница 4

Другой бывший деятель КАС Влад Тупикин специально для отпора «опасной книжке» «Левые в России» выпустил (правда, микроскопическим тиражом самиздатским способом) целый номер изредка и непериодически выходившего внутритусовочного издания «Орган московских анархистов» (номер от 22.04.1998). Там, в подборке «Книга политолога Врунгеля: полное морально-политическое единство в одном отдельно взятом вопросе» Влад дал возможность семи «обиженным» анархистам (и по недоразумению попавшему в эту компанию троцкисту Будрайтскису) обругать меня разными нехорошими словами (например, «марксист») и поспорить друг с другом на тему, сколько (в процентном отношении) Тарасовым написано правильно, а сколько нет. Мнения разошлись, но в целом, конечно, вышло, что героических анархистов злой Тарасов оклеветал.

Помещенное в данном разделе в качестве Приложения 2 письмо «Обиженным» и было ответом на это выступление. Однако напечатано в следующем номере «Органа» его издателем оно не было. А там и сам «Орган» сдох.

С тех пор прошло много времени. В соответствии с прогнозами, высказанными в «Левых в России», развалились и исчезли (или деградировали и впали в состояние глубочайшей маргинальности) практически все организации, описанные в книге. Исчезли из сколько-то заметного общественного пространства и обиженные персонажи. Но оказалось, что тема жива. Влачащие жалкое (и не очень) существование отдельные анархисты продолжали распространять мифы о том, как их, выдающихся революционеров, разрушивших гигантский тоталитарный колосс СССР, оболгал в книге «Левые в России» негодяй Тарасов — марксист, тоталитарист и фашист одновременно.

Это — неожиданно для меня — выяснилось в 2004 г., когда я вдруг обнаружил, что на смену редким старым кадрам (в частности, Тупикину) пришли и редкие молодые (но такие же). Этой теме посвящено Приложение 3 — электронное письмо участникам антифашистской конференции в Таборе (Чехия), спровоцированное устроенной Тупикиным и другими анархистами кампанией интриг, доносов и клеветы (причем направленной вовсе не против меня). После письма с отказом участвовать в одной конференции с этими квазиреволюционерами, «охотниками на ведьм» и провокаторами я, естественно, вновь прочитал о себе весь стандартный для 1997–1998 гг. набор обвинений, а Тупикин даже извлек из архива и перепечатал в выпускаемом им самиздатском листке «Воля» злобную рецензию на «Левых в России» (рецензия называлась так: «Анархисты и леваки: почувствуйте разницу»).

Так что тема жива и актуальна.

Интересно, что так называемые демократические левые, которым посвящена другая воспроизводящаяся здесь глава из «Левых в России», вели себя куда приличнее: в истериках не бились, матерными словами не ругались, контактов не прерывали. Так же, впрочем, как и отдельные троцкисты, «новые левые» и «пролетаристы». Видимо, они просто более адекватны, чем анархистская публика.

24 августа — 1 сентября 2005

Леваки

Термин «леворадикалы» («леваки») здесь и далее применяется по отношению к крайне левой части спектра всего левого движения — к организациям анархистов, троцкистов, «новых левых» и антисталинистов-«пролетаристов». Понятно, что такое использование термина носит условный характер, но оно сложилось исторически и принято всеми крыльями левого движения. Первоначально подобное употребление термина было навязано советской пропагандой, которая отделяла «правильных» левых (промосковские коммунистические партии) от «неправильных» (силы левее компартий) — и эти последние и именовались «леваками» и «леворадикапами». Со временем, однако, термины «леворадикалы» и «леваки» перестали осознаваться крайне левыми (кроме части троцкистов) как негативно окрашенные и были приняты ими в качестве самоназвания.

В последнее время в части большой прессы (в газетах «Сегодня», «Московский комсомолец», «Известия») и на телевидении термин «леворадикалы» нередко распространяется на мелкие ортодоксальные коммунистические (неосталинистские) организации, формально стоящие на позициях левее КПРФ (то есть на РКРП, ВКП(б), «Трудовую Россию» и т. п.), а в некоторых случаях — даже и на КПРФ. В самом левом сообществе такая точка зрения не встречает понимания, и леворадикалами (леваками) по-прежнему именуют лишь крайне левую часть движения.

Можно ввести четкий критерий, отделяющий лево-радикалов (леваков) от представителей даже самой радикальной коммунистической оппозиции: это отношение к Сталину и ВКП(б) — КПСС. В отличие от коммунистических организаций леворадикалы не соотносят себя с ВКП(б) — КПСС, не считают себя наследниками этой партии и отрицательно относятся к сталинизму. Это может быть тотальным отрицанием советского опыта и идеологии и практики ВКП(б) — КПСС, как у анархистов и «новых левых», либо — отрицанием этого опыта и этой практики начиная с периода сталинизма, но с признанием дореволюционного опыта большевиков и позитивности самого факта Октябрьской революции (у троцкистов).

Своеобразным феноменом является «пролетаризм».[1]«Пролетаризм» — это исключительно постсоветское политическое явление. Под этим термином понимаются группы социалистической и отчасти марксистской ориентации, оппозиционные КПСС и ее наследникам и пытающиеся закрепить вульгарно-«классовую» позицию — с признанием приоритетных прав рабочего класса (пролетариата) и восприятием всех остальных классов и слоев общества (включая интеллигенцию) как «реакционных» или «паразитических». «Пролетаристы» распадаются на неосталинистов-«пролетаристов» (Партия диктатуры пролетариата), которые, по сути, являются ортодоксальными коммунистами-сталинистами с явным влиянием махаевских[2] идей, и антисталинистов-«пролетаристов» (Общественно-политическое объединение «Рабочий»), которые, по сути, являются носителями смешанной идеологии неомарксизма, троцкизма и идей «новых левых» в сугубо рабочей среде — и потому включены в понятие «леворадикалы».

Отдаленными предшественниками леворадикальных организаций, возникших в СССР/России в годы «перестройки», можно считать подпольные левые оппозиционные группы и кружки, существовавшие в СССР в послесталинский период во второй половине 50-х — 60-е гг. Являвшиеся в основном группами классического марксизма и марксизма-ленинизма, эти организации, однако, стояли, несомненно, у истоков той линии противостояния режиму КПСС, которая была продолжена неортодоксальными левыми подпольными организациями 70-х — первой половины 80-х гг. и — затем — леворадикальными организациями эпохи перестройки. Помимо традиции оппозиции слева по отношению к Советской власти и режиму КПСС, часть этих групп уже демонстрировала явный интерес к кругу идей, характерных для леворадикалов 80–90-х гг.: к неомарксизму, анархизму, троцкизму, «пролетаризму» и идеям «новых левых». Подобные идейные «отклонения» от ортодоксальных схем советского марксизма можно проследить как минимум в «деле Пименова — Вайля»,[3]«деле Краснопевцева»,[4]«деле Павленкова — Капранова»,[5]«деле Молоствова».[6]

Общее число левых подпольных оппозиционных групп в 50–60-е гг. было значительным. У Л. Алексеевой перечислено 16 таких организаций,[7] у В. Иофе — 22.[8]

К этому списку можно добавить еще «дело Осипова— Кузнецова», в котором, среди прочего, имела место попытка создания подпольной анархо-синдикалистской организации.[9]